Фото УВД на транспортеНе согласные с купленным билетом
Редко какой железнодорожный пассажир классической электрички не сможет вспомнить пару-тройку приключений. Или сам куролесил, или был невольным свидетелем настолько же задорных, насколько и рандомных телодвижений соседей по вагону. Электропоезда в народе называют “синими”. Разумеется, по цвету вагонов. Если пройти из головы поезда в его хвост, то по одному лишь запаху можно определить, где какое нарушение общественного порядка происходит. В тамбуре тянет сигаретным дымом. По вагону разливается тягучий запах спиртного. Хотя всем известно, что это незаконно. И на контрасте — ароматы яблок, опавших листьев, свежевскопанной земли. Дачный сезон еще не закончился.
Причиной проверки документов в поезде может стать не только неадекватное поведение или подозрительный внешний вид, но и, например, провоз охотничьего оружия в чехле.Командиру отделения оперативной роты по обеспечению общественной безопасности на объектах железной дороги и воздушного транспорта ОМОН ГУВД Мингорисполкома прапорщику Денису Тихонову сегодня “повезло”. Ему выпало дежурить аккурат с вечера пятницы. Для тех, кто не пользуется электричками регулярно, стоит разъяснить ситуацию. Это время, когда уставшие от напряженной пятидневки люди — рабочие, студенты, дачники — устремляются прочь из столицы. Некоторые начинают таинство отдыха еще на вокзале, в каком-нибудь кафе или попросту в укромном уголке. В результате к моменту посадки в вагон глаз горит, а ноги сами в пляс идут. “Скучно не будет”, — буднично констатирует Денис, в очередной раз изучая маршрут патрулирования. Возможно, прапорщик имеет в виду, что в напарниках у него молодой и бойкий сержант Виталий Барановский. А возможно, дело в маршруте. В 19.18 стартуем из Минска до Седчи. Там пересаживаемся в поезд до Лошицы. Затем Новое Село и возврат в столицу. Предстоит скататься и в Пуховичи, и в Михановичи. До третьих петухов.
— Ничего вопиющего мы, скорее всего, не увидим, — предупреждает Денис. — Последнюю поножовщину или хотя бы драку уже и не вспомню. Так, мелочи.
Спокойствие прапорщика понять можно, он с 2003 года на транспорте. Вряд ли его чем-то прошибешь. Мне же и мелочей, как покажет практика, хватит. Все дело в их количестве при всей, как ни страшно звучит, будничности.
Поезд отправляется в направлении Осиповичей почти пустой. На вагон от силы по 30—40 пассажиров. Ехать нам минут 30. Напарники проводят разведку.
Просим пройти в тамбур, чтобы не смущать других пассажиров. Интересуемся наличием удостоверения личности. Милиционеры проводят досмотр. Виталий Барановский изучает подкладку головного убора — излюбленное место для хранения всяческих пакетиков и конвертиков с особым зельем. Дежурный вопрос о статье, по которой собеседник побывал в местах не столь отдаленных, и не менее дежурный, четкий ответ. “Разбой”, — спустя пару минут лаконично пояснит милиционер. — Что ж, будем наблюдать”. А состав уже тормозит на полустанке, заставляя напарников выглядывать на перрон:
— Время от времени у некоторых пассажиров мы интересуемся, на какой станции они выходят. А потом смотрим по факту. Если человек задержался, значит, у него была причина сказать неправду. А еще оцениваем пассажиропоток — сколько людей вошло, сколько вышло.
Цифры на перронных часах предупреждают, что для пересадки на “лошицкий” поезд у нас лишь 13 минут. За это время нужно посетить кассовый зал, поставить отметку в маршрутном листе и выйти на посадочную площадку.
В вагонах людно. Милиционеры неизменно приковывают к себе взгляды — удивленные, настороженные, недоуменные, откровенно скучающие. А вот компания молодых людей увлечена своими делами. С их стороны характерно тянет пивом. Неудивительно — совсем недавно бутылка упала, ее содержимое пролилось на пол и было заботливо и равномерно растерто ногами. Полупустая тара стоит на сиденьях. По “экземпляру” рядом с каждым из расслабленных владельцев. Милиция замечена в последний момент. Попытки прикрыть “вещдоки” собственными телами вялые и безнадежные. Все всё понимают. Молодежь — что нарушает. Сотрудники — что придется брать компанию в оборот.
Денис предельно корректно просит предъявить документы. Интересуется, куда ребята направляются. В результате на молодых людей составляют протоколы об административных нарушениях.
— Вот и все. Если еще раз попадутся, возможно неприятное для них развитие событий, — констатирует Денис.
— Как так? А задержание? Доставка в опорный пункт? — недоумеваю некоторой “беззубости” милиции.
— Нас мало, а пассажиропоток просто огромен. Процедура может растянуться не на один час. На это время состав выпадет из нашего поля зрения. Поверь: вот такой душевной беседы вкупе с протоколом уже хватает для того, чтобы люди осознали и раскаялись. Более жестко действуем лишь с самыми злобными хулиганами, когда иного выхода нет. Да и с ними хватает нюансов. Это не безбилетник в троллейбусе, которого можно вывести на ближайшей остановке и дождаться наряда милиции. Между перегонами поезда десятки километров. Не возле каждого перрона есть опорный пункт. Везти на конечную станцию? Ссаживать на ближайшем полустанке? Нельзя.
Остановка в Новом Селе. На часах девять вечера. Можно сказать, час пик. Между вагонами виден огонек зажигалки, готовится закурить дама неопределенного возраста. При виде форменной одежды тушуется. С женщиной проводится беседа, переписываются и одним звонком пробиваются данные паспорта. Так-то в целом пассажирка положительная, не привлекалась и не замечалась, а тут “не успела перед посадкой”.
Глубоко за полночь. Впереди — Марьина Горка. Городок не сказать, чтобы отдаленный, но около двух часов в томной электричке многим кажутся вечностью. Идем в хвост поезда — на лавочке почивает усатый мужичок с перегарным “ореолом”. Через несколько минут “ложе” пусто, а его хозяин вот-вот справит малую нужду в тамбуре. На замечания реагирует резко. Сквозь винные пары какие-то мысли все же проскакивают, отчего наступает стандартная реакция: “Отпустите, не губите”. Что ж, еще один протокол.
— По сути наша основная задача — следить за соблюдением общественного порядка. И нам это удается, — констатирует Денис Тихонов.
Видя, как после общения с представителями правоохранительных органов успокаиваются самые непоседливые пассажиры вагонов, это утверждение сложно оспорить. Однако бывает на базу — в столичное моторвагонное депо Минского отделения Белорусской железной дороги — “синий” электропоезд регионального сообщения экономкласса прибывает буквально на одном крыле. “Израненный” какой-нибудь буйной компанией, с выбитыми стеклами и вспоротыми сиденьями. Но подавляющее большинство пассажиров общественного транспорта — люди законопослушные и резонно полагающие, что за свои деньги они вправе ездить с комфортом и в чистоте.
Легко ли смывается позор?
Заместитель начальника депо по ремонту Егор Логвин с порога встречает иронией:
— Вам везет: буквально час назад прибыл состав с разукрашенными вагонами. Кто-то просто встал возле полотна и из баллончика “поливал” проезжающие мимо вагоны. А еще машинист доложил, что на путях были замечены малолетние хулиганы, которые раскладывали на рельсах камни. Здесь без происшествий, вовремя остановили электропоезд. А вообще, вам стоит пройти на ремонтный участок, там последствия вандализма сами увидите. Знакомьтесь: Дмитрий Борисович Ковалев — мастер участка по ремонту и обслуживанию кузовного и внутривагонного оборудования. Дмитрий, признавайся, сколько разбитых окон поменял?
Через руки уборщиц проходят десятки вагонов. И каждый из них может таить неприятный сюрприз.Уже в депо, куда заходят и удобно располагаются между переплетением лестниц и мостиков электропоезда, провожатый демонстрирует поврежденное сиденье. Его сняли с недавно прибывшего поезда. По отметинам на обивке мастер безошибочно угадывает: кто-то в дальней дороге разложил газету и нарезал хлеб-сало. Вместе с сиденьем. А ведь можно поспорить, что у себя дома подобный пассажир так не поступает.
— Я помню случаи, когда в одном лишь вагоне приходилось менять десятки сидений. Подходит состав, я захожу для осмотра и словно наяву вижу, как кто-то идет к выходу вдоль рядов с сиденьями и каким-то острым или не очень предметом буквально “вскрывает” одно за другим. Это чистой воды хулиганство. К счастью, в моей практике подобное встречается все реже.
— В данный момент спокойно. Но, бывает, в депо прибывает до десятка составов. Тогда начинается движение, — рассказывает Дмитрий.
Были времена, когда на некоторые интерьерные элементы вагонов велась настоящая охота. Пропадали декоративные накладки, ручки на сиденьях и тамбурных дверях и держатели туалетной бумаги в соответствующих помещениях. Это добро выносили мешками, а все потому, что изготовлено оно было из алюминия: можно было выгодно продать. Нынче стало тише:
— Давно мы эти алюминиевые детали заменили на металлические. Хотя — полюбуйтесь-ка...
В уборной пресловутый держатель для бумаги опять исчез. У кого-то попросту чесались руки, вот и приделал бесполезной в быту железяке ноги. В следующем вагоне печальная участь постигла накладку на окне. Единственная ее вина в том, что она была алюминиевой. Работал вандал с понятием. Ведь без отвертки этот элемент демонтировать нельзя. Были случаи, говорит Дмитрий Ковалев, когда и сиденья воровали.
Если пропавший во время пути элемент интерьера можно оперативно заменить аналогом со склада, то с прочими повреждениями подвижного состава дела обстоят хуже. Мастер вспоминает самые жесткие случаи, когда вагон громят, например, футбольные фанаты. Иногда оказывается поврежден сам пластик обшивки. В стенах от ударов ногами или еще чем-то дыры. Приходится браться за дело ремонтной бригаде, разбирать стены вагона и менять поврежденные элементы.
Отдельный бич стен — похабные (да пусть и более чем интеллигентные!) надписи. Но это уже головная боль персонала участка мойки и уборки электропоездов. Мастер Татьяна Шафранская по пути в свои “владения” вспоминает первые дни работы — 17 лет назад:
— Села и заплакала от того ужаса, что творится после пассажиров. Верите ли, из одного вагона мы выносили по мешку мусора. А ведь нужно было еще все отмыть.
В цехе “отдыхает” очередной состав. А вот у уборщиц, наоборот, страда. Они приводят салон в порядок. Сметают пыль с оконных рам, моют ручки и поручни, натирают полы, проводят дезинфекцию санузлов. А вот короткую, но от этого не менее емкую надпись на стене пока что обходят стороной. Нынче пошли маркеры, которые простыми моющими средствами не возьмешь. Для устранения этих абстрактных посланий применяется специальное полировочное оборудование. Следы на пластике попросту сдираются. Раз, другой. А потом элемент обшивки под замену.
От взгляда мастера Дмитрия Ковалева не ускользает ни один “привет” вандалов.Не менее сложно отмыть краску снаружи вагонов.
— Пришел поезд. На четырех вагонах — широкая полоса оранжевой краски, — вновь вспоминает “свежий” инцидент уборщица Тамара Крюковская. — Хорошо, что краска была нанесена недавно, уже в черте города. Поддалась растворителю. В противном случае полная перекраска вагона.
Уборщица предается воспоминаниям. В них фигурируют следы ботинок на потолке вагона. На высоте около 3 метров. Мешки с мусором. Превращенный в нужник тамбур. Разлитое на жаре пиво. А впрочем, признает женщина, времена меняются. Если 20 лет назад выбитые стекла и поломанные сиденья были суровой реальностью, то сегодня подобные сюрпризы все больше относятся к разряду ЧП, говорит Дмитрий Ковалев.
А вообще, для электричек вполне применима так называемая теория разбитых окон: если в здании разбито одно стекло и никто его не меняет, в самом скором будущем не останется ни одного целого. Видя в выезжающих из депо поездах образцовый порядок, даже самые отпетые вандалы рано или поздно одумаются и прекратят бесчинства. Остается только ждать.
muravsky@sb.by
