![](/upload/iblock/0c0/0c0d33742179a205bf16be5b9c009a0c.jpg)
До недавнего времени я знал о двух версиях происхождения этого термина. Одна гласит, что сопровождающему гроб с телом офицеру или прапорщику выдавалась накладная специальной формы на авиаперевозку груза весом 200, а поездом 300 килограммов. Но здесь сразу возникают вопросы. Откуда такая разница в весе? И почему раненых называли "Груз 300"? Другая версия - это номер приказа министра обороны СССР по оформлению воинских перевозок. Однако один знающий офицер запаса мне недавно объяснил: "Груз 200" - это типовая форма (№ 200) документа, сопровождавшего труп. Для раненого - форма № 300. "Груз 100" - боеприпасы. "Груз 700" - обозначение денег при транспортировке".
Доставляли в Союз тела погибших военно-транспортным самолетом, который прозвали "Черный тюльпан". У Александра Розенбаума есть даже такая песня. Написал он ее во время своих первых гастролей в Афганистане. "Монолог пилота "Черного тюльпана" называется.
Сопровождающим тела погибших разрешалось после проведения всех траурных мероприятий под видом командировки съездить к себе домой на неделю. Так, во всяком случае, было в нашей дивизии. Где-то читал, что из-за этого чуть ли не очередь была желающих сопровождать погибших. Неправда! Наоборот, в такую командировку ехать никто не хотел, и людей отправляли в приказном порядке. Часто даже из других частей гарнизона.
Рассказывали, что очень тяжелое это дело. И не только из-за того, что было до слез жалко ушедших из жизни в самом расцвете сил. Родственники, ослепленные горем, во всем винили прибывшего с гробом офицера. В цинковом гробу предусматривалась установка небольшого стеклянного окошка, чтобы можно было увидеть лицо погибшего, но в большинстве случаев их не делали по понятной причине. Иногда тела были сильно изуродованы.
Доставившему "Груз 200" домой вместе с сотрудниками военкомата приказывалось любой ценой не допустить вскрытия запаянного цинкового гроба родственниками. Делалось это не только по санитарно-гигиеническим нормам, но и по моральным. Но, бывало, выполнить это было невозможно.
![](/upload/iblock/823/82356002449b6cc646381962b88fd4ba.jpg)
- Если бы не местные старейшины - участники Великой Отечественной войны, прибывшие на похороны с орденами и медалями при папахах, - рассказывал он потом, - вполне возможно, меня и военкома похоронили бы рядом. Но причем здесь мы? Я что, сотрудник морга?
Виноватых найти так и не смогли и все свалили на какого-то прапорщика из медсанбата, который к тому времени уже заменился и его было не достать.
Как так можно? Спрашивал потом об этом знакомых врачей не только у себя, но и в Кабуле. Все пожимали плечами.
- За это надо жестоко наказывать, - отвечали мне, - у нас есть склад вещевого имущества, и по нормам снабжения покойник должен быть одет в обмундирование первой категории, то есть во все новое, включая нижнее белье. Предусмотрена даже фуражка. Только вместо ботинок хромовых выдаются белые брезентовые тапочки...
В Азербайджане в один из районов привезли тела двух погибших солдат - однофамильцев, и перепутали... В разгар траурных мероприятий приехали прямо на кладбище:
- Извините, вот это ваш гроб, а этот нам отдайте...
Но это, я думаю, уже по вине местного военкомата.
Есть такая цитата: "Войны начинают политики, а страдает простой народ".
Спаси и сохрани, как говорится...
Игорь ШЕЛУДКОВ, подполковник запаса