Землетрясения предотвратить нельзя. А прогнозировать? Можно, но пока слишком приблизительно. Ученые не исключали, что регион Малой Азии может «тряхануть». И их опасения сбылись. Как факт. Но сейчас самая главная сложность — не спрогнозировать сейсмическую активность, а определить точно географическое место и силу ее всплеска.
До такого совершенства наука пока не дошла. Перспективы есть? Имеются. Внутри Земли происходят сложные процессы, но протекают они по определенным законам. Другой вопрос, что мы их пока не знаем, так как не до конца изучили «подземелье». Есть ли для этого возможности? Существуют с точки зрения науки. Но, пожалуй, такую сложную систему не решить одной стране. Какой бы мощной она ни была.
Сейсмическая тематика, как и любая фундаментальная научная проблема, бесконечно глубока и разнообразна. И для повышения точности прогнозирования природных катаклизмов нужны не только физики, сейсмологи, геологи… Большой кусок работы есть для историков, этимологов и других представителей гуманитарных специальностей. Летописи, сказания, окаменелости могут стать (и становятся) ценнейшим материалом. По ним реально отследить тысячелетнюю статистику природных явлений. И это становится отправной точкой для других специалистов, чтобы более подробно изучать разные явления: землетрясения, цунами, извержения вулканов…
Сейсмически опасные районы определяют в том числе и по преданиям коренного населения. Это в Средиземноморье письменная история насчитывает тысячи лет. Но далеко не во всех цивилизациях была столь развита письменность. Да и не все источники сохранились, а иной раз их попросту невозможно расшифровать. Зато в устных сказаниях и фольклоре есть прямые указания на катаклизмы прошлого. К примеру, у айнов в мифах присутствует упоминание о бедствии, когда «Земля переворачивается». Правда, краеведческие и палеонтологические коллекции были уничтожены японцами во время оккупации острова в начале XX века.
Это только один из примеров, когда попытка доказать превосходство одной нации над другими аукается в будущем. И показывает: для адекватного ответа на риски и вызовы непреодолимой силы надо уважительно относиться к каждой культуре, народности, истории. Без этого «сверхлюди» любой эпохи не могут и не смогут совладать с сокрушительными катаклизмами природного характера. Не повод ли задуматься о точках соприкосновения и сближения из чувства самосохранения?
Ведь очевидно, что ни один регион самостоятельно не сможет решить ни одну из глобальных проблем, количество которых только нарастает: экологических, эпидемиологических, климатических. Список не сокращается, а только увеличивается. И стоит человечеству значительных разрушений и потерь.К сожалению, пандемия не стала платформой для нового формата сотрудничества, который должен был возникнуть по логике вещей. По разным причинам. В том числе и из-за эгоизма тех стран, которые претендовали на мировую значимость. А она-то предполагала и ответственность. Но Запад, мягко говоря, самоустранился и изолировался от ковидной повестки. И в основе своей действовал в одностороннем формате. Если отбросить этические вопросы, то от эпидемии хотя бы чисто теоретически можно спастись изоляцией. Инструмент, конечно, средневековый, но в какой-то степени действенный в своей примитивности. Но от других вызовов за забором на границе (которые экспоненциально множатся) не спрячешься. Та же геологическая структура земного шара совершенно равнодушна к политическому делению мира. И сейсмическая активность проявляет себя там, где считает нужным, без поправки на факт наличия или отсутствия в стране демократии или еще каких-то элементов социально-экономической и политической модели.
Так, естественные вызовы должны стать объединяющим фактором. Но, увы, наука и исследования только чисто формально сегодня находятся вне политики. На деле эта сфера испытывает точно такое же жестокое давление, как и другие отрасли. Конечно, нельзя напрямую обвинить какую-то страну или политическую силу в природном катаклизме. Однако безответственные подходы превалируют. И сейчас разваливаются международные научные связи не только на земле, но и в космосе. Та сфера, в которой плотно сотрудничали все государства даже в самые пиковые периоды идеологического противостояния. В некоторых вопросах политики прошлого века, в том числе и американские, проявляли мудрость. Есть все-таки исторический опыт. И его нисколько не зазорно применить и сегодня. Но если мировое сообщество готово помогать пострадавшим странам (и это приветствуется) преодолевать последствия катастроф, то сотрудничество в научной сфере, чтобы снизить влияние на человечество явлений непреодолимой силы и минимизировать его последствия, пока не получается. В основе своей — из-за жесткого нежелания Запада полноценно сотрудничать с кем бы то ни было, кроме себя любимого.
volchkov@sb.by
