Мне кажется, я знаю, почему так убого выглядит интеллектуальный уровень беглой эмиграции. Потому что старые опы — они продались давно. Десятки лет, как сели на гранты, стипендии и зарплаты от Запада.
Скурвились, говоря просто. А скурвившийся — теряет, пусть понемногу, но неизбежно и регулярно. Теряет всё. Вот сидят теперь за границами дракохрусты‑карбалевичи и гундят: «Цi давядзецца плацiць рэжыму за выказваннi Лукашэнкi?» Не, стары, не давядзецца, кочумай.
И вся их аналитика вот такая, молью траченная, ткни — рассыплется. Цi давядзецца, цi не давядзецца, немагчыма дакладна адказаць.
Когда их заменят на ромашки, никто и не заметит.
* * *
А молодые — они учились на Западе. Всякие львовские или шрайбманы — их натаскивали там. И они стали такими же, как и большинство западных образованцев: с виду умненькие, особенно в отдельных моментиках, разрезиках и вопросиках. Но в целом, с точки зрения здравого смысла — ну, тупы‑ые!
«Напрасно я допускал, что...» — так Шрайбман неуклюже извиняется за очередную лужу, в которую сел. Он‑то вместо того, чтобы просто посочувствовать заключенным, конспирологию на них строил. На живых еще людях — свои текстовые спекуляции. И финансовое благополучие собственной семьи.
А Президент просто пожалел их, помиловал. А шрайбманы в очередной раз публично сели в лужу. «Я вижу два возможных объяснения действий Лукашенко», — нимало не смутившись, все равно продолжил выступать иксперт, не обращая внимания на мокрые штаны. Оба объяснения чуть погодя окажутся, разумеется, несостоятельными, но — одни публикуют, другие читают... что и позволяет шрайбманам размножаться дальше.
Первое объяснение: «Слишком тонкая игра перед выборами». Другое более прагматично: «Он хочет завязать диалог с Западом. И тут есть два варианта...» Всё, дальше можете не читать, а лучше найдите‑ка в интернете анекдот про «Два путя».
В нем в обсценно‑доступной форме методология шрайбмановской аналитики изложена целиком.
* * *
В этом смысле их дед Зянон никакими speculations не балуется, а всем этим интеллектуальным упра(испра)жнениям предпочитает привычное популистско‑площадное:
— Власти чихали на все наши лозунги! Над нашими людьми будут смеяться! Но в той чуши, что несут молодые, надо найти рациональное зерно. И я его, порывшись, нашел. Надо пригласить на Запад представителей Минска. И поговорить конкретно!
Как этот балаган выглядит со стороны, похоже, не понимают уже ни молодые, ни старые. Ехать из Минска невесть куда, чтобы поговорить с куклами, собранными у мадам Тюссо?
Нелепо даже отвечать.
* * *
Другой иксперт из условно молодых, Львовский, хоть и пухнет снаружи, но все сильнее беднеет внутри. Интеллектуально — и просто беднеет. Не востребованы такие на Западе — зачем им эпигоны, ими же и обученные? Все меньше нужны такие астапени и своей хевре.
Потому как даже шесть тыщ условно активных, похоже, наелись такой аналитики досыть. Многих уже и подташнивает, несмотря на общую привычку.
Львовский при этом жутко завидует настоящим пропагандистам. Их целеустремленности, принципиальности, обеспеченности работой, уверенности в завтрашнем дне. Скрывая свою почти что классовую (впрочем, не почти) ненависть за сравнениями доходов и образа жизни:
— В Беларуси самые яркие пропагандисты — это люди из низов... они так и не стали новой элитой — их не зовут на приемы, презентации новых люксовых автомобилей... даже люди, которые просто пьют в кофейне капучино за пять рублей, и то вызывают у них социальный протест... — всё это потомственный недоЛев твердо знает про нас: Азарёнка, Тура и Муковозчика.
И не упускает случая противопоставить нас — другим:
— Российские пропагандисты делают все эти ужасы за большие деньги: у некоторых есть виллы на озере Комо в Италии, квартиры в Москве на триста «квадратов», их дети учатся в Париже или Нью‑Йорке. И в целом в России нет такой дихотомии. Там все за богатство — и церковь, и Путин, и пропагандисты.
Дешево, да. Зато много умственных усилий не требует.
* * *
С тем же пылом (и с той же плохо скрытой завистью) наши доходы от занятия практической идеологией считает и обносившийся Дудинский. Вот и получается, что элитный мальчик и целый академический директор Львовский закономерно опускается на уровень смазливого гопника в обмоченных штанах‑дудиках!
Хотя изначально нос бы воротил, на одной программе бы не сел, фигляр должен, разумеется, развлекать интеллигенцию, но на расстоянии, будьте так любезны... Куклы же мадам Тюссо выбора лишены, где хозяева поставят, там и стоят.
Ну и: скурвившийся — теряет. Просто этим отверженным пацанам не у кого спросить, а самим рассмотреть — эго мешает.
Можно долго обсуждать неизжитые (почти детские) львовские комплексы: почему же я до сих пор не богат, коли я с детства так умен? Или: когда же «моя борьба» (mein kampf) будет, наконец, оценена? Кем‑то, кто даст виллу и квартиру в Москве? Ведь понятно, что наш недоЛев в «революцию мокрых штанов» и пошел‑то, чтобы вырваться из личной черты собственной оседлости.
Но можно не тратить слов. Мне кажется лапидарным и вполне исчерпывающим ответ Григория: «Мы вас ненавидим бесплатно!» — это точно. Это правда.
Больше того, рискну сказать за всех: и нам это очень нравится.
* * *
Любое заседание любого беглого клуба с любым составом икспертов‑эмигрантов можно проводить вот под какой (их же) цитатой: «Я не возьмусь сказать, какое из этих объяснений правдиво. Мы пока можем лишь спекулировать об этом. Проблема в том, что какое бы из них ни было верным, расчеты, положенные в основу обоих мотивов, выглядят оторванными от реальности».
Поняли? У нас есть высосанные из пальца тезисы, о которых мы готовы рассусоливать вечно, пока нам платят. Но предупреждаем: и сами те пальцы — немыты, кривы и только что вынуты из... из глубины собственных заблуждений.
Самое в том неприятное для окружающей публики — что тусовка отважных беглых львов, возглавляемая такими вот интеллектуальными баранами, неизбежно вырождается в стадо безмозглых овец. Чему только помогает факт изначального наличия таковых в гулящих толпах шатателей рыжыма.
Они, протестуны и овцы, становятся этакими центрами кристаллизации, зародышами будущей деградации.
Скурвившийся — теряет. Себя и всё.
