Важной историей, о которой не упоминается в большинстве источников, посвященных Хатыни, поделилась с корреспондентом sb.by военный историк, член республиканской группы по расследованию геноцида белорусского народа Алеся Корсак. Специалист защитила кандидатскую диссертацию по теме «Геноцид еврейского населения на территории Витебской области в 1941 — 1943 годах». Продолжает обучение в Институте истории Национальной академии наук и готовит докторскую диссертацию «Мемориализация воинских захоронений и мест уничтожения населения германскими оккупантами в 1941 — 1944 годах на территории Беларуси». За значительные достижения в этой сфере удостоена почетного звания «Человек года Витебщины — 2022». Кроме того, сейчас готовится к выходу в свет новая книга документов, посвященных трагической истории Хатыни, рецензентом которой выступила Алеся Иосифовна.
-- Изначально строить мемориал сожженным деревням планировали не в Хатыни, -- рассказала она. -- Информация об этом встречается в воспоминаниях Петра Машерова и Леонида Левина, заслуженного архитектора Республики Беларусь, одного из авторов мемориального комплекса «Хатынь».
Документальные подтверждения эксперт отыскала в книге «Петр Машеров. Эпоха и судьба. К 100-летию со дня рождения. Сборник статей и воспоминаний».
«Однажды нас приглашает к себе А.Н. Ваницкий, секретарь ЦК комсомола. Просит нас от имени Машерова выехать в Россоны (нас – это я и скульптор В. Занкович) подготовить проект …комплекса по увековечиванию памяти павших, где воевал Петр Миронович. Далекие Россоны Витебской области. Это почти самая крайняя точка на севере Беларуси. В то время Петр Миронович еще не был Первым секретарем ЦК Компартии Беларуси… Машеров внимательно изучает принесенный проект…
--То, что вы сделали, не оставляет меня равнодушным. Мне кажется, этот проект необходимо осуществить, но не там, где мы задумали… Деревня Велья очень далека от столицы. Не каждый сможет посетить это место. Может получиться, что сделаем выстрел из пушки по воробьям…»
Так выбор был сделан в пользу Хатыни, хотя в ней самой увековечено и Велье, отмечает эксперт. В россонской деревне воздвигли мемориал в 1965 году, на 4 года раньше комплекса в Логойском районе. Подробностями о самой трагедии с нами поделился главный хранитель фондов Музея боевого содружества в Россонах Сергей Соловьев.
9 февраля 1943 года немецко-фашистские оккупанты вторглись в Велье. Всем жителям было приказано собраться в доме Прохора Самусенка на допрос. Пришло 77 человек, преимущественно женщины и старики. После допроса всех отпустили домой с условием, что через 3 часа все вместе с детьми появятся на повторный допрос. Через 3 часа жители собрались снова. Фашисты выбрали по списку 74 человека, отвели их в колхозный сарай и сожгли. Та же участи постигла и деревню, 22 двора.
В музее хранятся также воспоминания жительницы Велья Анны Филимоновны Дубейко об этом событии:
-- Партизанам помогала вся деревня. Кто же они, партизаны? Наши мужья, братья, сыновья, дочери. Там были и мои родные, дочь и два брата. Каждую неделю в отряд возили нехитрые припасы-картошку, хлеб, сало, собирали одежду, обувь. Возили все по очереди. Так повторялось не раз. Все военные годы. Озверевшие от ненависти фашисты видели в каждом советском человеке партизана, будь то семидесятилетняя бабушка или шестимесячное дитя.
И беда пришла. В один из студеных февральских дней нас собрали, всю деревню. Долго держали на морозе, по одному вызывая на допрос в дом. Не выдержал старый Конюшевский. Осуждай его или не осуждай -- очень старый он был уже тогда.
-- Знаешь ли ты, где партизаны? Кто им помогает?
-- Знаю! Все им помогают! И я, и он, и тот, и другой.
Говорили, что он называл и фамилии.
...Люди стояли в шеренге. Я маленький, я старый. Вокруг суетились с автоматами немцы. Вызвали по списку. Одних вправо, других влево. Слева оказались я и еще несколько женщин-вдов, мужья которых умерли до войны, справа -- вся деревня. И Лукьян Бобков с семьей, и Федор Григорьев с восьмерыми детьми, и Савитковы, Шпаковские, Шумские, Конюшевские... Нина Кулькина с двумя малышами на левой стороне, а мать ее на правой. Нина повернулась к маме...
...Мы, оставшиеся в живых, пошли в лес. Оглянулись назад. Стоит мертвая деревня. Как могильник. Потом, когда вернулись, ничего не нашли. Сожгли. Всю дотла...»
…Два года назад в Велье открыли обновленный мемориал. От памятного холма дорога идет через поле к лесу, где стоял сарай, куда согнали всех жителей деревни. На металлической конструкции в виде обгоревшей балки установлен колокол, который звонит по безвинно убиенным.
Фото с сайта Национального архива Республики Беларусь и из архива Алеси Корсак
