О ее кончине сообщила из Санкт-Петербурга ее дочь Ольга Ведехина. После перенесенного инсульта Лариса Семеновна передала себя в заботливые дочерние руки, но спустя несколько лет болезнь нанесла второй удар, теперь уже смертельный.
Полмесяца не дожила артистка до своего 83-го дня рождения. В Минске поздравить ее приходили несколько поколений певцов Большого театра Беларуси — те, кого она взлелеяла и наставила, с кем готовила партии, выступала в концертах и побеждала на конкурсах.
— Для меня она как второй педагог, — вся в слезах, говорит мне заслуженная артистка Республики Беларусь Елена Шведова.
Первый ее педагог — народная артистка СССР Тамара Николаевна Нижникова, с которой Лариса Семеновна дружила. Впрочем, дружила она со всеми. У нее был веселый и легкий характер, интеллигентность и такт в общении с людьми.
Любопытное совпадение — и Нижникова, и Толкачева, и Наталья Руднева, и множество других артистов нашего Большого родились в Самаре. Но для Ларисы Семеновны Толкачевой этот город так и остался эпизодом биографии. Сразу же после ее рождения семья переехала в Минск, благо ее отец — Семен Львович Толкачев, личность необыкновенная и легендарная — на тот момент уже был зачислен концертмейстером Театра оперы и балета БССР.
— Над нами в 1950-е годы жила семья главного концертмейстера Толкачева, и у них все время играло пианино! — вспоминала много лет спустя костюмер Большого театра Любовь Карпилова. — К ним постоянно приходили из театра, играли, пели, и нам казалось, что мы живем в музыкальной шкатулке.
Вот в такой атмосфере музыкального фанатизма росла Лариса, и сама она начала играть в шестилетнем возрасте, и чтобы ноги у нее дотягивались до педалей, для нее смастерили специальный механизм.
И она сама выросла фанатиком — таким же, как отец.
Полстолетия в Большом театре Беларуси, десятки постановок… В 1961 году, когда она только пришла, ее сразу бросили в самый ад — «Обручение в монастыре» Прокофьева, «Орестея» Танеева… Сложнейшие оперы, которые нигде не шли, и нужно было каждую деталь прорабатывать самим, искать свои собственные решения.— Она рассказывала, как она сидела на его уроках и слушала, как он работает с вокалистами, какие делает замечания, — говорит мне народная артистка Беларуси Наталья Руднева, работавшая с Толкачевой много-много лет.
И, конечно же, работа с певцами. В театре, в консерватории, где Лариса Семеновна Толкачева преподавала с 1988 года. Половина нынешних концертмейстеров Большого театра — ее ученицы. В Клубе друзей оперы. На концертной эстраде. С одной только Светланой Данилюк она объездила весь Советский Союз. Первой вместе с театром прокладывала путь в Аргентину… Да что там, всех событий хватило бы на большую книгу!
И конкурсы. Достаточно вспомнить ее выступление в 1968 году на Международном конкурсе вокалистов в Софии, где белорусский бас Аскольд Сухин разделил первую премию с Тамарой Синявской. А ведь были поездки на Международный конкурс имени Чайковского и Всесоюзный конкурс имени Глинки, победы Людмилы Колос, Виктора Скоробогатова и многих-многих других.
Но главное даже не победы, а сама ее работа с певцами. Ее фантастическое умение услышать потенциал певца и привести его туда, куда он, может быть, и не мечтал добраться.
Удивительную историю рассказала мне Наталья Руднева.
— Если бы не Лариса Семеновна, я никогда не спела бы Розину в «Севильском цирюльнике». У меня было низкое и тяжелое меццо-сопрано, в театр меня взяли как контральто, в консерватории я не пела даже гаммы и считала, что техники у меня нет никакой! А тут вдруг Розина с ее высокими нотами и блестящими колоратурами! Мне и в голову не приходило, что я могу это спеть. А Лариса Семеновна говорит: «Давай попробуем! Я слышу в твоем голосе и технику, и тембр! Уверена, что у тебя получится!»
И получилось! Через месяц дополнением к приказу дирижер Ярослав Вощак утвердил Наталью Рудневу на эту роль. На такой подвиг не решилась ни Архипова, и Образцова! Сказать, что в театре удивились — значит ничего не сказать.
И это было только начало.
— Если бы я не спела Розину, я бы так и осталась на низких партиях, — убеждена Наталья Александровна. — Я никогда бы не спела Амнерис, Эболи, Сантуццу, Кармен, Любку в «Седой легенде». Она изменила мой путь и направление в вокале. Я настолько благодарна ей за это! Если бы не она, моя творческая жизнь сложилась бы далеко не так ярко и интересно. Я даже представить не могу, как обеднел бы мой репертуар!
— Ухо у Ларисы Семеновны было замечательное! — вспоминает артистка. — С кем бы она ни занималась, ни в ком не ошиблась! Она очень многим помогла.
Но при этом она оставалась пианисткой и даже в чем-то дирижером! Докапывалась до смысла каждой фразы, требовала идеальной точности в исполнении — до каждой мельчайшей нотки, до паузы как до запятой.
— То, что выучил с Толкачевой, — это уже намертво! — улыбается Наталья Руднева.
Хорошо, когда человека вспоминают с такой доброй, и благодарной, и восхищенной улыбкой.
Прах Ларисы Семеновны Толкачевой, согласно ее последней воле, будет захоронен в Минске на Восточном кладбище.
Фото Большого театра Беларуси
