Художник, переживший клиническую смерть: «Жизненные драмы могут стать трамплином для наших возможностей»

Минчанин Александр Оседовский — один из немногих современных белорусских художников, которые рисуют войну. Он не видел собственными глазами ни Великой Отечественной, ни афганской войны и даже не слышал рассказы о них из уст своих близких. За воплощение этой сложной темы живописец-реалист, пожалуй, никогда бы не взялся, если бы не драматические события, произошедшие с ним шестнадцать лет назад. Автокатастрофа, клиническая смерть, две недели в коме, несколько операций, во время которых его буквально собрали по кусочкам, а затем долгие годы трудной и болезненной реабилитации… История человека, начавшего жизнь заново и восстановившего свой творческий потенциал вопреки пессимистичным прогнозам, в материале «Р».

Мгновение — и свет в конце тоннеля

Авария случилась в 2003 году, когда Александру было чуть за тридцать. Полный сил, идей и планов. Писал пейзажи и натюрморты. Были в них какая-то светлая простота и незамысловатость, которые сразу пленяли ценителей живописи. Стены художественной галереи эти работы украшали недолго — всегда быстро находились покупатели…

Лобовое столкновение с летящим со скоростью 150 километров в час «Альфа Ромео» за считаные секунды перечеркнуло все. «Форд» Александра смяло в лепешку. Он даже боли от мощного удара не почувствовал. Мелькнула мысль: «Ну вот и все», — и отключился. Поплыл в каком-то длинном тоннеле на манящий свет. В больнице врачи констатировали: тяжелая черепно-мозговая травма, множественные переломы рук, ног, позвоночника и мозговая кома. Ничего обнадеживающего матери и сестре Александра реаниматологи сказать не могли. А на третий день, глянув на показатели мониторов, заметили:

— Вы знаете, он почему-то держится. 

В бессознательном состоянии Александр находился две недели. За это время, когда за него дышал аппарат искусственной вентиляции легких, в головном мозге могли произойти необратимые изменения. Многие люди, выйдя из этого состояния, остаются прикованными к постели, теряют слух, зрение, умственные способности…

В плену у собственного тела

Когда художник очнулся, первое, что почувствовал, — сильную усталость. Даже мысль о том, что это за люди склонились у его кровати, быстро изнурила его, и он снова провалился в сон. Несколько недель понадобилось, чтобы прийти в себя. А потом пошли операция за операцией. Хирурги сшивали поврежденные органы и ткани, совмещали обломки костей, фиксировали их с помощью специальных стержневых аппаратов.

— В первый год после аварии я стал понимать людей, находящихся в плену, — вспоминает художник. — Подвигать рукой или ногой было невозможно. Я по утрам любил делать пробежки, занимался борьбой, а тут круглые сутки в одном положении. Пытка! Огромная всепоглощающая боль во всем теле притуплялась только после уколов обезболивающих. 

Поддержать бы боевой дух оптимистическим прогнозом. Но увы: на вопрос, что же будет дальше, специалисты в белых халатах воздерживались от комментариев. 

Однажды в полузабытьи Александр увидел, будто над ним склонился какой-то человек и прошептал: «Но ты ведь все-таки остался жив!» Все его существо запротестовало: «А зачем мне все это? Почему именно я должен так страдать?» Эмоции улеглись, а им на смену пришла твердая уверенность: болезненной немощности он без борьбы не сдастся.

Кисть и тренажеры

Жизнь дома после выписки из стационара художник начал с… благодарности. Как только смог взять в правую, менее пострадавшую руку кисть, нарисовал картину. И вручил ее в знак признательности боевому расчету Андрея Коновальчика, командира отделения Октябрьского райотдела по чрезвычайным ситуациям, который вытащил его разбитое тело, зажатое между рулем и сиденьем, из изуродованного автомобиля. Стал брать заказы на рисунки, не отказывался от походов на хоккейные матчи и неустанно занимался специальным комплексом упражнений. Монотонная разработка каждой конечности, каждого сустава, мышцы, связки. По нескольку часов ежедневно. Устал, сделал передышку — и снова тренировка. 

— В том состоянии практически любое движение вызывало резкую боль, — вспоминает художник. — Хотелось сразу прекратить и застыть в более-менее терпимой позе. Но я прекрасно понимал: поддавшись этому желанию, попаду в ловушку — перестану не только ходить, но и шевелиться. 

На протяжении нескольких лет боль была постоянным спутником Александра. Она сопровождала его, когда он ходил, рисовал, занимался гимнастикой. Пока в один прекрасный момент не почувствовал, что ограничивающие ощущения постепенно покидают тело. Руки и ноги стали легче сгибаться и разгибаться, мышцы окрепли, тело наполняет легкость. Дорогу осилил идущий.

Проверка личности

Несколько лет назад Александр Оседовский решил возобновить вождение автомобиля. Направился в поликлинику спецмедосмотров на медкомиссию для получения водительских прав. 

Изучив результаты анализов, выписки и заключения, строгие эксперты долго на него смотрели и вдруг стали… сверять документы. Данные свежих тестов противоречили тому перечню диагнозов, который принес с собой этот мужчина. Они даже заподозрили, что комиссию проходит подставное лицо. 

Но факт остался фактом: единственное последствие тяжелейших травм, которое сохранилось спустя полтора десятка лет, — это проблемы с обонянием. Иногда Александр на мгновение улавливает аромат любимого кофе, но потом это желанное ощущение исчезает. Остается надежда, что и радость воспринимать запахи вернется так же, как возвратилась к нему радость движения.

Сегодня способность к полноценному существованию никто не подвергает сомнению. Александр Оседовский рисует сам и преподает живопись и рисунок в БНТУ. Увлекается настольным хоккеем. В свои сорок семь ставит новую цель для поддержания физической формы — бегать по утрам на той скорости, которая у него была… в подростковом возрасте. 

— А почему нет? — восклицает художник. — На Востоке говорят, что с возрастом физические нагрузки надо только увеличивать! 

О боли вспоминает, но уже только о чужой. Переживает ее вместе со студенткой, которая приходит на занятия с таким же, как и у него когда-то, стальным аппаратом на кости, с другом, который делится своими душевными переживаниями, или героем любимой книги. И сильно досадует от особенности, которая появилась после пережитого, — повышенной чувствительности: в сильный эмоциональный момент не всегда может сдержать слезы. Впрочем, то, что для мужчины кому-то покажется минусом, для творческого человека только плюс. 

Рисуя войну, ему теперь совсем несложно представить, что чувствовали бойцы на фронте, партизаны или мирные жители. Отчаяние от невозможности реализовать свои желания, боль потерь и разлуки со всем, что дорого, и непреодолимое стремление жить, любить и творить. Вопреки любым драматическим и враждебным обстоятельствам… 

Связующая нить с прошлым

Не так давно у Александра Оседовского состоялись две персональные выставки, посвященные военной теме. Искренние отзывы посетителей только подтвердили, что картины плачут, тревожат, заставляют гордиться или размышлять. Выходит, по-настоящему людей и поколения связывают наши чувства. Они способны преодолеть даже время.


Татьяна УШАКЕВИЧ, главный внештатный психолог комитета по здравоохранению Мингорисполкома, заведующая психологической лабораторией Минского клинического психиатрического диспансера:

— Чем выше у человека чувство протеста против тяжелой ситуации, в которой он оказался, тем больше у него сил на ее преодоление. Немаловажно и то, способен ли человек при неблагоприятных обстоятельствах видеть хорошее и концентрироваться на этом. Герой материала, едва успев выписаться из больницы, первым делом пошел дарить картину своим спасителям. Способность испытывать чувство благодарности свойственно не всем людям, а только зрелым личностям. Такие, как правило, рассчитывают на самих себя и идут до конца к своей цели. 

Еще момент: чем раньше человек пытается возвратиться к любимому делу, быть занятым и полезным, тем лучше. В данном случае живопись, которой, несмотря на ограничения в движениях, стал заниматься художник, стала для него своеобразной арт-терапией. Ведь в процессе рисования происходит стимуляция правого полушария головного мозга, которое отвечает за творчество. И можно предположить, что ранняя работа с кистью поспособствовала восстановлению функций мозговой деятельности и нервной системы в целом.

kozlovskaya@sb.by