Верховный Суд вынес обвинительный приговор по второму в истории суверенной Беларуси делу о геноциде белорусского народа в годы Великой Отечественной войны. Каратель Хатыни, командир 118‑го украинского батальона охранной полиции Константин Смовский, признан виновным по 26 эпизодам, в убийстве с января 1943‑го по май 1944‑го не менее 433 человек, в том числе не менее 130 детей, покушении на жизнь еще не менее 46 человек, разбое, разграблении не менее 12 деревень, принудительном вывозе людей в рабство в Германию. Исполняя общие с нацистскими преступниками цели планомерного полного уничтожения белорусского народа.
Оглашение приговора. Председательствующая по делу Светлана Бондаренко.* * *
Идеология нацистской Германии — человеконенавистническая, расовая доктрина, напомнил в суде прокурор управления Генеральной прокуратуры Святослав Великий. Установление нового порядка в новой Европе, свободной от славянства и других «вредных» народов, недочеловеков.
При подготовке к нападению на СССР немецкие спецслужбы использовали националистические и эмигрантские организации. Создавали террористические группировки из нацформирований как один из инструментов убийственного для нас плана Гитлера. Особенно старались украинские коллаборационистские формирования. Запад пытался убедить всех, будто это не военные преступники, а борцы за национальную идею. Только чью?
В Беларуси это нацформирование участвовало в карательных операциях «Герман», «Сорвиголова», «Котбус» и других. С января 1943 по май 1944 года (и это лишь то, что установлено по данному уголовному делу) Смовский, являясь командиром 118‑го батальона, совершал массовые убийства мирного населения. 22 марта 1943‑го каратели под руководством Смовского сожгли деревню Хатынь. Тогда было убито не менее 149 человек.
…Огласили показания Иосифа Шатило, ему во время карательной операции в 1943‑м в Логойском районе было 11 лет. Потерпевший рассказал о воспоминаниях своего брата, выжившего после карательной операции. Второго брата убили. Со слов Иосифа Брониславовича, это произошло, когда братья с другими жителями деревни Козыри пилили лес по команде старосты… А потом людей вывели на дорогу и стали расстреливать. Тогда, вспоминает И. Шатило, было убито более 30 сельчан: «Брат рассказывал. Гнали их на Плещеницы, по хатынской дороге. Говорили, что это украинцы… Четыре пули попало в старшего брата… Второго брата после войны в суд в Минск вызывали как потерпевшего. Судили Васюру. Спрашивали у брата, помнит ли человека, который в клетке. А он говорит: «Где же я его вспомню, если лежал, а по мне стреляли?»
Иосиф Шатило.* * *
Кровавая операция «Котбус» проводилась согласно приказу от 15 мая 1943 года бригадефюрера СС Курта фон Готтберга при участии особого батальона СС Дирлевангера и других вооруженных формирований, в том числе 118‑го батальона. Задача — уничтожить партизан и сочувствующее им мирное население. Жертвами убийц стали тысячи мирных жителей. Больше месяца головорезы расстреливали, резали, заживо жгли женщин, детей, стариков.В начале операции «Котбус», 20 мая 1943‑го, при подходе к деревне Новая Вилейка на мине подорвался полицейский, и был отдан приказ деревню сжечь.
Из показаний бандеровца по фамилии Кнап. В 1973 году он рассказал, что видел в деревне командира нацбатальона Смовского и начштаба Васюру. «В одном из домов сгорела больная Янковская Татьяна, она не могла ходить. А Зорич Татьяну каратели бросили в колодец». Лично Кнап, говорил он, поджег три дома.
«Отец и соседи извлекли из колодца тело матери, я видела, что она была убита выстрелом в сердце, — говорила на допросе в 1986 году свидетель Тарашкевич Т., выжившая благодаря тому, что убежала в лес. — Отец рассказывал, что налетевшие в деревню каратели собрали оставшихся жителей и заставили идти впереди их колонны, чтобы подрывать собой мины, которые могли быть на дороге… Отцу и другим людям удалось сбежать только возле деревни Старая Вилейка. С карателями была местная предательница Мария. Она показала на мою мать и Янковскую Татьяну, заявив, что в их семьях есть партизаны... Мою мать расстреляли первой».
Все эти зверства в своих показаниях на допросах описывали и сами палачи. Как сгоняли людей, били прикладами, а потом жгли дома. Приказы лично отдавал Смовский.
22 и 23 мая 1943‑го. В деревню Вилейка Бегомльского района (сейчас — Докшицкого) палачи вошли со стороны церкви. Партизаны успели предупредить людей, и они убежали в лес. Но лес прочесали, сельчан привели обратно, заперли в сарае и подожгли. По приказу Кёрнера и Смовского. Тогда вооруженные головорезы убили не менее 35 сельчан. 16 детей, самым маленьким было полтора и два года.
Людей похоронить не смогли, на пепелище сложно было понять, где чьи останки. Захоронили прямо там, на месте сожженного сарая. Опознать смогли только обгоревшие тела 8‑летнего Коли Падемацкого и 7‑летней Марфы Садко. Им как-то удалось выбраться из сарая под воротами, но детей расстреляли метрах в пяти и снова бросили в огонь.
В том сарае заживо сожгли и семью свидетеля по делу о геноциде Антонины Смоленской (девичья фамилия — Зорич): «Иван (6 лет было), Алешка (6 лет) и Володька (полтора года). Брата Мишу Зорич забрали в Германию, осталась я и братья Толя и Сережа». Михаил жил в Германии в сарае с домашними животными, питался похлебкой. Голодал. Хозяева избивали, сломали прикладом нос.
Антонина Смоленская.* * *
Едем в деревню Осовы (теперь Докшицкого района). Именно сюда направились палачи, уничтожив Вилейку.
Людей под конвоем повели к сараю… В тот день, 27 мая 1943‑го, было убито, как сказано в материалах дела, не менее 78 человек — стариков, женщин и детей, в том числе малолетних. Называли эту карательную операцию Березинской.
Осовы. Сюда направились палачи, уничтожив Вилейку...«Каратели, среди которых было много украинцев, меня и других женщин заставили выбирать картофель из ям, в полукилометре от деревни, — вспоминала в 1987 году жительница д. Осовы Ольга Скакун. — Потом меня отпустили домой. Дома детей не нашла. Побежала на крики в конце деревни, увидела догоравший сарай, возле которого стояли односельчане. <…> В сарае погибли трое моих детей — Владимир, 13 лет, 8‑летняя Зина и Николай, ему был всего годик. Расстреляли моих детей за то, что их отец и мой муж был в партизанском отряде бригады «Железняка», а его родной брат — начальник особого отдела бригады».
Свою Зиночку мать опознала по остаткам платья в горошек… Детей похоронили в одной могилке, не полностью сгоревшее тело девочки и пепел рядом с ней. Как только эта женщина не лишилась рассудка?..
Иду следом вдоль стареньких хат, по полю в сторону леса. Это сейчас здесь лес и поле, а до войны дома были.
— Словили — кого в деревне, кого в лесу — и погнали туда, в сарай. А вон там, справа, деревня Горелое была, через лес километров пять. Ее тоже в войну спалили. Тут много чего палили, жгли, зверствовали… Бабка моя не попала со своей семьей, в лесу как-то спрятались, так и выжили. Ну вот, пришли.
Дубы словно расступились и в то же время будто укрывали ветвями от ветра и снега этот кусочек земли. На нем ни кустов, ни деревьев — ничего не растет. Здесь горели люди. И похоронены здесь. 53 человека сожжены заживо 27 мая 1943 года — указано на табличке. После войны партизан Иван Сушко установил здесь крест, несколько лет назад его обновили родственники погибших, принесли чудотворную икону.
Из протокола опроса 30 октября 1944 г. свидетеля М. Палетыка об убийстве карателями жителей деревни Осовы: «Набрали людей, как малых, так и старых, закрыли в сарай. После стали собирать всех остальных [на] улицу, всех выстроили, подожгли сарай, где находились живые люди. Стоя в строю, я сумела [выйти] из строя и спряталась, а когда выехали немцы из деревни, я побежала к сараю, где горели люди. Сгорела братова жена и двое детей, всего сожгли в сарае 50 человек и троих детей возрастом от 7 и до 10 лет расстреляли бежавших от сарая. Всего в этот день погибли 53 человека».
Из протокола допроса от 5 апреля 1974 г. И. Козыченко, бывшего военнослужащего 118‑го батальона охранной полиции, об участии в операции «Котбус»: «К нашему приезду в дер. Осовы в ней уже находились первая рота, минометный взвод Билыка и командование батальона: Кёрнер, Смовский, Васюра и другие немцы, фамилий которых не помню, и переводчик Лукович. Вокруг деревни было выставлено боевое охранение. Нам указали место, где мы должны остановиться. Переночевав одну ночь, я утром пошел в штаб — узнать, куда следовать дальше. Возле штаба я увидел большую группу мужчин, женщин, детей, которых охраняли полицейские. Здесь же находились Кёрнер, Смовский, Васюра, Винницкий, Мелешко, Лакуста, Филиппов, Слижук, Билык и другие. <…> Помню, когда людей загнали в сарай, закрыли в нем, оцепили сарай полукругом и открыли по находившимся в сарае людям огонь со всех видов оружия. <…> В деревне Осовы было расстреляно и сожжено в сарае более пятидесяти человек, точного количества не знаю. За что их расстреляли, мне неизвестно».
Выжившие сельчане говорили, что не понимали, по какому принципу убийцы собирали людей. Спаслись лишь те, кто успел убежать и спрятаться.
В донесении боевой группы фон Готтберга от 28 июня 1943‑го об итогах укажут так: «Обе операции прошли в соответствии с планом».
* * *
Творившее все это зверье, как следует из показаний, не всегда могло вспомнить названия деревень, которые выжигало на нашей земле. Столько было тех людей и деревень! Наших людей и деревень… Так это же были партизанские семьи и им сочувствующие, говорили на допросах убийцы. Как будто это что-то меняло. Как будто это поднимет людей из могил. Как будто не понимают, что вся Беларусь потом стала партизанской и что на фронт или в отряды шли даже дети, приписывая себе годы.
Партизан в своих документах, отчетах каратели называли бандитами, которых население не поддерживало. Это все вранье. Кроме того, якобы борясь с партизанскими отрядами, нацистские группировки не просто расправлялись с неугодными, а уничтожали коренное население, славян. И чтобы показать эффективность и масштабность своей «работы», гражданское население и само «переводилось» в партизаны. Вот лишь несколько случаев, тоже из материалов дела о геноциде. В деревне Уборок расстреляли двух подростков, их тела нашли неподалеку в поле. Допрашивали детей в том числе Смовский и Васюра. Пытали, требуя признать, что связаны с партизанами. Потерпевшему Быковскому Павлу прострелили обе ноги, а потом отрезали уши, выкололи глаза. Тоже требовали «сознаться». Тогда же был убит и школьный учитель Верховодко Сергей...
Судебная коллегия. Председательствующая по делу судья Светлана БондаренкоПосле войны Запад укрывал многих преступников, пытаясь скрыть и правду. Тысячи таких нацистских пособников, как Смовский, благополучно дожили до старости. Фигурант этого дела после разгрома немецко-фашистских войск жил в Западной Германии, потом в США. Там не интересовались его кровавым прошлым. Активно действовал в ветеранских организациях солдат армии УНР. Умер в Штатах в марте 1960‑го. Газетные некрологи восхваляли убийцу…Преступников уже нет в живых. Почему важно доказать их виновность и вынести приговор, спрашивали в суде у гособвинителя мои коллеги.
— Это чрезвычайно важно, — ответил Святослав Великий. — С точки зрения установления всех обстоятельств совершенных злодеяний, в том числе ранее неизвестных. Суд счел доказанной виновность Смовского. Этот приговор — еще одно подтверждение непреклонной решимости нашего государства бороться с любыми искажениями исторической правды, с любыми попытками обелить нацистских преступников, возвеличить их, героизировать и так далее. В случае со Смовским это особенно важно, поскольку в определенных странах, и на Западе, где он умер, создан положительный образ этого человека. Так вот, с постановлением приговора Верховного Суда уже можно сказать: де-юре не существует никакого генерал-хорунжего украинского войска, никакого пламенного борца с советским режимом. А есть кровавый палач белорусского народа, тот, чьи руки в крови сотен и сотен мирных граждан.
Государственный обвинитель, прокурор управления Генеральной прокуратуры Святослав Великий.…Нет. Вовсе не цветущий сад хотели создать на нашей земле нацисты. Это происки вырвавшихся из-под контроля лжецов: мол, Германия несла свет и демократию, а советская власть все разрушила. И убийства мирных жителей — это не частные случаи, это система, которая имела четкий план и методы достижения.
События сегодняшних дней заставляют вновь и вновь обращаться к опыту прошлого. Недопустима утрата исторической памяти, любые попытки оправдать идеологию нацизма, героизировать коллаборантов смертельно опасны для общества.
СПРАВОЧНО
СПРАВОЧНО
Константин Смовский родился в 1889‑м в селе Гнединцы (сейчас Черниговская область). Участник Первой мировой войны в казацком войске сотником, служил в украинской армии. Позже — в польской, где его застала Вторая мировая. С начала войны он добровольно принял сторону нацистской Германии и оставался верен ей. С лета 1942‑го под кураторством офицера СС Эриха Кёрнера командовал 118‑м украинским батальоном охранной полиции.
РАЗГОВОР СО СВИДЕТЕЛЕМ
Свидетель по делу о геноциде белорусского народа, заместитель директора Национального архива кандидат исторических наук Святослав Кулинок, большую часть жизни посвятил изучению истории Великой Отечественной войны. Почему?
— Архивные документы — это неопровержимые аргументы, которые позволяют нам защитить свою историческую память, сохранить историческую правду о тех трагических и героических событиях. Дело о геноциде расследуется в первую очередь на основании архивных документов, потому объективность доказательной базы высока. Роль же Смовского видна, к примеру, из переданных из Центрального архива КГБ материалов уголовных дел в отношении военнослужащих 118‑го батальона, в которых есть в том числе их показания. Он как командир находился на местах совершения преступлений и лично участвовал в расстрелах, захвате деревень и так далее.
— Знаете, слушая то, что оглашалось в Верховном Суде, понимаю, как сильно захватчики хотели уничтожить все следы своих преступлений.
— Это действительно была целенаправленная акция, которую нацистская Германия особенно усердно проводила после поражения на Курской дуге (когда стало очевидно, что война заканчивается). «Операция 1005», так она называлась в соответствии с порядковым номером специальной зондеркоманды, занимавшейся сокрытием следов нацистских преступлений на Восточном фронте, в том числе в Беларуси (полномасштабно в нашей стране акция проводилась с сентября 1943 года). Места массового уничтожения раскапывались, трупы эксгумировались и сжигались в портативных кремационных печах.
Долгое время мы почти ничего не знали или знали совсем мало об этой акции, она была совершенно секретной, практически не велось никакого делопроизводства. Но все же удалось установить не менее 30 таких мест. К сожалению, сотни тысяч имен убитых мы уже не узнаем… Исполнителей (эксгумацией тел обычно заставляли заниматься военнопленных и местных жителей) потом тоже уничтожали, они занимали верхнее место в штабелях адских печей.
— У группировок вроде 118‑го батальона было двойное подчинение (командир — украинец, куратор — офицер СС). Почему?
— Когда мы говорим о полицейских формированиях, шуцманшафт‑батальонах и конкретно о 118‑м, то да, там было двойное подчинение. С немецкой стороны руководил шеф‑командир Кёрнер, со стороны украинского командования — Смовский. Мне видится, что немцы до конца не доверяли туземным формированиям, которые создавали. И контролировать их должны были именно немцы. В то же время так руками иностранных националистов решали свои задачи.
И еще один факт. С 1942 года партизаны вели работу по разложению всех этих нацформирований. И ряд акций был успешным. На сторону партизан переходили даже целыми подразделениями, нередко перебив своих немецких шефов. Потому немцы старались максимально усилить контроль.
— В те годы и сейчас наши враги пытаются представить партизан виновными в преступлениях нацистов. И эти вбросы муссируются не одно десятилетие.
— Возьмем 1941 год, о каком партизанском движении мы говорим? Оно малочисленное, разрозненное. Да, это потом оно централизовалось и стало всенародным, а в 1941‑м действовали единичные отряды. Вместе с тем немцы проводили крупные карательные операции. И если посмотрим на их результаты, опираясь на немецкие документы, то увидим, сколько было уничтожено, сожжено гражданского населения, населенных пунктов… И возникает вопрос: против кого проводились карательные операции и каковы причины проведения, если партизан практически не было?
Одна из самых страшных карательных операций — «Зимнее волшебство», освейская трагедия, 1943 год. Согласно немецким документам — более 440 выжженных деревень, свыше 10 тысяч уничтоженного гражданского населения, вывезенные в рабство люди. При этом потери партизан — меньше 100 человек. Так каковы же цели этой карательной операции, против кого она в первую очередь проводилась? Лично для меня ответ очевиден.
Когда муссируются отдельные факты негативных проявлений в партизанском движении… Да, они были, но они единичны, и с этим боролись. Почему‑то не говорят о том, что после централизации партизанского движения сюда направлялись специальные уполномоченные, создавалась система партизанского судопроизводства, действовали особые отделы, командирские и товарищеские суды. Почему‑то не пишут, что провинившихся наказывали, снимали с должностей и что за то же мародерство могли даже публично расстрелять перед строем.
Не будем забывать и о том, что с 1942‑го немцы уже системно создавали лжепартизанские отряды. Это специальные подразделения до 15, 30 человек из немецких пособников, многие из которых прошли подготовку в разведшколах и засылались в леса под видом партизан. Их главная задача — вбить клин между гражданским населением и партизанским движением, грабить, насиловать и убивать, выдавая себя за партизан. И многие акции, о которых заявляют наши оппоненты, как раз и были учинены работающими на Германию лжепартизанами.
gladkaya@sb.by
t.me/lgbelarussegodnya
Видеорепортаж смотрите на ресурсах «СБ».
