У беглых ведь как — святы места пустовать не должны. Ускакал сохатый Валера — на его место обязательно будет взят кабанчик Вадим. На откорм и чтоб было на кого сваливать.
Точно так же — вроде простились с лупоносым Азаровым, так на этом месте обязательно новая ж..@ должна вырасти. Не может не вырасти, природа у беглых так устроена.
Она и выросла: толстая такая, даже фамилия на букву Ж. Некоторые уже успели окрестить ее «белорусским навальным», хотя другие утверждают «нет, ничего из себя не представляет человечек».
Давайте сами посмотрим. Служило наше Ж (сейчас уже заочно приговоренное) в милиции. Служило, прямо скажем, так себе. И уголовников за решеткой пельменями подкармливал наш бывший товарищ, а ныне подпанок (и скажите теперь, что даром). И стоять в оцеплении ленился. И следили за ним — видно, был материал, просто разработать не успели.
Читать его рассказы о службе просто по-мальчишески противно. Ну, слабак ты, ну, тяжко тебе лямку тянуть, ну, хоть не ной. Не можешь стойко и мужественно переносить все тяготы и лишения службы — уйди к чертовой матери, пей колу, жри гамбургеры, жалуйся близким на одышку. Но не нуди, пока оклад содержания получаешь и за должность, и за звание! Будь мужиком. Хоть внешне.
А он, видно, что-то почуял. И замечтал «уйти из милиции ярко, когда все со щитами стоят — и тут бы я один вышел!» Как думаете, зачем? Я вот думаю, чтобы просто побольше печенек с вареньями с буржуинов запросить. Две корзины и цистерну вместо бочки. Глянуть на рожу Ж — он бы справился. Там рожа, как в народе говорят, в три дня не обгадить.
Ему дали уволиться — и попал он «в охрану гуайдо». Ничего удивительного: во-первых, подобное к подобному тянется. Во-вторых, «никакой верификации его личности не проводилось — в то время, замечает он, необходимости такого не понимали».
Они и сейчас не сильно-то понимают, если посмотреть на количество проколов с элементарными, вроде бы, мерами. Но тут Ж уже ничем помочь не может: все, чему научился, рассказал. Беда, что научился немногому, — ну, зато ряху отъел… а-а, говорили уже.
Повторю собственное умозаключение: беглая тусовка абасцанцев сжимается, как шагренева кожа (метафора специально для Ж). Она быстро исчерпаема, на деле малокультурна, непрофессиональна и неплатежеспособна. Вдобавок, предельно токсична: туса уже съела «миллионэршу Зарецкую», выгнала отовсюду ренегата Азарова, ушел будто бы сам Валер Ковалевски, зато новый пашпарт прихватил, сохатого заменил кабанчик... — это только самые дурнопахнущие пузыри над той дрыгвою.
Теперь вот над нею восходит новое Ж — со своими «разоблаченьями», ранним диабетом и желанием славы и денег. А не будет ничего из списка, кроме выпавшей поджелудочной, — но до этого момента всем придется немного потерпеть.
Как спела юродивая (а оттого иногда правдивая) бывшая беглая актриска про судьбу всех ее окружающих:
— Не плачь, скоро все закончится. Весь смысл пророчества в том, что это кончится.
Хотя есть и другой вариант. Вон польский ксендз собирал на благотворительность в США. Восемь лет собирал, еженедельно и ежечасно. Но тратил, увы, исключительно на себя: экзотические страны, брендовая одежда, бары-рестораны. Как итог — липосакция наетого живота, которую краковский капуцин тоже оплатил с донатов «для нуждающихся на Ближнем Востоке».
Ровно так же может поступить и наш Ж, тем более что главное условие уже выполнено: ряху он наел… ах да, я же говорил. И оправдываться будет, кстати говоря, говоря, что не один он такой, что все вокруг так делают: мотольки, стрижаки, леончики, малюковы… Отстегивая за крышу женам блогеров, их вячоркам, палпадлычам — всем, кто их бессовестное воровство и жор в три горла аж до липосакций возводит в ранг политической деятельности. Демократического движения. И близкой уже кремации (замест адраджэння) на забытых польско-литовских могилках:
— Не плачь, скоро все закончится. Весь смысл пророчества в том, что это кончится.
Впрочем, нам-то с вами что? — это вон пусть беглые терпят и маются, ждут конца и плачут. На их век Ж хватит.
Другое дело, что они, эти Жэ, будут становиться все мельче калибром. Что будут компенсировать повышением паскудности, иначе никак.
Уж простите, накипело.
