ПРЕМЬЕРА РУБРИКИВ начале июня в новостных лентах МЧС появилось и сразу же затерялось среди множества других такое сообщение: неподалеку от “Линии Сталина” разбился паратрайк (прицепленная к парашюту тележка с мотором). Летательный аппарат рухнул в лес с высоты 600 метров. Пилот чудом выжил и лишь получил травму плеча. Его состояние удовлетворительное. Вскоре выяснилось, что под травмой имеется в виду рана — тело было нанизано на ствол сосны. Врачи в один голос говорили: упавший при всех раскладах должен был погибнуть. Не погиб. Мы поинтересовались у парапланериста-экстремала, сможет ли он опять “обуздать” парашют и стоит ли это вообще делать?
Порой человек оказывается на грани жизни и смерти. Какая цепь роковых случайностей к этому ведет? Что помогает затем выкарабкаться из сложнейших ситуаций и вновь обрести веру? Когда риск оправдан, а когда нет? И как отличить одно от другого? Обо всем этом в новой рубрике “С риском для жизни”. Мы расскажем о людях, которые по долгу службы, в силу характера или особых привычек поставили все на кон. С чем они столкнулись? И как преодолели выпавшие на их долю трудности и опасности?
В процессе спокойного полета можно и расслабиться.С Иваном мы встретились в его агроусадьбе. Грибы, рыбалка. Лошади. Медведь. Набор развлечений для туристов можно было бы назвать стандартным, если бы не летное поле, на которое по выходным отбрасывают тени парашюты в 40 квадратных метров. Тренируются новички, отрабатывают фигуры высшего пилотажа мастера-парапланеристы. Иван наблюдает за ними с земли, дает ученикам советы. Его личный паратрайк после крушения — искореженный ком алюминия с разбитыми в щепки лопастями винта — стоит в гараже. Рядом — мешки с парашютами, ремни обвязок, парамотор — ранец с пропеллером, как у сказочного Карлсона.
О своем страшном приключении Иван рассказывать не спешит. Говорит, что это мистика. Подобное не могло и не должно было случиться ни с кем: “Параплан — безопаснее, чем велосипед. Вот ты на поле, секунда — и уже в воздухе. Если не хочется, даже управлять полетом не нужно. Жди, пока сила притяжения заставит опять коснуться земли”. Вот только человек по своей натуре — существо азартное и непоседливое. Рано или поздно захочется проверить свои силы. А получится ли “залезть” на большую высоту? А лихо пролететь между двумя деревьями? Сесть точно на запланированный пятачок? Но все начинается именно с ощущения свободы.
Когда-то мой собеседник — еще совсем зеленый и неопытный пилот — на одном из тематических форумов сделал более чем спорное заявление: “Если я это видел, то я это уже умею”. Над салагой, разумеется, посмеялись. А через некоторое время он в Турции прошел так называемый курс выживания в небе и стал оттачивать акробатические приемы и фигуры высшего пилотажа. И неожиданно стал одним из лучших воздушных акробатов на всем постсоветском пространстве, если не в мире. Например, на планете можно было по пальцам пересчитать мастеров, способных выполнить инфинити тамблинг — серию мертвых петель. Иван Красовский немного потренировался прямо над своим домом. И готово. Форумчане сперва поумолкли. А потом безоговорочно признали мастерство парапланериста.
Паратрайк — тележка с пропеллером. Именно на таком разбился пилот.А ведь начиналось все до безобразия случайно:
— Я просто шел по проселочной дороге. Увидел “Жигули” с надписью “Парапланы” и номером телефона. Мужик какой-то под рулем ковыряется. Я подошел и спросил: “А что такое параплан?” “О-о-о, параплан — это такая штука, на которой можно летать. Интересуетесь? Поехали на горку”. Он привез меня на холм посреди поля. Одел подвеску, разложил парашют и скомандовал: “Беги!” Я и побежал. Ноги от земли оторвались, пролетел метров 300 и без происшествий приземлился на распашку. Снаряжение мужик этот продавал за 300 евро. Так в тот день, в 2003 году, у меня появился первый параплан. Заболел, понимаешь ли.
Вообще, у Ивана, отмечают его коллеги по увлечению, слова редко расходятся с делом. Вот и сейчас он долго не ограничивается теорией. Едва не силком одевает на меня обвязку парамотора. Лучше всего, говорит, на себе все испытывать. Экипировка на вид “жидковата” — какие-то ремни, ранец, пропеллер едва ли не в рост человека, а отделяет его от спины лишь металлическая сетка. По летному полю гуляет легкий ветерок. К спине тянутся стропы расстеленного на земле крыла-парашюта. Рывок, мотор стрекочет. Пыхтя под 25-килограммовым снаряжением, неуклюже разбегаюсь, натягиваю стропы и выжимаю газ. Секунда — и ноги уже болтаются в воздухе. Быстро “глушусь” и опускаюсь на траву, на первый раз достаточно. Хотя можно было бы взлететь выше, над полем и лесом. Даже без базовых навыков это более или менее безопасно. Во всяком случае, так уверяет Иван Красовский с небольшой ремаркой: до поры до времени.
Парапланеризм исторически разделился на три основных направления. Маршрутчики, или, как их еще называют, свободники, предпочитают летать на свободном параплане, то есть на парашюте без мотора. Основная цель маршрутчика — ловить восходящие воздушные потоки, с помощью них забираться как можно выше в небо и планировать до следующего потока. Чем больше “термиков” удастся “обкрутить”, тем дальше удастся проложить маршрут, а тут уж на горизонте рекорды и вообще осознание своей ловкости и удали.
Мотористы, разумеется, предпочитают для полетов пользоваться моторами. Это может быть простой парамотор — тот самый “карлсон” за спиной, или четырехколесный паратрайк. Наподобие того бедолаги, который пылится в гараже после крушения Ивана.
— Свободники пытаются лететь как можно дальше. На моторе это просто — залил бензин и лети себе, пока не закончится. В общем, неинтересно и даже скучно. От скуки пилоты начинают немножко хулиганить. Облетают вокруг пилонов или, на худой конец, деревьев. С переменным, нужно сказать, успехом. Пытаются пролететь как можно ближе к земле. Или коснуться ногой водной глади. Тоже не всегда удачно. То камень на пути попадется, то расстояние неверно рассчитывают. Но и это направление парапланеризма, если в воздухе не куролесить, более чем безопасное.
Вновь пытаюсь оспорить утверждения о безопасности полетов. Вот оно — опровержение — передо мной: только что после очередной операции, забинтованный и заклеенный пластырем, с рукой на растяжке человек. Иван снова говорит, что такого с рядовым пилотом никогда не произойдет. Травмы и чрезвычайные происшествия — удел больше профессионалов-акробатов. Здесь легко “завернуться в конфетку” — свалиться в купол своего же парашюта. Может случиться “негативка”, когда половина крыла уходит назад, закручивается в другую сторону, или завязаться “галстук”, при котором часть парашюта заворачивается вперед и залипает в стропы:
Параплан может “вскарабкиваться” на высоту в сотни метров. Виды оттуда незабываемые.— Я всем своим ученикам советую отрабатывать сложные фигуры или над каким-нибудь озером, или над лесом. Так повышаются шансы выжить. С водой все понятно, но и лес — мягкий, всегда поддержит, “схватит” парашют. Сам несколько раз падал на деревья — только щепки в стороны разлетались. И в последний раз сосна меня тоже спасла.
А случилось так, что в тот злополучный день Иван попросту забыл... пристегнуть к трайку крыло-парашют. Вернее, зафиксировал лишь одну стропу, да и ту — индивидуально к раме тележки. В итоге “работала” только половина крыла. Но как только захотелось похулиганить, покрутить фигуры, перегрузки сделали свое коварное дело и стропа лопнула. А дальше — авторотация:
— У меня было два выхода: кинуть “запаску” или остановить ротацию (спуск по спирали) с помощью навыков акробатики. И тут нелепое стечение обстоятельств. У запасного парашюта с пиропатроном “закис” рычаг. Как я его ни дергал, активировать спассистему не смог. Впоследствии продавец признал свою вину. Выровнять накренившийся паратрайк я тоже не смог. А все потому, что в свое время переделал систему управления. Дело в том, что штатные клеванты — ручки управления на стропах — в штатном исполнении большие, треугольные. При активном маневрировании мешают. Поэтому я заменил их на маленькие колечки, за которые можно держаться двумя пальцами. Что тут говорить — профессионализм! В процессе падения не смог до них дотянуться. Когда осознал это, сгруппировался и понадеялся на то, что лес смягчит падение.
По большому счету, так и вышло. Молодая сосна проткнула пилота — “прошила” плечо в районе ключицы. Иван своим телом, как он сам описывал происходящее, “ошкурил” дерево, снял с него все веточки и, тормозя подобным образом, соскользнул от макушки до самой земли. Полено диаметром 10 сантиметров чудом не задело ни сосуды, ни сухожилия, хотя даже бывалые спасатели, прибывшие на место крушения и “выпиливавшие” человека из дерева, были шокированы общей картиной.
Иван Красовский сидит напротив. Его рука подвешена на ортопедической подушке. Из-под рубашки змеятся трубки дренажа. Поднять руку он пока не в состоянии. Однако уверен: через несколько месяцев снова сможет взлететь в воздух. Страха нет. Вот только нет уже и особого рвения:
— В каждом действии должна быть четкая цель. В 2010 году я случайно упал в спираль и очень сильно испугался. Оттого и в воздушную акробатику пришел — побороть страх, доказать себе, что я настоящий мужчина.
Даже профессионалу при плохих погодных условиях грозит жесткая посадка.Но вот незадача: как только выполнялась очередная фигура высшего пилотажа, ужас преодолевался и Иван снова будто бы оставался у разбитого корыта. Приходилось накручивать все новые элементы — мисти флип, хеликоптер, легендарный инфинити тамблинг. А в какой-то миг развитие практически прекратилось. Сыграл роль его не самый маленький вес. Ведь парапланы стандартные, рассчитаны примерно на 80-килограммового пилота. Более тяжелого аппарат уже не слушается. Впрочем, озвучиваю собеседнику мелькнувшую мысль: “Может быть, это все для самоуспокоения, а реальная причина — банальный страх вновь испытать отчаяние и близость смерти?” Иван в ответ качает головой: “Если бы причина была в этом, не только я, но и подавляющее большинство знаменитых пилотов сошли с дистанции в самом начале пути”. Он вспоминает одного из самых опытных российских акробатов, который начал карьеру с того, что жестко приземлился на асфальт и выбил себе большую часть зубов, а на следующий день вновь парил в небе. Иван демонстрирует собственный покалеченный палец на руке. Вспоминает, что первый же полет закончился “мясорубкой” в винте “карлсона”, падением и уничтожением дорогущего аппарата: “Уже через неделю после лишения пальца поднялся в воздух”. Дело в другом:
— Человек создан ходить по земле, а мы постепенно превращаемся в потребителей ненужных, но модных вещей. Полеты на параплане просто мода! Основной жизненный инстинкт любого живого существа — самосохранение. Один из главных законов жизни — риск должен быть оправданным. Вокруг полно шансов рискнуть самым дорогим, но важно осознавать, во имя чего? Разумеется, я еще поднимусь над землей, ведь у моего “пирога” жизни еще осталось несколько наиболее вкусных “кусков”, и я попросту растягиваю удовольствие. Иными словами, у меня есть несколько целей. Но о них я смогу рассказать, только когда их достигну. А пока нужно поправиться. И вновь в небо.
muravsky@sb.by
