Проверка на дороге

20 апреля мы опубликовали письмо Валентины Вельковой, несчастной матери, на глазах которой водитель грузовика в пьяном краже задавил единственного сына...

1. "Здесь я его сбил"

Анатолий Додзь заплатил за смерть отца двоих детей А.Зуя, на мой взгляд, всего ничего. Во-первых, Анатолий Михайлович относительно свободен. Отбывая 3-летний срок "на поселении", он за примерное поведение получил отпуск и приехал на встречу со мной. Во-вторых, приехал на своей машине, то есть даже водительских прав не лишился. И это при том, что его вину в ДТП и ответственность за смерть суд доказал!

Мы стоим на роковом барановичском перекрестке. А.Додзь, страшно волнуясь (попросил сигарету: "Впервые за много лет!"), рассказывает... Что работал начальником службы безопасности движения (!) в крупной организации. Что за 20 лет не имел ни одного замечания от ГАИ. Что помогал вдове и одевал детей, организовывал поминки и похороны. Что экспертизу на месте, вопреки его настоянию, суд не провел...

Я поначалу никак не понимал, зачем нужны ему эта встреча и этот разговор. А вот зачем! Экспертиза, убежден А.Додзь, показала бы, что ветви дерева опускались до самой земли. Поэтому увидеть велосипедиста, неожиданно съехавшего с тротуара, не было никакой возможности. Словом, он вполне мог бы отбывать наказание не на "химии", а дома, по месту работы.

Вот те раз! Он считает чрезмерным приговор, который я бы назвал "легким испугом". А Тамара Зуй, безутешная вдова погибшего, считает тот же вердикт вопиюще несправедливым. Пишет письмо за письмом в разные инстанции и, требуя разобраться, объясняет мягкость приговора исключительно связями предпринимателя А.Додзя и... подкупом.

Сострадая и сочувствуя женщине, приходится сказать следующее. Прокуратура Брестской области провела по просьбе редакции проверку. Вывод: содеянное А.Додзем правильно квалифицировано по действующему законодательству. Мера наказания назначена с учетом всех обстоятельств по делу. И материальные претензии (Тамара Зуй требовала взыскать с водителя 50 тысяч у.е.) суд не удовлетворил, взыскав с А.Додзя 1 млн. 600 тысяч рублей. 700 тысяч вдова уже получила. В остальном отказано "за необоснованностью требований".

"Таков закон! Такова воля законодателя!" - эту фразу я слышал не раз: в Минюсте, в прокуратуре, в ГАИ. Выслушав мои объяснения, Тамара Александровна поблагодарила за участие и... осталась со своей обидой, сказав со вздохом: "У кого деньги, у того и правда". Не будем судить. Сыну уже 18 лет, дочери - 17. Пожелаем семье пережить горе.

...Деревня Кистени, дом Вельковых. Мать погибшего Валентина Гавриловна встретила возбужденно, с надеждой. Подсела невестка и вдова Татьяна... Принесли огромное цветное фото: озорной годовалый малыш весело восседает на плечах отца... До чего же добрые и наивные у него глаза!

"Романенко же не просто сбил сына, а убил! Он гнался за ним! Притормозит, остановится и опять набирает скорость. За это - четыре года поселения?.." Недоумение и боль, которые Велькова выразила короткими фразами письма: "Знаю, что сына не вернуть и легче не станет. Но хочется правды!" - сейчас, в разговоре, исходили слезами.

Боль еще сильнее оттого, что ушел от ответственности директор КСУП "Кистени" С.Сидоренко, который знал, что Романенко лишен водительских прав, но отправил-таки его в рейс. Он, директор, первый виновник! Не посади горе-водителя за руль грузовика - сын был бы жив. Но уголовное дело против него было прекращено, директор уволился - ищи теперь ветра в поле! А пьяный водитель Романенко отделался, в сущности, тем же "легким испугом", что и А.Додзь в Барановичах: 4 года "химии". Как тут не страдать бедным женщинам от чувства несправедливости? Как не подозревать, что директор "откупился", использовал связи?..

2. Юридическая коллизия

Я приехал в Рогачев не для того, чтобы бередить их раны. Чтобы увидеть документы, приговор и лично убедиться, что все это правда: уж слишком неправдоподобной выглядела история. Увы. Все именно так. Суд установил и пьянство, и погоню с умыслом, и даже то, что более трезвый собутыльник кричал водителю в кабине: "Что ты делаешь?"

"Приговор не мог быть другим! - утверждает адвокат Людмила Палочкина. - Здесь возникла юридическая коллизия. В судебном заседании было установлено, что водитель Романенко совершил более тяжкие нарушения, чем те, что инкриминирует ему обвинение. Что он заслуживает более серьезного наказания. Однако новое уголовное законодательство не предусматривает направление дела на доследование. И выйти за рамки предъявленного обвинения суд не может. Наказание назначили практически по максимуму - именно то, которого требовал государственный обвинитель".

Подчеркну, что Л.Палочкина защищала не обвиняемого водителя, она выступала адвокатом матери, В.Вельковой. Если уж она признает такую "справедливость"...

И прокурор Рогачевского района Олег Гринкевич подтверждает: "За неосторожность по новому закону можно дать максимум 5 лет. Прежде было 10!" Позвольте, какая же это неосторожность, если водитель гнался за человеком? Да, но парни до происшествия были в дружеских отношениях. Возможно, у Романенко был умысел покуражиться, "пошутить", но не было умысла убивать. Разные статьи. А матери и вдове какая разница?

Для бедных женщин есть две новости: хорошая и плохая. Первая. К моменту следствия у рогачевских прокуроров были основания подозревать директора С.Сидоренко в хищениях и злоупотреблении служебным положением: доказательства собирались. Поэтому обвинения в том, что он фактически спровоцировал гибель, решили до поры до времени не предъявлять. Такой тонкий процессуальный ход: был риск проиграть. Теперь следствие закончено, дело передано в суд, обвинения предъявлены "пакетом".

Плохая новость. По утверждению того же адвоката Л.Палочкиной, осужденный имеет шанс попасть под действие объявленной амнистии. Впрочем, не все столь однозначно. В Рогачевской прокуратуре, как выяснилось, дела Романенко тоже нет: затребовано в Минск, в Прокуратуру...

3. Ждем перемен

Напрасно А.Додзь подозревал во мне заинтересованное лицо, которое "жаждет крови". Не мне обвинять, судить или подвергать сомнению приговор. С другой стороны, помнится, герой, которого играл актер О.Басилашвили в "Вокзале для двоих", за наезд на человека сидел в лагере где-то на Колыме. Но это так, лирика. А что же проза жизни, какова наша юридическая практика, как оценивают ее профессионалы, велика ли роль "субъективного фактора"? За ответами меня из Минюста направили в НИИ криминалистики и криминологии: тут лучшие специалисты.

Заведующий лабораторией Валентин Фальковский считает смягчение уголовной ответственности разумным. Водитель грузовика не виноват в том, что на трассе случился гололед, что из-за кустов вывалился пьяный пешеход... Водителя нельзя приравнивать к убийце-уголовнику. Тем более что наше гражданское законодательство и так достаточно строго к водителю. Он как владелец "источника повышенной опасности" автоматически несет материальную и моральную ответственность за наезд, даже если формально не виноват.

Субъективный фактор, по мнению В.Фальковского, играет и должен играть роль. Во-первых, судья всегда смотрит на поведение обвиняемого: равнодушен или страдает, кается? "Повинную голову меч не сечет!" Во-вторых, важны взаимоотношения сторон. Он приводит пример из практики, почти повторяющий случай в Барановичах: грузовик насмерть сбил велосипедиста. Но в суде вдова просила строго водителя не наказывать и даже права на вождение не отбирать. Мужа, мол, не вернуть, а этот человек очень мне помог и обещал помогать впредь. Не надо лишать его работы! "В столкновении чаще всего виноваты обе стороны", - подчеркивает В.Фальковский.

Выходит, что желание А.Додзя иметь более мягкое наказание не лишено оснований. Впрочем, как и желание матери и вдовы Вельковых строже наказать пьяного водителя Романенко.

Следователь Прокуратуры Олег Шандарович это подтверждает. Гомельская областная прокуратура опротестовала приговор, но областной суд, а затем и президиум оставили его в силе. Несмотря на очевидные доказательства того, что виновный заслуживает более сурового наказания. Оставили, ссылаясь на ст. 301 УПК, не позволяющую суду выйти за рамки обвинения. "Да, такая коллизия в новом законодательстве существует! - подтверждает О.Шандарович. - Пока выход не найден. Поэтому Прокуратура и внесла по делу Романенко протест в Верховный суд, это первый такого рода прецедент". Или последует законодательная инициатива, или Верховный суд определит юридическую практику - предсказывать пока рано...

Наконец, обращаюсь в Управление ГАИ МВД. Здесь-то наверняка заинтересованы в ужесточении ответственности? Оказывается, нет. Подполковник Анатолий Сушко, кандидат наук и начальник "профильного" отдела (где разрабатываются нормативные новшества), солидарен с криминалистом В.Фальковским: "Ответственность достаточна. Ее усиление даст кратковременный эффект, потом неизбежно последует обратный". Впрочем, некоторые изменения неизбежны. А.Сушко показывает Закон "О дорожном движении".

У закона, которого никогда не было в нашей стране и который начали разрабатывать с 1996 года, долгая и нелегкая судьба. Не единожды он представлялся в парламент и возвращался на доработку. Наконец буквально накануне нашей беседы с А.Сушко он был принят во втором чтении. Осталась последняя инстанция: утверждение Президентом. Причину появления закона А.Сушко (с самого начала участвовавший в его разработке) пояснил так: "Правила дорожного движения - это ограничение прав и свобод. Они касаются не только 2,5 млн. водителей в нашей стране, но и всех граждан. Посему ограничения должны иметь законодательную основу".

Перечислять законодательные новации, а тем более обсуждать и комментировать их А.Сушко считает преждевременным. Как и сотрудники Минюста, сообщившие лишь, что изучается возможность изменения меры ответственности и строгости наказания для виновников тяжелых ДТП. Тем не менее начальник Управления ГАИ МВД Леонид Фармагей пообещал первый комментарий к Закону "О дорожном движении" дать нашей газете.

Так вышло, что анонсированное расследование пришлось на период, который обещает перемены. Как в Правилах дорожного движения, так, очевидно, и в законодательстве. Ответы, которые по этой причине не удалось получить сегодня, еще впереди. Следите за газетой!

...Вмиг протрезвевший Романенко, осознав произошедшее, доставил пострадавшего в больницу. Взяв его за руку, он говорил: "Женя, я пошутил, я не хотел!" Но умиравший Женя руку отнял. Должно быть, не простил.