Специальное расследование об оценке угроз безопасности в регионе Центральной Азии

19 апреля 2016 года в пресс-центре МИА «Россия сегодня» прошла пресс-конференция директора второго департамента Азии МИД России, специального предствителя Президента Российской Федерации по Афганистану Замира Кабулова. Мероприятие было посвящено ситуации в Афганистане, которая непосредственно входит в компетенцию господина Кабулова, как человека, который формулирует подходы Российской Федерации к региональным делам для руководства МИД РФ и для Президента Российской Федерации.

Своё выступление дипломат начал с «оценочного обзора» ситуации в Афганистане, который изобиловал интереснейшими утверждениями. Обрисовав эту ситуацию в целом как «очень мрачную», господин Кабулов перешёл к конкретике.

1. Сначала последовала краткая характеристика ситуации: «в Афганистане нет эффективной власти, которая могла бы справиться с проблемами страны»; «в Афганистане нет эффективных вооружённых сил», которые могли бы подавить террористическую активность; «в Афганистане, по существу, нет экономики».

2. По мнению Кабулова, сегодня речь идёт о кризисе в Афганистане, который угрожает существованию афганской государственности. Афганское Правительство Национального Единства не выполнило свои обязательства, закреплённые в Соглашении от 2014 года.

3. В Афганистане расширяется влияние движения «Талибан» и других экстремистских организаций в Афганистане, которые, «по сути, или контролируют, или, как минимум, оказывают влияние на более чем 70% территории страны».

4. Замир Кабулов обещает «горячий» боевой сезон в 2016 году, что он связывает с изменением стратегии и тактики талибов. Те, по словам дипломата, с 2015 года «не уводят свои основные силы в «тихие гавани», главным образом, на территории Пакистана, оставили их внутри Афганистана». И в этом году, как отметил Кабулов, талибами ставится задача обеспечить контроль экстремистов над несколькими провинциями Афганистана.

5. Новый фактор для Афганистана, по мнению Кабулова, — это ИГИЛ (ДАИШ), который, в отличие от «талибов», остался верен идее глобального джихада. По оценкам офиса З.Кабулова, ИГИЛ в Афганистане объединяет около «10 тысяч боевиков». По мнению Кабулова, это не очень большая сила, однако он обращает на темпы роста рядов ИГИЛ — с нескольких десятков и сотен бойцов в 2015 году до 10 и даже, «по некоторым оценкам», 12 тысяч в 2016 году. Это, по мнению Кабулова, «впечатляет».

6. Замир Кабулов далее отметил, что ИГИЛ в Афганистане «однозначно заточен на Центральную Азию». В его лагерях якобы готовят выходцев из постсоветского пространства и России, обучение якобы идёт на русском языке. «Их однозначно готовят не для афганской войны, их готовят для войны против Центральной Азии, против интересов России», отметил Замир Кабулов.

7. Далее, отвечая на вопрос модератора, Замир Кабулов отметил, что судьба Афганиста находится в руках афганцев, в том числе — талибов. По словам З.Кабулова, часть талибов искренне считает себя патриотами страны и защитниками принципов ислама, которые «попираются иностранными оккупантами». Поэтому, считает З.Кабулов, в случае, если их руководство примет три условия национального примирения (прекращение войны, признание конституции и прекращение связей с международными экстремистскими организациями), «Талибан» вполне имеет перспективы стать одной из легальных политических сил Афганистана. В том числе Россия готова перестать считать организацию террористической. Однако этот статус, по мнению дипломата, должен быть официально подкреплен правительством в Кабуле и Советом Безопасности ООН, после чего возможно будет исключение талибов из списка экстремистских организаций.

В этом непродолжительном выступлении господина Кабулова «прекрасно» всё. Но наиболее интересно, конечно, полное несоответствие фактам в заявлении российского чиновника.

Так, господин Кабулов утверждает о контроле или влиянии «талибов» на 70% территории Афганистана. Конечно, «влияние» - это вещь растяжимая и можно сказать, что «Талибан» влияет на всю страну, поскольку война, конечно, затрагивает всю страну. Однако в том смысле, в каком это слово используют специалисты, ситуация с влиянием обстоит следующим образом.

После очень тяжёлого 2015 года, на пресс-конференции 2 февраля 2016 года руководитель американской миссии генерал Кэмпбелл описал положение дел следующим образом:

из 407 районных центров 8 (2%) находятся под контролем вооружённой оппозиции; 18 (4%) находятся под влиянием вооружённой оппозиции; ещё 94 (23%) районных центра находятся в «зоне риска». Иными словами, 70% населённой территории Афганистана находятся под влиянием или контролем правительства.

Ещё интереснее дела обстоят с оценкой потенциала ИГИЛ. Замир Кабулов говорит о росте рядов организации в Афганистане с нескольких сотен в 2015 году до 10-12 тысяч в 2016 году. 

Однако на упомянутой пресс-конференции генерала Кэмпбелла военный потенциал ИГИЛ в «провинции Хорасан» был оценен в 1-3 тысячи бойцов. ИГИЛ, основой которого в Афганистане стали пришедшие из Пакистана пуштуны из рода Оракзай, не смог распространить своё влияние за пределы провинции Нангархар, количество контролируемых им районов снизилось с 5-6 до 2-3. Как отмечают американские военные, в последние недели ИГИЛ начал сталкиваться с проблемой дезертирства бойцов в отряды талибов и правительства, а появляющиеся в провинциях Газни, Нуристан, Кунар выходцы из ИГИЛ оказываются там в порядке бегства от атак талибов, правительства и авиации НАТО, а не в порядке наступления. Об этом говорили и генерал Шоффнер 10 марта, и генерал Кливленд 14 апреля, за пять дней до пресс-конференции господина Кабулова. Причём, в апреле генерал Кливленд оценил численность рядов ИГИЛ ближе к нижней границе ранее названной цифры в 1-3 тысячи бойцов. При этом, как и подобает военным профессионалам, американские военные не стали неооценивать потенциал ДАИШ и отметили, что способность этой организации быстро нарастить ряды, как это было в Ираке и Сирии, заставляет афганских и натовских военных пристально следить за действиями ИГИЛ и продолжать оказывать военное давление на них.

Безусловно, можно подумать, что американцы склонны приукрашивать ситуацию на месте и приуменьшать степень угрозы. Однако на деле американские военные последовательно выступают за замедление темпов вывода американских войск из Афганистана и в данном контексте скорей заинтересованы в преувеличении степени угрозы, чем в её приуменьшении.

Наконец, ещё одна явная ложь господина Кабулова касатеся «изменений в стратегии и тактике талибов», которое якобы имело место в 2015-2016 годах. Якобы они перестали использовать территорию Пакистана для перегруппировки и восстановления своих рядов. Данное утверждение не подтверждается ни одним нероссийским источником и опровергается многочисленными свидетельствами афганской стороны и натовских военных. Действительно, изменения в тактике и стратегии талибов имелись, но касались они продления боевого сезона в 2015 году за пределы обычных дедлайнов (массовое наступление на Кундуз в октябре 2015 г.). Однако территория Пакистана для повышения маневренности талибов и других экстремистов и поддержания их боеспособности на протяжении более длительного боевого сезона стала ещё более важной, чем ранее.

Учитывая статус Замира Кабулова, следует признать, что его заявления отражают позицию Российской Федерации. В таком случае из изложенного выше следует несколько закономерных вопросов.

Вопрос первый: зачем основывать официальную позицию России на искажении фактов? 

Вопрос второй: зачем использовать эту ложь для запугивания стран Центральной Азии? Зачем озвучивать (причём, последовательно, с начала октября 2015 года) непонятно откуда появившуюся информацию об обучении в лагерях ИГИЛ в Афганистане на русском языке? И почему бы не высказаться на тему участия выходцев из России в боях на стороне талибов, тем более, что не далее, как 16 апреля в провинции Логар, где нет и следа ИГИЛ, были убиты 7 выходцев из Чечни (3 из них — женщины), воевавшие и погибшие вместе с полевыми командирами талибов?

Вопрос третий, ключевой: учитывая официально заявленное (в 2015 году) сотрудничество России с талибами в борьбе с призрачной угрозой ИГИЛ в Афганистане, резко укрепившиеся контакты пакистанской Межведомственной разведки с российскими коллегами, поставку оружия талибам в обмен на таджикских пограничников, по некоторым данным, при посредничестве российской стороны осенью 2015 года, а также другие эпизоды, — не являются ли абсурдное преувеличение угрозы ИГИЛ в Афганистане, безапелляционная критика афганского Правительства Национального Единства и одобрение роста политической роли «Талибана» признаком того, что Россия сделала ставку на сотрудничество с движением «Талибан» в ущерб и безопасности в регионе, и сотрудничеству с официальным Кабулом?

И последний вопрос: не будет ли в итоге именно «Талибан» представлять для стран Центральной Азии ту угрозу, которую господин Кабулов приписывает «Исламскому государству»?