Мне довелось стоять в самых разных очередях. В злобных и яростных в винно–водочные отделы гастрономов, где отрывали рукава и шрапнелью летели пуговицы. В молчаливых и мрачных, в окружении шипящих женщин, за мерзлой фиолетовой курицей. Даже за хлебом и молоком стоял. Хлеба мне тогда не досталось, а зеленый бидончик с деревянной ручкой опрокинули в давке — и два литра молока растеклись по грязному полу, под топотом ног превратившись в серое месиво. Мои детские слезы были солеными и горькими. Стоял за ботинками, письменным столом, диваном, перчатками, носками и за простыми карандашами. Стоял по несколько часов в душных кассах железнодорожного вокзала, чтобы заиметь коричневый картонный прямоугольничек и поехать (хоть чучелом, хоть тушкой) к родному дому. Та же песня была с билетами на самолет, а если на южное направление, то стояние в очереди могло и не помочь. Там требовались блат, рекомендации знакомых, соседей, а лучше родственников кассиров. И в кинотеатрах без очереди за билетами не обходилось, не говоря уже о спектаклях, концертах...
Как же я ненавидел медленное топтание, толкотню, ругань, злобу, а главное — потраченное впустую время! Сколько же драгоценных минут, часов, дней и даже, боюсь подумать, месяцев мы провели в очередях! А наши родители? Стояли ведь чуть не за всем на свете. Даже за зарплатой в кассу. Хотя без нудной очереди доставались газеты и журналы из почтового ящика. А вот у киоска иногда приходилось и потоптаться. Сегодня все эти еще даже не седые мемуары выглядят странно и кажутся выдумкой. Но это чистая правда! Вспомните!
Знаменитое «а что дают? за чем стоите?» превратилось в эффектную, но для нынешней молодежи непонятную фразу. Очереди в том давнем понимании перестали существовать. Как нет сегодня телефонных будок на улицах городов (кстати, и позвонить было иногда проблематично, даже имея монетку в две копейки). Но очереди все же сегодня есть. Например, на регистрацию багажа в аэропорту. Правда, так по всему миру. В нашем аэропорту пассажиры переминаются с ноги на ногу, как в Барселоне, Чикаго, Варшаве, Лондоне, Москве... Толкают чемоданы, двигают сумки и ропщут на разных языках, держа в руках паспорта и билеты, пишут что–то в смартфонах, разговаривают, читают... Еще в поликлиниках остались очереди. Вот они такие же, как и раньше. Ведь болезни не изменились. Грипп — он и в Африке грипп. Да и в студенческой столовой можно попасть в шумную и веселую толпу молодежи с подносами...
И вот когда очереди исчезли, почти забылись, тут я их и полюбил, хотя, возможно, и странною любовью. Но ведь любовь — она всегда странная, труднообъяснимая. Ее можно на язык музыки и поэзии перевести, а простыми словами, как ни старайся, не растолкуешь.
Как увижу где очередь, даже не спрашиваю: «А что дают?» Пристраиваюсь. Разговоры слушаю. Обычно обиженные. Есть в словах еще та, прежняя, подзабытая музыка. «Ой, как медленно, Господи! До завтра тут стоять будешь! Понабирали полные тележки, зачем столько? Только очереди создают...» Такие или почти такие фразы звучат. А бывает, и в телефон женам и друзьям кричат, что застряли в очереди в торговом центре. Такими голосами, будто они на льдине, та от берега оторвалась и плывет–плывет, а помощи не видно...
Чем длиннее и многолюднее очередь, тем интереснее разговоры в ней. Тут и о погоде услышишь, и о шарлатанах, обманувших соседку–пенсионерку, и о кошке, которая родить никак не может уже второй день. О том, как надо детей воспитывать и что такое криптовалюта с биткоинами, подробнейшим образом растолкуют. Можно интернет не читать, все горячие новости тут же прокомментируют. Да и чувствуешь себя в очереди частью общества. Иногда очень нужной. Тебя могут вежливо попросить предупредить следующего, что отошедший на минуточку тут стоял.
Правду говорят, что от любви до ненависти один шаг. В моем же случае — наоборот. Ненавидел, а теперь люблю. И знаете почему? Сегодняшняя очередь — приключение. Квест, как говорят молодые люди, те, что в настоящих очередях не стояли. А разве можно не любить приключения?
ladzimir@источник
