«Белорусские ведомости»,
25 ноября 1921 года
Любая газета интересна не только авторскими материалами, но и письмами читателей. Вот что пишет некто «тутэйшы» из местечка Хотенчицы Вилейского повета в газете «Белорусские ведомости»:
«Злавiлi зайца i куюць, куюць
i кажуць, што ён вярблюд.
Заяц крычыць: «Братцы, што
Робiце, я ж не вярблюд.
Людцы, родныя, ратуйце!»
(народная прыказка)
Па загаду Статыстычнага Ураду Рэчыпаспалiтай з 30 верасьня па 1 кастрычнiка павiнна была адбыцца аднадзенная перапiсь, але дзякуючы недахватку тэхнiчных працоўнiкаў, перапiс гэта працягнулася 4—5 дзен, але нiчога, ня ў гэтым пакрыўдзiлi нас беларусаў — пакрыўдзiлi тым, што карыстаючы з нашае несьвядомасцi i няўмення чытаць па польску, гэтыя паны камiсары — перапiсчыкi пiсалi так, як iм падабалася. Напрыклад, у Чарвякоўскiм абводзе быў камiсарам нейкi пан Зароўскi, лоўны маентку Чарвякоў, якi так старанна пiсаў, што амаль ня ўсiх беларусаў, хочь на паперы, але зрабiў палякамi, можна вiдзець з таго, што п. Зароўскi перапiсаўшы болей як 600 душ, запiсаў беларусамi усяго каля сотнi, а рэшта палякамi, а трэба было напiсаць наадварот.
Калi гэтак старанна пiсалi ўсе камiсары, дык можна спадзявацца, што вялiкая лiчба зъявiцца новых палякаў, якiя ўсё-ж такi, як лiчылi сябе беларусамi, так i лiчуць. А вы панове — камiсары, можаце пiсаць, калi вам можна перарабляць на паперы беларусаў на палякаў, але ў глыбiнi нашых сэрцаў перарабiць нас вам не ўдасца».
Как бы польские власти столетней давности (впрочем, и нынешней тоже) ни кормили сказками о том, какую завидную долю они хотели для белорусов в Западной Белоруссии, все разбивается о железобетонные факты. Белорусов или, как их поляки тогда называли, «тутэйшых з крэсаў усходнiх», за людей не считали. И согласитесь, не на пустом месте рождаются такие понятия, как непринятие, отчуждение, неприязнь и даже ненависть.
«Советская Белоруссия»,
18 сентября 1939 года
Пресловутая польская перепись 1921 года — это еще были цветочки по сравнению с теми ягодками, что созрели спустя 18 лет. Чтобы в этом убедиться, достаточно прочесть отрывок из материала в номере «Советской Белоруссии» за 18 сентября 1939 года:
«Социальный и национальный гнет крестьян Западной Белоруссии усилился особенно с осени этого года. Белорусский или украинский букварь польская полиция рассматривает как «революционную заразу» и подвергает пытке не только родителей, но и детей, у которых обнаруживается простой букварь белорусской грамоты. Белорусский крестьянин не имеет права иметь радиоприемник, рассуждать о войне, об СССР и вообще о политических вопросах. За все это ему грозит 15 лет каторги в концентрационном лагере Береза-Картуска, который расширяется с каждым днем».
Ситуация с положением жителей Западной Белоруссии настолько плачевная, что возникло партизанское движение. Еще одна выдержка:
«Неудивительно поэтому, что в деревнях Глубокое, Солоное, Лутки и Парфионово появились партизанские отряды. Возмущенные крестьяне уничтожают помещиков, делают налеты на правительственные учреждения и телеграфные линии и своевременно ускользают от карательных правительственных банд».
«Белорусские ведомости»,
14 сентября 1921 года
На первой полосе в рубрике «Агляд друку» публикуется материал А. Мстиславского «Эндэцкiя выкрутасы», в котором автор иронизирует над потугами своего варшавского коллеги выдать белорусский язык за неизвестно откуда взявшуюся формацию:
Так у № 244 варшаўскага выдання гэтае газэцiны зьмешчан артыкул п. Гжымалы-Седлецкага аб беларускiх весках Вiленшчыны, у якiм аўтор пiшаць:
Чуў iх (сялян), размаўляючых з прадстаўнiкамi польскiх уладаў. У мове iхнай знойдзецца вiдочна той цi гэты выраз ня польскi цi перакручаны, бо не гавараць: «колiчына», але: «канюшына, скажуць: «кабан» замест: «вепш», «парсюк» замест: «просяк», але ня скажуць «рож», хацеўшы гаварыць аб жыце, ня скажусь «кгорох», але «кгрох».
Далей п. Гжымала-Седлецкi прызнаецца, што у тутэйшай мове есьць такiя звароты, як: «быўшы», «седзяўшы» (мабыць, «сядзеўшы»? — А.М.), «ехаўшы», «пачакаўшы». Але яму здаецца, што гэта, аднак, не русiцызмы (?) а, «якась тутэйшая формацыя, каторая тут «урабiўшы» — ся з невядомых прычын».
На ўсю гэту эндэцкую «гавэнду» адно можна сказаць, што п. Гжымала-Седлецки з сваiм артыкулам запраўды «урабiўся», як дзiця. Можам яго упеўнiць, што тыя ж самые селяне з прадстаўнiкамi расейскай улады старалiся, страха дзеля iудзейска, казаць не свае роднае «жыта», але «рожь», не гарох, але «кгорохъ». Радзiм таксама яма пашукаюць невядомых для яго прычын аб беларускай мове у школьнай беларускай граматыцы Бранiслава Тарашкевiча, каторы тож паходзiць з вiленских сялян «ў адлегласьцi 17—18 кiлёметраў ад места».
«Советская Белоруссия»,
19 сентября 1939 года
Любопытно, что сказал бы пану Гжымало-Седлецкому народный поэт Беларуси Якуб Колас? Хотя нет сомнений, что классик на очевидную глупость лишь улыбнулся бы. Ну а тех, кому белорусы поперек горла, хочется отослать к первой полосе «Советской Белоруссии» от 19 сентября 1939 года, где опубликовано воззвание Якуба Коласа «Братья Западной Беларуси». Цитируем:
«…Четыре года тому назад я проезжал через Западную Белоруссию. Из окна вагона видел я те места, по которым уже давно тысячи раз ходили мои ноги. Чувство горечи сжимало мне сердце, когда я глядел на узенькие полоски, на убогие хаты, на прибитые горем невеселые лица своих братьев. Безрадостные, давно забытые переживания проснулись вновь. Я написал тогда вам посвящение «З дарогi», которое, может быть, до вас и не дошло».
Па сходзе многiх дзён
Я зноў зiрнуў у вочы родным долам —
Зняменне, цiш i сон,
Убожаства i прыгон.
За крыжам крыж, астрогi ды касцелы…
Дзе ж посулы паноў,
Iх лёкаяў аб роўнасцi, аб волi?
У дзвенканнi званоў,
У звоне кандалоў,
У свiсце бiзуноў.
У голадзе, асаднiцтве, падполлi…
Братья! Свершился суд истории. Жутким аккордом тревоги, слез, страданий, уничтожения и смерти кончается панское господство. В бездну невыносимого горя ввергло польское правительство свое государство и народы, а само сбежало позорно. Могли ли мы стоять в стороне и смотреть на ваши страдания? Наше сердце сказало: «Довольно!» И народы Советского Союза в лице Красной Армии пришли к вам на помощь и подают руку братской помощи. С открытой душой пожмите эту руку: она несет вам покой, свободу и высокое достоинство человека. Смело и открыто, отбросив ложь и клевету панов и их прислужников о тех ужасах, которые якобы принесет вам большевик, взгляните в глаза бойцу Красной Армии — он брат ваш и друг. А панский дурман рассеется, как гнилой туман от чистого восточного ветра».
«Белорусские ведомости»
07 ноября 1921 года
В рубрике «Карэспандэнцыi» — публикация пожелавшего остаться неизвестным жителя деревни Семеновка:
Цяпер жа у восень 1921 году 24 жнiўня прыслаў павятовы iнспектар польскую вучыцельку, з якой разам прыехала два жандары i зараз жа узялiся за працу. Сабраўшы людзей з усей вески, перад iмi высказалi iхнiя жаданьнi, а людзям не дазволiлi анi пiкнуць. Гаварылi шмат чаго, прыракалi шмат чаго. Гаварылi, што адкрыўшы польскую школу шмат лепей будзе жыць, бо выучыўшы польскую мову можна будзе службу сабе знайсьцi. Урэшце палякi адкрылi польскую школу на процi жаданьня жыхароў».
Вот такая польская школа жизни… Где, вероятно, не слышали об обещаниях польского правительства западным белорусам жить по принципу «равные с равными и вольные с вольными».
usachev@sb.by
(Продолжение следует.)
