Что общего у парикмахерской и интернета?

Когда долго (даже не пять лет) ходишь в одну и ту же парикмахерскую, к своему мастеру, тебя воспринимают своим и на твое присутствие перестают обращать внимание. Звонишь, приходишь в удобное время, если мастер еще за работой, то тебе и чай–кофе предложат.

Занимаешь кресло перед зеркалом, тебя закутывают, и ты проваливаешься, почти засыпаешь, над ухом гудит машинка, щелкают ножницы, голову бережно поворачивают, наклоняют, а парикмахеры продолжают свои обычные разговоры. Слушать их можно с любого места. Ты как бы дремлешь с полуприкрытыми глазами и становишься невольным слушателем. Вокруг тебя течет поток информации, эмоций, настроений, запахов и голосов.

Парикмахерская похожа на интернет. Там есть все и сразу: политика, культура, религия, медицина, эротика, искусство. Ты знаешь мужей, друзей, детей, любовников и родителей тех, кто щелкает ножницами. Знаешь, куда они ездили отдыхать или собираются податься. Чем болеют и чем лечатся, плюс цены на, по их мнению, эффективные лекарства. Узнаешь, сколько стоит новая сосновая дверь на дачу в Воложинском районе, шифер, ламинат, пропитки. Чем зашить фронтон, какого размера понадобится брус, чтобы поднять сруб бани... И тут же начинается спор: а не лучше ли реставрировать старую дверь, сделанную прежним хозяином, и какой краской потом дверь следует покрасить, какие ручки приладить, чтобы было красиво?

Женщины говорят о том, что у всех сегодня холодильники забиты жратвой (именно так и говорят), а при этом все жалуются и ноют, что живут бедно, страстно мечтая похудеть. Что большинство клиентов–мужчин — пузатые, и при этом недовольны жизнью. Пешком почти не ходят, все на личных автомобилях перемещаются, а дома на диванах валяются, ждут, когда к столу жена пригласит...

Обсуждают рецепт приготовления курицы под каким–то замысловатым соусом с добавлением миндаля. Но тут же выясняется, что домашняя курица — это совсем не то, что купленная в магазине. Так хороша, что можно половину съесть, и не заметишь, а потом к напольным весам подойти боязно. Из дальнего угла, жужжа машинкой, мастер Анжела предлагает девчонкам купить в складчину половину поросенка. Естественно, домашнего, экологически чистого, дешевле, чем на рынке... Опять же знакомишься с рецептами разных блюд из свинины к новогоднему столу.

Сериалы — это отдельная тема. О самых популярных узнаю в парикмахерской. И о том, что многие мечтают уехать в Европу, что там все хорошо и богато, да вот только работать надо как проклятому. И начинают приводить примеры, как кто–то из бывших клиентов хорошо устроился за границей, да вот только семья осталась здесь. Тут же снова о том, что у нас продукты лучше, без химии, а там все невкусное и модифицированное.

Поздняя осень, клиентов поубавилось, мужчины не хотят нравиться женщинам, а потому и не следят за собой, в парикмахерскую ходят редко. Деньги экономят на красоте, а вот пить меньше не стали... Лучше бы на водке экономили, а не на парикмахерской. Разговор о мужчинах, впрочем, занял меньше минуты.

Иногда в салоне работало радио, а иногда играл магнитофон. Радийные новости комментировались охотно, а магнитофону подпевали.

Может быть, река жизни продолжала бы катить свои теплые воды так же неторопливо, но появилась бабушка с восьмилетним внуком. Мальчишка снял вязаную шапку, по плечам разлетелись золотые кудри. Ребенок напоминал ангела. Голубоглазый, румяный и вредный, как с картин художников эпохи Возрождения. Все мастера и клиенты залюбовались Димкой. Подняли кресло, чтобы удобнее работать. И тут мальчик, отвечая на вопрос о прическе, заявил: «Так, как Витьку! Коротко!» Выяснилось, что всю золотую красоту надо состричь. Парикмахерши взялись уговаривать ребенка отказаться от такого радикального шага, но малыш стоял на своем. Все потрогали его крупные локоны, даже расчесали, чтобы он сам увидел, что следует лишь немного подровнять. Но бесполезно.

Ребенка остригли, как ягненка. Бабушка даже отвернулась, чтобы не видеть. Мальчишка довольно нахлобучил шапку и глянул на золотые кудри, лежащие у ног, с улыбкой... В парикмахерской некоторое время царила тишина, а потом разговор пошел о детях, о том, как с ними тяжело, что раньше, во времена молодости, все было по–другому. Дети тогда родителей слушались, а слова взрослых воспринимались как приказ.

Ножницы щелкали, машинки жужжали, волосы сыпались с мужских голов, парикмахерши работали...

На улице, под дождем, я подумал, что жизнь в своих подробностях скучная, неинтересная, пресная... Но живая и прекрасная.

ladzimir@источник