Судьба и история за каждой усадьбой

Несмотря на все «но», у нас все равно создалось впечатление: Холопеничи – место для жизни привлекательное Собственность князя Федора Довговдовича, пожалованная Михаилу Кезгайле… Так называемое юридическое поселение, где еще в восемнадцатом столетии была открыта первая в Беларуси светская школа… Грамота короля Станислава Понятовского, позволяющая проведение здесь ярмарок… Наполеоновская армия, прокатившаяся туда и обратно… Памятный знак, установленный в честь отмены крепостного права в 1861 году, и памятник Адаму Богдановичу, отцу Максима… События, судьбы, люди. Сколько их, потомкам известных и просто канувших в Лету, произошло здесь за 555 лет. Нет уже, насколько мне известно, Холы и Пеи. Озер, от которых якобы и пошло: Холопеновичи, Холопичицы, Хлоповичи и наконец Холопеничи. В сегодняшних Холопеничах о делах и преданьях старины глубокой напоминают разве что кирпичные, необычайной крепости руины разрушенной церкви, некоторые сохранившиеся здания бывшего доминиканского монастыря. В остальном – обычные дома, обычные, где-то кривоватые, где-то узковатые и по осеннему времени местами непролазные улочки. Евгений Будревич до сих пор вспоминает, как шокировали его в свое время высокие глухие заборы и такие же ворота, которыми в обязательном порядке огорожена каждая усадьба. На его родной Гродненщине все ведь наоборот: декоративные заборчики, утопающие в цветах палисадники, которые каждая хозяйка стремится сделать краше соседского. Это было, но за тридцать прошедших с того времени лет Будревич не только убедился, что живут здесь трудолюбивые, чистые помыслами люди, но и стал настоящим знатоком и экспертом по части славного прошлого Холопеничей. Последние девять лет Евгений Будревич — председатель исполкома Холопеничского поселкового Совета, и уже в силу этого разговариваем мы о делах сегодняшних. Они, по логике вещей, должны быть не ахти. Статус райцентра Холопеничи утратили еще в шестидесятые годы прошлого столетия, а какая судьба их постигла, известно всем: работы нет, молодежь уезжает, социальная сфера хиреет и так далее. Евгений Евгеньевич, как оказалось, на вещи смотрит более оптимистично. — Холопеничи в Крупском районе, как Крупки в области, — говорит он и, видя, что суть замысловатой этой фразы доходит не сразу, поясняет: — Традиционно отстающий Крупский район в последние годы значительно прибавил по всем статьям, и, думаю, в области он сегодня среди крепких середняков. Так и мы. Не скажу, что так уж сильно процветаем, но жить, а главное, заработать на жизнь здесь может каждый, кто этого хочет. От других бывших райцентров, в которых кроме традиционной инфраструктуры – почты, магазина, школы, отделения банка и так далее — ничего нет, мы отличаемся тем, что имеем два, скажем так, поселкообразующих предприятия – маслосырзавод и филиал столичного завода имени Кирова. Его механический цех работает на головное предприятие, а площади пластмассового цеха арендуют предприниматели и из отходов пластмассы, которую везут сюда со всей республики, изготавливают сантехнические изделия. Цех уже дал нам восемьдесят рабочих мест, и стремление предпринимателей расширить производство мы только приветствуем. По словам Будревича, каждый трудоспособный из 1800 жителей поселка, а их примерно треть от общего количества, работу найти может. Первым в списке приоритетов, конечно же, маслосырзавод – предприятие и известное, и стабильное. Средняя зарплата в январе здесь достигла двухсот долларов, а к концу года, судя по умной и агрессивной политике завоевания и расширения рынков сбыта, которую успешно ведут директор Александр Заяц и коллектив, она должна вырасти до планируемых 250 долларов. Завод, конечно, небезразмерный, но есть дорожный участок, электросети, есть возможность устроиться на сезонную работу. На подъеме, как оказалось, и два здешних сельхозпредприятия – СПК «Холопеничи» и экспериментальная база «Эсса». Об этом, кстати, можно было бы расспросить механизатора Вадима Глинчика, который дважды был лауреатом «Дожинок» и вернулся оттуда с видеокамерой и компьютером, но парень, как на грех, оказался в отлучке. А потом очень многие ведь имеют по шестьдесят соток земли, держат по две коровы и излишки молока, которые поссовет закупает, а маслосырзавод эту закупку проплачивает вперед, тоже ведь подспорье. И немалое: за сданные в прошлом году 890 тонн молока совет выплатил людям почти 300 миллионов рублей. Кстати говоря, на «молочные» деньги приобретен компьютер для самого Совета. Мой собеседник «местечковым» патриотизмом не страдает, дает реальный житейский расклад, говорит о трудностях. О недостатке финансов на ремонт и благоустройство, о пьянстве отдельных особей, о бывших заключенных, которые волной прокатываются через поселок и окрестные деревни после амнистий и прочего, но все равно создается впечатление, что Холопеничи – место для жизни привлекательное. Это впечатление Евгений Будревич закрепляет «убойным» фактом. — За 1998—2002 годы в Холопеничах построено, между прочим, впервые за последние лет тридцать 72 квартиры. Очень удачно получилось, — радуется председатель. – Жилищные кооперативы вовремя (пока еще особых с их финансированием проблем не возникало) создали, хорошо сработали подрядчики — и, пожалуйста, в Холопеничах уже целый молодежный, мы его называем Северный, поселок формируется. Сейчас он прирастает, не так, чтобы очень быстро, за счет индивидуального строительства, а наши сельхозпредприятия полностью используют возможности, представляемые в этом плане президентской программой. В Холопеничах мне приходилось бывать раньше, но в этот раз я все время ловил себя на мысли: что-то особое изменилось в обличье поселка. Понял лишь, когда взглянул на запомнившиеся развалины старинной церкви и сообразил: рядом с краснокирпичными руинами на обычном крестьянском доме появился церковный купол. — Восстановление разрушенной при отступлении немцев церкви, а она, как пишется в документах, построена «за счет государства Российского из кирпича третьего сорта», нам не потянуть, и верующие решили возвести храм рядом. Куплен дом, он расширяется, достраивается, так что будет у нас церковь, — говорит председатель. Отец Александр, которому в Святоуспенской церкви служить и который живет в небольшом домике напротив, ходом строительства доволен. И приходом тоже. Он пока небольшой, прихожан человек сорок всего, но люди в вере крепкие. В разговорах своих и неспешных прогулках по зимнему поселку мы и не заметили, как он погрузился во тьму, как приметно опустели и до этого немноголюдные улицы. Понятно, жизнь на этом не закончилась. Просто она переместилась за те самые высокие заборы, которые и сейчас являются отличительной чертой старых добрых Холопеничей.