Сергей Миклашевский.— Расскажите историю переезда: почему сменили Россию на Беларусь?
— В 2009 году моей старшей дочери диагностировали рак желудка. Была операция. Вроде с божьей помощью все обошлось. Однако дочь никак не могла набрать вес. Выяснилось, что тому причиной были некачественные продукты питания в Москве. Здоровый человек привыкает к такому рациону, а вот больной — нет. В 2012–м встал вопрос о переезде. Выбрали Беларусь. Сразу скажу: назад мне не хочется. Минск, где я живу теперь не как турист, мне гораздо ближе, чем Москва.
— Расстояние не отразилось на творчестве: вы все так же пишите музыку для российских фильмов, ТВ–проектов, исполнителей?
— Расстояния в наше время — не препятствие, есть интернет. Моя работа проходила бы точно в таком же режиме, если бы я находился в своем подмосковном доме в Томилино: переговоры по телефону, обмен материалами через файлообменники, деньги на счет.
— Белорусский музыкальный рынок: возможно ли на нем работать, а точнее, заработать?
— Россия и Беларусь в области музыкального рынка развиваются в одном направлении. На мой взгляд, абсолютно неправильном. Просто Беларусь отстает лет на двадцать.
В России так: если вы вхожи в круги, которые занимаются музыкальным или киношным бизнесом, вы заработаете. Причем, прошу заметить, не имеет никакого значения, хорошо вы это делаете или нет. Критерии оценки качества отсутствуют. Главное — уметь бороться за место под солнцем. Для исполнителей, например, сейчас все очень просто и цинично упирается в бюджеты. Были деньги — были в тренде певицы Жасмин, Слава, Принцесса Авеню. Закончились средства — нет этих проектов. В Беларуси все то же самое с поправкой на уровень подготовки музыкальных кадров, размеры страны, доходы и численность населения. Но заказы есть. Я принял участие в создании полнометражного документального фильма «Афганистан. Я помню» режиссера Халимы Хасановой. Фильм занял первое место на «Лiстападзе–2014». Записал два альбома с минской православной певицей Ольгой Патрий. Сейчас начал работать в проекте «МузТелеРандеву» Юрия Северина.
Анне Вески также исполняла песни композитора Сергея Миклашевского.— Ваш любимый инструмент?
— Компьютер Apple, на котором работаю дома. Слава богу, сейчас не 1987 год, когда студии звукозаписи были только на радио, ТВ, в фирме «Мелодия» и у двух–трех человек во всем СССР. Современные технологии позволяют собрать необходимое оборудование в квартире, на даче. Дальше все зависит от вас. Если вы знакомы с оркестром и сможете отличить, например, гобой от барабана, знаете, что такое широкое расположение или удвоение, можно работать более традиционно с партитурой, только она будет не на бумаге, а в компьютере. Конечно, существуют особенности компьютерной технологии, которыми надо овладеть, но результат стоит того. К сожалению, я сейчас ни в России, ни в Беларуси не наблюдаю музыкантов, стремящихся именно к качеству оркестрового звука. Танцевальная музыка, хип–хоп, рок, это все, конечно, замечательно, но каждый из этих стилей — всего лишь пара фраз из всего того богатства, которое нам дает самый универсальный язык в мире — музыка.
— Вы все–таки человек советской закалки, для души слушаете ретро?
— В любое время суток могу слушать Баха, Вивальди, Генделя, Букстехуде. Из старого иногда ELO, Beatles, Chicago. Из более нового моя любимица — Шанайя Твейн. Сейчас есть потрясающая вещь — интернет–радио. Включаешь какой–нибудь хит–парад, скажем, Нью–Йорка и напеваешь то, что публика выбрала в данный момент. Вообще, люблю всю красивую и профессионально сделанную музыку. Не вижу особой разницы между, скажем, песней Олега Митяева «Позабытое чувство» и какой–нибудь балладой Дэвида Фостера. Цепляет одинаково.
— Солидарен. А современные хит–парады порой слушаешь и думаешь: неужели это кому–то нравится?
— Музыка социальна по своей сути. Значит, востребованность определяется наличием аудитории, ее интересами и культурным уровнем. К сожалению, на постсоветском пространстве не появилось влиятельных площадок формирования вкусов у публики. Люди, которые этим могут и должны заниматься, по своему развитию, образованию, культуре часто гораздо ниже своей же аудитории. Отсюда и все то, что имеем в эфире. Почему это происходит? А просто потому, что нет у нас института продюсерства, которое не от слов «достать денег», а от слова produce — «производить». В России есть, правда, единицы: Фадеев, Дробыш, Матвиенко. Все остальное — без комментариев. Вот от Беларуси на «Евровидение» ездил потрясающий парнишка — Тео. На мой взгляд, за последние лет десять это был лучший номер на конкурсе. И где он сейчас? Только из интервью в вашей газете узнал на днях, что он не предоставлен самому себе: записывает песни, ведет телепередачу. Но системы, которая сделала бы его настоящей звездой, нет.
— Над чем работаете сегодня?
— Самый простой вопрос. В России принимаю участие в создании полнометражного документального фильма о летчике Герое Советского Союза Михаиле Громове. В Беларуси начинает раскручиваться новый проект «МузТелеРандеву» Юрия Северина, про который я уже говорил. Мне надо быть, что называется, в тренде: следить за обновлениями компьютера, скачивать новые библиотеки звуков, смотреть и слушать, постоянно учиться ремеслу и быть готовым к тому, что вечером может позвонить с предложением Джеймс Кэмерон, и я должен быть готов уже на следующий день работать с ним.
sb_gomel@mail.ru
