Стратегия принципиально необходима каждому предприятию, чтобы привлекать талантливую молодежь

Уверенность в будущем

Иной раз вижу откровенный скептицизм в глазах собеседников, когда начинаю спрашивать о стратегических перспективах их компаний. Как они будут выглядеть лет через 10? А еще лучше — 20? Какие технологии осваивать? Какую продукцию выпускать? В каких регионах и кому продавать? Немало руководителей взирают, как на футуриста-фантазера. Какие два десятилетия? В моменте забот хватает. Да и неизвестностей хватает. Господь его знает, как будет внешний контур к середине века выгибаться! Поживем — посмотрим. Мол, сумеем сделать вираж, зигзаг и подстроиться под какую-нибудь новую реальность. Ковид же пережили, санкции перетерли упорством и изобретательностью. Зачем торопиться жить? И вроде бы все логично. В какой-то степени и для меня, человека немолодого и пережившего немало кризисов, начиная с поздней советской эпохи. Но вы это молодежи объясните, которую каждый руководитель хочет привлечь на свое предприятие. И не просто заманить на отработку, а задержать надолго и всерьез. Однако если наниматель не видит ясно перспектив, то как убедить в радужных перспективах молодого человека?! Не буду вдаваться в тему, зачем нужна стратегия (писал про это не раз), но устойчивое развитие с длинной перспективой необходимо для привлечения кадров. 

рисунок олега карповича

Как мне кажется, предприятиям с историей необходимо даже в большей степени заботиться об устойчивом имидже, чем молодым компаниям. У стартапов имеется сама по себе яркая идея и современная: долететь до Марса, сделать самую забавную в мире игру, научить человека летать или, на худой конец, приблизиться к созданию вечного двигателя… Концепт может звучать футуристично, фантастично, невыполнимо или на грани идиотизма. Но штука в том, что все неведомое и необычное неплохо продается. Кроме того, у любого стартапа, так или иначе, но есть инвесторы. Люди, как правило, небедные, а поэтому очень практичные. И если они вкладываются в такой проект, то молодому человеку сам бог велел к нему присоединиться. Впрочем, самое главное — у молодых компаний нет отрицательного бэкграунда. А этим может похвастаться далеко не каждая компания с историей. 

История на то она и история, что обладает разными ипостасями. Бывают взлеты, случаются падения. И у завода или фабрики, построенной в середине прошлого века или чуть позже, есть и высокие взлеты, а иногда и падения. И таковые были у всех наших флагманов. Практически без исключения. У кого-то коллапс произошел еще в конце 1980-х, в силу процессов конверсии. У других тяжелые времена пришлись на 1990-е, когда разорвались традиционные производственные цепочки, до неузнаваемости трансформировались рынки сбыта и происходили другие неприятности. Были и другие не самые приятные моменты. Но по времени у каждой отрасли и компании они уже носили более персонифицированные временные рамки. Где-то эти проблемы являлись объективными — все-таки в этом веке геоэкономическая и региональные конъюнктуры не раз и не два кардинально меняли свои вектора. Иногда сложности возникали из-за тех или иных ошибок руководителей предприятия. Конечно, чтобы погрузиться в эту проблематику глубоко, необходимо изучать историю нашей промышленности. По сути, в концентрированном виде еще и не написанную. Но не надо быть большим исследователем, чтобы знать некие, так сказать, азы. Про падение 1990-х знают и взрослые, и дети. Плюс немало можно найти в сети воспоминаний (да и очевидцев), которые помнят, как некогда сидели без работы и почти без зарплаты. А если появлялись заказы, то приходилось работать в цехах, которые иной раз отапливались бочками с мазутом. Немало героических сюжетов сохранилось с тех времен. 

Можно гордиться ветеранами промышленности, которые пережили те нелегкие времена. Их опытом можно восхищаться. Но, честно признаюсь, как-то совершенно не хочется его повторять. Подозреваю, что немало молодых людей обладают еще большим, чем у меня, прагматичным мировоззрением. И они вполне здраво оценивают и действительность, и перспективы, и риски. Поэтому и происходили массовые паломничества в финансисты, юристы, а несколько позже — в IT. Будем откровенны: финансовый сектор в общем и целом всегда чувствовал себя несколько лучше, чем большинство остальных отраслей. Там были золотые времена, но ниже серебряных периодов не опускались. Несомненно, топ-менеджеры всегда получали кардинально больше, нежели линейные сотрудники. Но новейшая история продемонстрировала (и не только в Беларуси), что спрос и предложение на любые товары и услуги может изменяться самым непредсказуемым образом, но деньги нужны всегда. И никуда они не исчезнут. По крайней мере, в ближайшей обозримой перспективе. А если и отойдут в историю, то на их место придут какие-нибудь другие финансовые инструменты. Возможно, криптовалюты. Или еще что-нибудь интересное придумают. Финансисты будут и останутся. И очень мал риск, что такая профессия станет совершенно не нужна. С юристами несколько сложнее. Но законы есть и будут. Их надо соблюдать. Наказания нередко достаточно строгие. Поэтому спрос на качественные юридические услуги никуда не исчезнет. Возможно, даже вырастет. Жизнь становится все более разнообразной, нормативно-правовая база все усложняется. Без соответствующего образования, компетенций и опыта разобраться во всех законодательных хитросплетениях далеко не всегда, мягко говоря, получается. Про «айтишку» и говорить не буду: мир переходит на цифру. Поэтому программисты в почете. Есть подозрение, что искусственный интеллект отберет работу у работников невысокой и даже средней квалификации. Возможно, сейчас входит в моду новая профессия — эксплуатация нейросетей. ИИ — достаточно умный. Но чтобы получить хороший ответ, ему необходимо грамотно составить запрос. На этом молодежь и начинает специализироваться. И нельзя сказать, что она не смотрит в будущее. 

А что же с промышленностью? Сельским хозяйством? Они останутся. Физиологические потребности человека последние тысяч пять лет почти неизменные. И базовый пакет — поесть, одеться, спрятаться от ветра и холода, обеспечит безопасность, не зависит от уровня цифровизации. Другой вопрос: а как будет выглядеть производство будущего? Или фермы и пашни? Лет через 10—15? И будут ли нужны те специалисты, которые сегодня в дефиците? Согласитесь, хороший вопрос. И когда молодому человеку 20—25 лет, звучит он даже очень жизненно и актуально. Да, сегодня станочники, инженеры, технологи получают неплохие деньги. А завтра? Через пять лет? Или придут роботы, для управления которыми опять же понадобятся айтишники, а не слесари, токари? Возможно, в какой-то степени и утрирую. Однако умные молодые люди и на жизнь смотрят по-умному. И если не вслух, то про себя такие вопросы задают. И на них необходимо искать ответы. Глубокие и ясные. Четкие, честные и, что самое главное, реализуемые. В противном случае самые талантливые подростки не будут стремиться в промышленные и сельскохозяйственные профессии. Впрочем, стратегия-то долговременная нужна и предприятию в целом. Только так можно достигнуть уверенной устойчивости. Несомненно, внешние факторы всегда будут вносить свои коррективы.
Но качественная стратегия позволяет минимизировать зависимость от конъюнктурных колебаний. Потому что позволяет идти чуть-чуть впереди рынка, а не только постфактум реагировать на спрос и предложение, которые являются категориями переменчивыми. Бизнес-сфера деятельности интеллектуальная, а не азартная. Да, она связана с рисками. Но в том-то и состоит сложность, чтобы их минимизировать, просчитать, учесть и плыть в нужном направлении при любой погоде. 
volchkov@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter