— Во–первых, МГИМО уже от этого отмежевалось. Исследование это уже снято с сайта, физический тираж остановлен, и это все из–за двух страниц о Беларуси. Видно, что автор, который писал этот сюжет, элементарно не владеет белорусской темой, не знаком с ней и не понимает ее. Во–вторых, вчера руководство МГИМО связалось с белорусским руководством, заявив, что точка зрения упомянутого автора отражает его собственные взгляды и абсолютно не соответствует точке зрения института. С этим автором больше сотрудничать не будут. Что немаловажно, это сторонний автор, не сотрудник МГИМО, привлеченный на разовой основе. В–третьих, исследование было посвящено совершенно не страновым темам, а другим вызовам — как я уже говорил, Беларуси там отведено две страницы, при том, что общий его объем — семьсот с лишним страниц. Тем не менее руководство МГИМО ради разрешения ситуации пошло на те кардинальные шаги, о которых я тут сказал.
Важно также понимать, что МГИМО — это гигантская «фабрика мысли», и в общем объеме выпускаемых исследований две страницы, посвященные непрофильной для исследования теме, всегда можно элементарно просмотреть.
— Кирилл Евгеньевич! Вы говорите — сторонний автор... Вообще–то такой типаж параполитологов, которые крутятся возле политики где–то рядом, придумывают паранормальные явления и приклеивают все это под маркой МГИМО или других серьезных центров, не нов. Вам как профессиональному политологу не кажется такое явление угрожающим?
— Это явление, к сожалению, носит очень общий характер. Мы как–то задали вопрос белорусским политологам, пишущим о России, — а кто из них был в России за последние год–два? Получилось процентов 15. Все остальные были здесь десять–двадцать лет назад, но при этом они свято убеждены, что «все знают». Абсолютно такая же картина и в России: есть огромное количество людей, которые пишут о Беларуси и которые тоже уверены, что о ней знают, и при этом они десятилетиями не были в стране. В частности, это касается целой плеяды экспертов–украинистов, которые могут хорошо смыслить в украинских раскладах — но ведь они искренне начинают пытаться свои знания об Украине экстраполировать на Беларусь, и получается просто катастрофа... В общем, картинка эта экспертная симметрична, она по обе стороны Союзного государства. И, конечно, с этим надо что–то делать.
— Вы сказали — по обе стороны Союзного государства... Но это явление вообще–то глобальное и метко обозначается двумя словами — фейк ньюс. То есть фейковые, ложные новости. Можно это так назвать?
— Можно назвать и «искушением интернета». Сегодня «экспертный человек» уверен, что он все–все узнает, стоит ему только залезть в интернет. Но понятно, что там он найдет только те вещи, которые кто–то уже туда положил, — и он начинает пересказывать чужие тексты, зачастую сильно ангажированные, если не прямо искажающие реальность. Я хорошо помню тех преподавателей, которые нас учили и знанию стран, и работе со словом — главный принцип был абсолютен: для того чтобы писать о стране, необходимо в этой стране быть или бывать. Нужно дышать воздухом страны, ощущать и понимать ее энергетику, понимать ее людей — и тогда есть шанс все понять и при этом не ошибиться.
— Вы как раз дышите этим воздухом, участвуете в настоящей экспертной работе, бываете здесь и общаетесь. А скажите, вот таких экспертов, которые хорошо знают Беларусь, много в России?
— Нет, к сожалению, немного. Чтобы всех подсчитать, хватит пальцев одной руки. При этом не всем по–настоящему весомым экспертам состояние здоровья сегодня позволяет выступать.
— Тогда у меня следующий вопрос. Это значит, есть какой–то вызов для всего экспертного сообщества? Потому что бросается на них тень — якобы сегодня все такие «эксперты»... Хотя вот в Минске весной проходил большой международный форум «Минский диалог». Казалось бы, приезжай, задавай открытые вопросы, получай открытые ответы. Но нет, вместо такой открытости мы видим какие–то информационные вылазки и все это якобы под маркой выражения своего мнения... В чем тут проблема?
— Это проблема очень старая. Ее сформулировали отцы–основатели США, когда работали над Конституцией Штатов и хотели внести в нее положение о свободе слова. Александр Гамильтон тогда сказал, что он еще вполне может сформулировать, что такое свобода собственника СМИ, но он совершенно не понимает, что такое свобода самого СМИ. Судя по всему, она должна являться чем–то производным от свободы собственника.
Эта проблема на практике решается, как правило, за счет арбитража государства, которое устанавливает рамки приемлемого и следит, чтобы они не пересекались. Сама же по себе собственность на СМИ не гарантирует ничего.
— Заказчиком серьезного анализа может выступать государство?
— Только государство! Уже внутри страны оно заинтересовано и в исследовании обратной связи от общества, и в выделении трендов и настроений. А когда речь идет о внешней политике, то серьезный анализ просто незаменим. Изучение контрагентов, выявление структуры их силы и слабостей — едва ли не единственный путь к внешнеполитической успешности. Этот раздел политической науки крайне востребован и государствами, и корпорациями. Правда, большинство корпораций, как правило, не имеют достаточного количества ресурсов для регулярного анализа внешней политики, да и нужно это им обычно от случая к случаю. Поэтому им гораздо выгоднее пользоваться той аналитикой, которую получает государство.
Кстати говоря, МГИМО как «фабрика мысли» работает над этим. Как мы видим, от накладок никто не застрахован, но главное тут — быстро их выявить и устранить, когда они все же случаются. Что мы, собственно, и наблюдали вчера. Вопрос снят, меры приняты, и отношения в итоге не пострадали. Для МГИМО крайне важно, чтобы все понимали, что оно всегда действует честно, понятно и прозрачно.
— Спасибо!
romanova@sb.by
