Кто и как готовит юных спортсменов?

С тренерами в Беларуси беда. Нет их. Переводятся, хоть в Красную книгу заноси. Аксакалы, воспитавшие в свое время Юлию Нестеренко, братьев Богдановичей или Александра Глеба, уже немолоды. Смена же на беговые дорожки, футбольные поля и гребные каналы идет неохотно, то и дело поражая удивительными сюжетами. Апофеоз случился пару лет назад: в кулуарах не без юмора обсуждали поступавших в БГУФК потенциальных тренеров по плаванию, которые, как оказалось, сами едва держались на воде. С тех пор ситуация не улучшилась, и кадровый вопрос для детских школ с каждым годом становится все более злободневным.


Мячом не выманишь

Анатолий Фильков – че­ловек в белорусском ганд­бо­ле известный. Тренер Бобруйской ГОСДЮШОР на площадке не один десяток лет, и только из нынешнего состава национальной сборной через его руки прошло пятеро спортсменов, имена которых не нуждаются в дополнительных пояснениях. Сергей Шилович, Артур Карвацкий, Максим Баранов, Виктор Зайцев, Вадим Гайдученко... Наверняка, через пару-тройку лет заиграют на международном уровне и нынешние его ученики. Сам же тренер говорит не об успехах подопечных, а о проблемах, которые уже совсем скоро могут сказаться и на результатах сборных.

– Проблемы с тренерами в детских школах сегодня очень серьезные. Тот потенциал, который был в ганд­боле на заре моей тренерской работы, мы утратили больше чем наполовину. Возможно, его масштаб пока сложно оценить из-за того, что сборная все-таки играет, но это – прежние резервы. Тем же, кто постоянно работает с детьми, провал очевиден уже сейчас. Взять хотя бы специалистов, которые сегодня работают на этом уровне. Особенно в регионах. Я – на пенсии, Владимир Азов – на пенсии, Леонид Бразинский, Василий Павленко, Алексей Вашкевич – тоже... По идее, мы должны быть в лучшем случае консультантами у молодых тренеров, но нам до сих пор приходится не просто работать, а играть основные роли в этой под­готовке. Это почти ката­строфа: ребята, которые заканчивают карьеру, если и идут работать тренерами, то в сборные. Подобные проблемы в детских школах, особенно в маленьких городках, заметны даже в таких популярных видах спорта, как футбол, хоккей или волейбол.

О дефиците молодых специалистов действительно говорят во многих видах спорта. Чаще всего разговоры упираются в одну проблему – зарплата. Положенные начинающим тренерам 200-300 рублей даже по среднебелорусским меркам – совсем немного, и выпускники БГУФК куда чаще находят себя где угодно, только не в спортзалах или на стадионах. Фильков ставить денежную проблему во главе угла не рекомендует, но замечает: ситуация с кадрами в спортивных школах близка к критической.


– Вот все говорят: малень­кая зарплата... Но когда я пришел работать тренером, моя зарплата составляла около 120 рублей, а опытные тренеры, наработавшие стаж и категории и передавшие игроков в сборную, получали 270-280. Сейчас соотношение приблизитель­но такое же, но молодые специалисты сразу хотят получать 600 руб­лей и выше. Потом уходят или работают спустя ру­кава. В итоге школы, особенно в регионах, вынуж­дены заполнять вакансии кем угодно. В нашей школе, на­пример, гандболистов тренирует учитель физкультуры. Да, он окончил какие-то двухнедельные курсы, но этого мало, чтобы грамотно вести селекцию. Тому, кто сам не играл, не чувствует специфики спорта, очень сложно распознать в школьниках будущих серьезных гандболистов. И учитель физкультуры здесь – не худший вариант. В других школах «игровиков» тренируют гребцы, пловцы, да кто угодно. Школам нужно заполнять группы, и уже без разницы, кто будет этим заниматься. В районных ДЮСШ процентов 90 тренеров – «непрофильные». В итоге их воспитанников нет даже в сборных областей, а к моменту, когда игроков нужно передавать в УОР, выбирать просто не из кого. Доходит до абсурда: появляются залы, форма, мячи, выделяются деньги на сборы, но везти туда некого. Ездят какие-то туристические группы, и если мальчишки еще кое-как держатся на плаву, то женский гандбол уже, считай, идет ко дну. На начальном этапе работать не с кем, а уберите из чемпионата страны легионерок – играть, по сути, не с кем. И не верьте, что дети сейчас стали другими. В мою молодость пацаны курили по подъездам, или того хуже. Сегодня – сидят за компьютером. И в том, и в другом случае вопрос заключался лишь в том, чтобы их заинтересовать. Это зависит от тренера. И глядя на то, кто и как работает се­годня в основании нашего спорта, мне становится не по  себе за его будущее. По сравнению с уровнем, который был в то время, когда я начинал работать, мы упустили процентов 60 и продолжаем упускать.

Молодым пора просить дорогу

К слову, ситуация в игровых видах спорта на фоне их индивидуальных «соседей» еще может сойти за при­личную. В зимней прог­рамме биатлон в Беларуси, например, один из наиболее благополучных. Успехи Дарьи Домрачевой и Надежды Скардино заставляют сотни тысяч болельщиков включать телевизоры, а после отдавать детей в спортивные школы. О том, что их ждет дальше, один из самых опытных специалистов страны – тренер новогрудской ДЮСШ Анатолий Тетерук говорит очень эмоционально, а после благодарит за возможность выговориться. Чаще всего голос тренеров «на местах» так и оказывается никем не услышанным.

– Из молодых ребят тренерами в нашу школу при­шли лишь те, кто когда-то у меня тренировался. Сергей Дубревич, Алексей Перко... В этом смысле нам повезло: удалось подготовить себе смену, которая знает, как работать. Этому невозможно научить в университете физкультуры. Там просто готовят людей, которые обладают определенными знаниями. Понимание нюансов приходит только с собственным опытом, и это – одна из самых больших проблем. Раньше, чтобы попасть в группу, которая обучается по специальности «тренер по биатлону», нужно было самому выполнить хотя бы первый разряд. Сегодня это уже необязательно. По большому счету любой человек, который по каким-то причинам решил стать тренером и хорошо сдал биологию, диктант и написал сочинение, может поступить, отучиться и тренировать детей. В результате в детские школы приходят специалисты, которые никому, по сути, не нужны.

Ситуация, по словам Тетерука, патовая. Атлеты с именем и опытом, которые даже без университетского диплома могли бы научить подрастающее поколение пре­мудростям биатлона, редко решают тренировать и еще реже – соглашаются набрать детские группы. Те же, кто заполняет вакансии, чаще всего не в состоянии подготовить резерв, способный подняться на мировые пьедесталы. Картину спасают ветераны тренерского цеха, которые, увы, отнюдь не вечные. Решить же усугубляющуюся год от года про­блему принудительными мето­дами, по убеждению Тетерука, невозможно. Сам Анатолий Семенович, к слову, диплома тренера так и не получил, окончив в свое время техникум по специальности «лыжные гонки», а всем премудростям биатлонной науки учился сам.

– Мне было интересно поднимать этот вид спорта, искать что-то новое, доказать, что могу подготовить сильного спортсмена. А в нынешних молодых специалистах подобное желание я вижу крайне редко. Невозможно заставить человека стать тренером. Если человек идет на работу лишь потому, что так надо, или чтобы получить деньги, толку не будет. А сегодня тренер, например, может проводить занятие и при этом играть в какую-то игру в телефоне. И какая разница в таком случае, какой у него диплом? В школах, кстати, чаще всего на это уже и не смотрят. Принимают всех, кто может набрать группу и обеспечить необходимое для отчетности количество занимающихся. От количества набранных детей тренеру насчитывается зарплата, а дальше – катаются себе и катаются.


Впрочем, серьезные метаморфозы, по словам Анатолия Тетерука, происходят не только с тренерами и их отношением к работе. Ме­няется сама реальность, предъявляющая к специалистам совершенно другие, нежели еще лет 15 назад, требования и зачастую загоняющая их в угол.

– Да, сегодня демографическая ситуация в стране такая, что детей во всех школах стало меньше. Плюс у них по 7-8 уроков, в старших классах начинаются репетиторы, общественная нагрузка, обязательные походы в кино или еще куда-нибудь. Но и раньше, и сейчас желание того или иного ребенка тренироваться все равно в первую очередь зависело от созданных условий. Сегодня ведь тренер, как когда-то я, уже не может сказать своему воспитаннику: «Если станешь призером республиканских соревнований, университеты будут заинтересованы в том, чтобы ты выступал на Универсиадах. Возможно, ты не станешь олимпийским чемпионом, но спорт поможет тебе пробиться в жизни, получить образование...» Так было раньше, но сегодня спортсмены чаще всего оказываются никому не нужны. Даже если стал призером чемпионата страны – перспективы туманны, а значит, нет и стимула выкладываться на тренировках. Лучше позаниматься с  репетиторами. Вот и выходит, что ребята тренируются два-три года и уходят. А деньги-то на их подготовку затрачены, биатлон – спорт не из дешевых...

Таланты требуют ухода

Лет 5-10 назад источником талантов, готовых работать на тренировках и через тернии стремиться к олим­пийским звездам, были деревни. Для тамошней ребятни спортивные секции становились социальным лифтом, способным вынесли их на мировые пьедесталы. Из разбросанных среди лесов и полей Могилевщины в свое время Анатолий Ло­бачев лепил считаю­щуюся сегодня одной из сильнейших в стране школу тяжелой атлетики. Брал стойки, штангу, грузил в багажник «жигулей» и ехал собирать таланты. В то время их было как грибов после дождя. Деревенская молодежь и сегодня есть в Могилевском УОРе, но собирать ее с каждым годом 78-лет­нему Лобачеву и таким же ветеранам тренерского цеха все сложнее. Те же, кто в конечном итоге оказы­вается в Могилевском УОРе, часто не выдержи­вают условий и  «сбегают» домой. И дело не в самом училище. Вторя колле­ге-тяжелоат­ле­ту, который рас­сказывает, что даже под­тянуться пять раз для нынешнего молодняка зачастую оказывается непосильной задачей, Анатолий Тетерук замечает: перестраивать нужно не детей, а окружающие их условия.


– В сельской школе, куда ребят «свозит» половина района, могут учиться 50-60 человек. Даже если вдруг найдется талантливый парнишка – куда его отправить? В училище олимпийского резерва? Но что там его ждет? Комнатушка и маленький шкафчик вдали от родителей. А дома у него телевизор, компьютер, интернет и холодильник.

Мы же потом удивляемся, почему даже УОРы сегодня не отбирают, а набирают себе учащихся, а ведь эти с горем пополам собранные ребята и оказываются потом нашим ближайшим резервом. Я не понимаю, зачем нам в нынешней ситуации семь УОРов по стране, которые ежегодно готовят сотню человек, из которых почти все потом оказываются не нужны ни сборной, ни школам? Не проще ли, допустим, в «Раубичах» создать одно мощное училище, в которое каждый год отбирать со всей страны четырех мальчишек и четырех девчонок. Создать им там идеальные условия, вроде тех, что есть в подобном училище у хоккеистов. Возить детей на автобусе в школу, выделить гостиницу, ор­ганизовать тренировочный процесс, чтобы все это стало целью, к которой хотелось бы стремиться. Пусть в итоге у нас останется 10-20 ребят, но это будут те, кто хочет и может тренироваться. А 10 толковых молодых спорт­сменов для сборной – очень хорошая поддержка.

СПРАВКА «ЗН»

Отдавать ребенка в некоторые спортивные секции можно уже с четырех лет, но для каждого вида спорта начало занятий – индивидуально. Так, самых маленьких спортсменов ждут в спортивной и художественной гимнастике и синхронном плавании. Перед шестилетними малышами свои двери открывают секции фигурного катания. В семь лет можно начинать заниматься акробатикой, спортивными танцами или настольным теннисом. С восьмилетнего возраста – легкой атлетикой, игровыми видами спорта и даже борьбой. Серьезнее всего требования к тяжелоатлетам. Формально браться за штангу ребенок может уже в 10 лет, но опытные тренеры советуют отложить этот момент еще на год-другой, пока тело ребенка окончательно сформируется.

komashko@sb.by