С августа 2020-го прошел год. Вскрылось многое. И как мятеж готовили. И кто. И откуда. И зачем. Сняты фильмы, написаны книги, интервью с задержанными сами за себя говорят. Все, кто хотел и мог, прочитали. И подумали.
Поговорим о тех, кто не смог. Или не захотел – по привычке, от самонадеянности или из сути своей враждебной.
Существительные
Отстоять страну от майданов – важно. Выстоять под экономическим давлением – еще важнее. Но отнюдь не последнее дело – страну отчистить. От того, что скопилось за годы и даже десятилетия. Каждый день хлопать в своем доме по одной-две моли – так себе удовольствие, надо все шкафы проверить, вытряхнуть, вычистить.
Уборка идет. Закрыты инфопомойки. Вычищается и все информационное поле: наша нива должна стать чистой и незагаженной, перестать быть токсичной. Вышвыриваются из страны «соросята» и их наследники, возмечтавшие, что в Беларуси будет «гражданское обчество», и вся остальная (кормящая его) «чернь». Нам даже закон об иноагентах не потребовался: не работаешь на белорусские государственные интересы – не работаешь вообще.
Даже ипэшником. Согласитесь, между гончаром, плотником или кузнецом и всякими тамадами, консультантами и знатоками этикета есть огромная разница. Можно даже сказать, классовая.
Или онтологическая, если уж методологически к вопросу подходить.
На очереди вся система образования. Президент пообещал, что к следующему учебному году будет наведен порядок. Это радует, у нас ведь как заведено: мужик сказал – мужик сделал.
Глаголы
Большинство нашкодивших (из тех, кого еще не привлекли) сбежали. Кто поподлее – продолжает саркастично засорять соцсети, делая вид, что у них все в порядке. Кто попроще – вываливает компромат (вернее, правду): денег не дали, унижали, поселили в конуру, обманули.
Кто потупее – жалуется: «Дзе мы будзем жыць? Дзе дзеці будуць вучыцца? Дзе майму мужу браць інсулін, на які ў Беларусі ён мог прэтэндаваць бясплатна?» У поэтки, фотографки и музыкантки эти вопросы появились только сейчас. Год назад у нее в жизни все было настолько хорошо, что можно было и «пошатать рыжым».
Больше того, это мы с вами, ябатьки, оказывается, виноваты, что жить беглым негде, а инсулин больше бесплатным не будет. Так же, как и обучение детей… Вот не про американцев говорил Михаил Задорнов: «Ну, тупые!», а про наших, невероятных.
Писатель писем Саша Филипенко, сидя в Женеве, мечтает: «Рано или поздно протесты начнутся снова». Ему даже швейцарцы говорят: «Ну да, Лукашенко у власти 26 лет, но Меркель ведь тоже 26 лет!» И филипенки не смеют хозяевам возразить, мол, вы не понимаете, это другое.
Литераторка Ганна Северинец – та попроще. «От легла і ляжу. І гляджу ў дачнае вакно. Зараз яшчэ якая муха прыляціць і пачне бзыкаць аб шкло, і тады адчуванне часу знікне зусім», — это она так годовщину отмечает. Потом встанет, «дзве партыі кабачкоў ўжо паставіла, такэ смачнэ» – и снова: «Так і трыста год таму можна было б ляжаць. І вечнае гэтае бзыканне...»
Они не дурнее швейцарцев, тоже уже все поняли. Но не признаются. Полагаю, никогда.
Числительные
Давайте посчитаем, сколько их таких, невероятно упертых.
«С августа 2020-го по июль 2021 года временный вид на жительство оформили 3042 гражданина» - такие данные в ответ на запрос DW предоставила миграционная служба Украины. «Для сравнения, в 2019 году в Украине выдали для белорусов 2175 временных видов на жительство». Иначе говоря, рост за прошедший год по сравнению с безмятежным 2019-м составил всего 40 процентов.
Можно даже сосчитать всех беглых, осевших на Украине: 867 человек. Это официальные украинские данные, а не змагарские крики про «половину Кыева нашых».
«В 2019 году Польша выдала белорусам около девяти тысяч видов на жительство. В 2021 году, если темпы миграции белорусов в Польшу не изменятся, на них будет приходиться почти 15 тысяч видов на жительство», - пишет Wyborcza.pl. Хорошо, пускай беглых будет 15 минус 9 = 6 тысяч.
«С 1 августа 2020-го по 15 февраля 2021 года 9359 белорусов обратились за получением разрешения на временное проживание в Литве или за его продлением». Удвоим, чтобы получить цифру за прошедший с августа год: 18718 человек беглых.
Складываем – получаем: за год из Беларуси сбежало 25585 человек. Кто от наказания, кто – отбыв одно и опасаясь другого. А кто-то – и потеряв работу в «структуре гражданского обчества», в «новом медиа». И поскольку ничего другого, как получать гранты и гадить, такие персонажи делать не умеют, - то и перспективу.
Местоимения
Обычно чем громче такие ведут себя за границей, тем они подлее. Вот семья Добротворов, с пятью детьми сбежавшая по частям в Польшу и Литву: БНФовец и Засвободовка, оба журналисты-фрилансеры, полученные штрафы не оплатили, хотя вот уже два десятка лет на иностранные НГО-НПО-НКО работали не покладая рук.
Зато вот что им отвечают на наглый вопрос из-за границы: мол, где наши налоги? «На таких, как ты, многодетных трутней и уходят наши налоги: на твою четырехкомнатную квартиру, доставшуюся тебе даром, на твой бесплатный участок в Колодищах, который стоит сейчас на рынке 60 000$, на ведение ваших пяти беременностей, родов, патронажа, на медицинское обслуживание тебя и твоей семьи, на детские садики и школы, на дотационное питание, на транспорт и дороги, которыми вы, трутни, пользуетесь. Даже на храм, в который вы ходили, и еще на многое другое, чего вы даже не замечаете».
И добавляют: «скоты неблагодарные». Эмоционально, согласен. Но все же оба слова на месте, как вам кажется?
Лучше уж, и правда, лечь, как Ганна, и смотреть, как мухи бзыкают в дачное окно… делиться с человечеством мыслями своими… или рецептами закаток… котиков постить…
Будущее время
На большом разговоре Президент озвучил число протестунов на пике: 46 тысяч 700 человек.
По данным Верховного Суда, всего за 2020-й и первую половину 2021 года за преступления против общественного порядка и общественной нравственности осуждено 3400 человек. За преступления против порядка управления (без подделок) – 1100. Всего получается 4,5 тысячи.
Да 25,5 тысячи беглых – скопом получается под 30 тысяч. Что означает: осталось найти и призвать к ответу еще 15–20 тысяч нераскаявшихся протестунов. Упертых. Враждебных. Считающих мух.
Быстро это сделать не получится, но алгоритм понятен. Летом и осенью прошлого года они так радовались, что «вот уже завтра», так заводили себя невероятными снимками фотографок, так кричали, любуясь толпой, «поднажмем», что снимками с этими лицами интернет был переполнен.
Что означает наличие вещественных свидетельств участия в несанкционированных мероприятиях, а попросту – доказательств участия в мятеже. Если же этого будет мало, то про мятежников расскажут и соседи, и сослуживцы, и журналисты.
А участие в мятеже по справедливости должно быть наказано. И народ почти совсем не интересует статья, по которой мятежника надо осудить. Народ интересует сам факт неотвратимости наказания. А оно обязательно должно воспоследовать, чтобы неповадно было.
Пока каждое такое (деятельно не раскаявшееся) лицо не пройдет СИЗО и суд, не выплатит штраф, не отработает химию или не получит в колонии новую, полезную людям профессию, государство останавливаться не намерено.
И белорусский народ, убежден, в этой деятельности свое государство поддержит – и руками, и звонками, и сообщениями, если потребуется.
Потому что моль должна быть выбита вся. Иначе не стоит уборку и затевать.
Согласны вы со мной? Уж простите, накипело.
