Отклик на статью Сергея Ткачева «Вместо бега по кругу движение вперед»

Наталья Мирончик Фото research.by	Сергей Грицук Фото director.by

В номере «СБ» от 31 мая свое видение путей развития отечественной экономики высказал Сергей Ткачев. Стоит отметить, что в определении основных вызовов экономической политики в Беларуси его мнение во многом схоже с заключениями разработчиков Программы. Обе стороны подчеркивают крайнюю остроту проблемы дефицита оборотных средств и чрезмерной закредитованности системообразующих промышленных предприятий. Председатель Совета Республики Национального собрания и глава межведомственной рабочей группы по разработке проекта Программы «16 — 20» Михаил Мясникович в интервью телеканалу «Беларусь 1» отметил, что дефицит оборотных средств оценивается в 8,4 млрд долларов США. Собственных источников его финансирования у предприятий нет. За I квартал 2016 г. чистый убыток организаций составил 1,2 трлн руб., в том числе организаций обрабатывающей промышленности — 4,3 трлн руб. Из–за высоких инфляционных ожиданий и значительного кредитного риска банковский кредит слишком дорогой, в бюджете соответствующих ресурсов также нет.

Коэффициент закредитованности предприятий (отношение задолженности по банковским кредитам к среднемесячной выручке) на 1 апреля 2016 г. составил 358%, увеличившись за три года в 1,8 раза. При этом доля процентных расходов организаций по кредитам в выручке невысока: в 2012 — 2015 гг. и в I квартале 2016 г. она не превышала 2%.

Доля проблемных активов банков за I квартал текущего года возросла почти в 2 раза и составила на 1 мая 12,3%. Состояние и динамика кредитной задолженности предприятий заставляют банки всячески избегать появления новых проблемных активов на своих балансах — в противном случае может возникнуть прямая угроза финансовой стабильности, что обернется гораздо большими издержками для всей экономики.

Какой предлагается выход?

Разработанные рабочей группой меры основаны на том, что проблема дефицита оборотных средств и закредитованности предприятий является структурной (!), а значит, меры денежно–кредитной политики не могут решить ее в принципе. Причина сложившегося положения заключается не в жесткости денежно–кредитной политики (ограниченности кредита и его высокой стоимости), а в низкой эффективности работы белорусской экономики. Увеличение масштабов денежной эмиссии в такой ситуации не способно стимулировать рост реального ВВП, а только приведет к ускорению темпов инфляции.

Необходимы структурные изменения, которые способны создать новые действенные стимулы устойчивого повышения деловой активности и запустить альтернативные кредиту механизмы безынфляционного финансирования роста экономики. Программа «16 — 20» предполагает, что такими мерами должны стать модернизация отношений собственности, активизация малой и средней приватизации, оптимизация структуры и состава государственных активов, внедрение передовых мировых практик корпоративного управления на государственных предприятиях, создание институтов долгосрочных сбережений, формирование условий для активизации притока в страну прямых иностранных инвестиций, предоставление государственных инвестиционных ресурсов на рыночных принципах и конкурсной основе, замещение льготного кредитования коммерческим за счет естественного снижения процентных ставок, снижение затрат на производство и реализацию продукции. Некоторые из этих мер уже реализуются на практике.

Полная и комплексная реализация предусмотренных Программой мер позволит повысить долгосрочную устойчивость экономики, снизить накопившиеся риски и тем самым повысить эффективность монетарной политики, создав предпосылки для роста уровня монетизации экономики. Поэтому Программа «16 — 20», безусловно, имеет потенциал для повышения национального благосостояния и укрепления финансовой стабильности.

Сергей Ткачев в своей публикации продолжает упорно призывать к расширению кредитной экспансии, заверяя всех в том, что новый кредитный импульс способен оказать быструю эффективную финансовую помощь нашим госпредприятиям, запустив механизм восстановления устойчивого роста экономики. Его основные аргументы — пример проводимой политики «количественных смягчений» в развитых странах, а также обеспечение банками жесткого контроля за распределением и целевым использованием кредита.

Остановимся на этих доводах более подробно.

На наш взгляд, совершенно некорректно проводить параллели между мерами денежно–кредитного регулирования, применимыми в Беларуси и развитых странах. В Европе, США и Японии инфляция близка к нулевой отметке. В Беларуси ситуация иная. При инфляции 12 — 13% Беларусь по уровню этого показателя находится на 175 — 178–м месте среди 188 стран мира. При этом значительный дефицит счета текущих операций, низкий уровень золотовалютных резервов и крайне высокая степень долларизации финансовой системы влияют на сохранение высоких девальвационных и инфляционных ожиданий и, как следствие, значительных рисков для ценовой стабильности.

И при этом средний темп роста кредита банков экономике в еврозоне за 2010 — 2015 гг. составил 0,9%, в США — 2,1%. В Беларуси данный показатель за 2010 — 2015 гг. достиг 37,1%, за 2013 — 2015 гг. — 28,1%. Спрашивается, у кого реальное количественное смягчение?

И наконец, многие ученые–экономисты мира уже признают, что рычаги «количественных смягчений» не могут кардинально изменить динамику реального потребления и инвестиций в развитых странах. Степень неопределенности после кризиса 2008 г. продолжает оставаться крайне высокой, сдерживая рост инвестиций. При этом правительства многих стран, даже при наличии профицита бюджета, не готовы пойти на резкое увеличение государственных расходов. Как отметил вице–президент международной инвестиционной компании Black Rock и экс–президент Национального банка Швейцарии Филипп Хильдебранд в своем докладе на международной конференции «Трансформация деятельности центральных банков», проходившей в конце мая в Киеве, эти тупики денежно–кредитных и фискальных мер подпитывают растущую убежденность в том, что решение проблемы возможно исключительно посредством проведения структурных реформ (!), направленных на снижение неопределенности и повышение ожиданий относительно будущих доходов фирм. В свою очередь, улучшение экономических перспектив позволит повысить эффективность мер монетарной и фискальной политики. Таким образом, многие страны уже корректируют стратегии развития своих экономик, переходя к более активному структурному реформированию.

По поводу механизма распределения денежных ресурсов. Сергей Ткачев считает, что жесткий контроль банков за целевым использованием кредита заемщиками способен обеспечить эффективность распределения кредитных ресурсов в экономике. Откуда такая уверенность? Ведь длительная практика директивного кредитования банками госпрограмм убедительно показала, что применение административных методов контроля не способно этого гарантировать. Положительный эффект от осуществляемых в прошлые годы активных государственных директивных вложений не обеспечен. Наоборот, имеем усугубление проблемы плохих долгов и неплатежеспособности предприятий. Новых конкурентоспособных предприятий за счет таких инвестиций не создано. И причина здесь не в банках, а в том, что доступ к льготным кредитам не позволяет выработать таким предприятиям должный иммунитет к экономическим шокам, способность эффективно работать в условиях конкуренции, глобализации и жестких бюджетных ограничений. Подавление стимулов ограничивает инициативу и инновации. Показательными в этой связи являются результаты инвестиционной политики концерна «Беллесбумпром». Государство фактически взяло на себя финансовое бремя по модернизации предприятий деревообрабатывающей промышленности, и теперь возникает высокая вероятность принятия сходных решений и по другим инвестиционным проектам концерна.

Как может обеспечить эффективность использования денежных средств неэффективно работающее предприятие? Несмотря на рефинансирование банками задолженности проблемных госпредприятий, показатели деятельности последних ухудшаются. ОАО «Светлогорский целлюлозно–картонный комбинат» — убыток от реализации в 2014 г. 80,6 млрд рублей, в 2015 г. — 109,4 млрд рублей, ОАО «Гомельстекло» — убыток от реализации в 2014 г. 112,3 млрд рублей, в 2015 г. — 239,5 млрд рублей, ОАО «Борисовдрев» — убыток от реализации в 2014 г. 34,1 млрд рублей, в 2015 г. — 54 млрд рублей, ОАО «МПЗ» — убыток от реализации в 2014 г. 57,9 млрд рублей, в 2015 г. — 127,1 млрд рублей, ОАО «БАТЭ» — убыток от реализации в 2014 г. 44,1 млрд рублей, в 2015 г. — 60,1 млрд рублей.

Расширение кредита приведет только к росту долговой нагрузки неэффективно работающих предприятий, ухудшению показателей их деятельности, что грозит потерей финансовой стабильности экономики страны в целом. Нарушение финансовой стабильности ведет к серьезным неблагоприятным последствиям для реального сектора экономики и благосостояния общества.

Также добавим, что закредитованные убыточные государственные предприятия генерируют основные кредитные риски финансовой системы. Данные риски проявляются в высоком уровне риск–премии, которая автоматически увеличивает стоимость и доступность рыночного кредита. Сокращение спроса на ресурсы со стороны неэффективно работающих субъектов хозяйствования является одним из основных способов повысить доступность кредитных ресурсов в экономике, предоставляемых на рыночных условиях эффективно работающим предприятиям.

В этой связи обвинения в том, что ограничение кредита сдерживает увеличение инвестиций на модернизацию промышленности и повышение эффективности последней абсолютно необоснованны. В период 2000 — 2011 гг. доля инвестиций в ВВП Республики Беларусь стремительно росла: с 15% в 2000 г. до 36,8% в 2011 г., даже в 2013 — 2014 гг. она сохранялась на уровне 32 — 34%. При этом показатель эффективности накопления основного капитала, рассчитываемый как отношение прироста ВВП за текущий год к накопленному в прошлом году капиталу, с 2006 г. неуклонно снижался. Если в 2005 г. прирост инвестиций на 1% давал увеличение ВВП в следующем году на 1,9%, то в 2015 г. отдача от инвестиций, осуществленных в 2014 г., стала отрицательной — минус 0,3%. Значит, дело не в объемах кредитов и инвестиций (в странах Западной Европы доля инвестиций в ВВП в среднем составляет 20 — 25% ВВП, в США — 20%), а в качестве реализуемых инвестиционных проектов.

Также считаем, что некорректно делать выводы о достаточности денег в экономике, ссылаясь на значение коэффициента монетизации, поскольку данный показатель в большей степени отражает спрос экономики на деньги. Чем сильнее развит финансовый сектор, рынок недвижимости и выше доверие экономических агентов к национальной валюте, тем больше денег требуется экономике для обслуживания сделок и операций финансового сектора и рынка недвижимости. Как следствие наблюдается рост коэффициента монетизации.

В мире широко известным и доказанным фактом является то, что в долгосрочной перспективе темпы инфляции определяются исключительно темпом роста денежного предложения. Исходя из этого, для снижения и стабилизации долгосрочного темпа инфляции центральные банки мира, в том числе и Национальный банк Республики Беларусь, применяют стратегию контроля за приростом широкой денежной массы — монетарное таргетирование. Кроме того, белорусский регулятор наряду с данным инструментом использует целую систему операционных инструментов монетарной политики.

Члены рабочей группы поставили точный диагноз белорусской экономике и соответственно выработали верные методы «лечения», которые изложены в разработанной ими Программе «16 — 20». Структурных изменений в экономике нам не избежать и откладывать их тоже уже нельзя.

Мир стремительно меняется, и экономика Беларуси должна быть чрезвычайно гибкой, чтобы идти в ногу с темпом глобализации, быстро развивающимися и усложняющимися экономическими процессами и финансовыми рынками, не боясь конкуренции, быть способной в любой момент противостоять шокам и новым вызовам.

Поэтому ключевые преобразования должны быть нацелены на формирование условий для эффективного перетока финансовых, трудовых и материальных ресурсов в те сферы и предприятия, которые способны стать драйверами роста экономики. Качество нашей будущей жизни будет зависеть от того, насколько экономика (прежде всего промышленность) будет способна к обновлению и модернизации в условиях жестких бюджетных ограничений. Стране нужны качественно новые предприятия, отрасли, экономика.

Для смягчения проблемы системного дефицита оборотных средств и снижения кредитных рисков необходимо провести реструктуризацию задолженности убыточных предприятий и оптимизировать структуру капитала предприятий. Предлагается задействовать иные, кроме кредитов, инструменты привлечения финансовых ресурсов: акции, облигации, иностранные депозитарные расписки, обладающие гораздо большими преимуществами как на микро–, так и на макроуровне.

Необходимо привлекать и реализовывать программы с МВФ и Евразийским фондом стабилизации и развития (ЕФСР), что будет являться одним из ключевых факторов в формировании позитивного имиджа экономики Беларуси в глазах иностранных инвесторов и позволит привлечь в страну необходимые инвестиционные ресурсы. Прежде всего это должны быть прямые иностранные инвестиции, которые, кроме денег, принесут новые передовые технологии производства и управления. Поэтому наш путь — это широкомасштабное открытие экономики страны для иностранных инвестиций, развитие частной инициативы и национального предпринимательства, переход государства к косвенным методам регулирования экономики.

Недавно я прочитал высказывание М.Мясниковича. Цитирую: «Если угаснет производство, оно в Беларуси крупнотоварное, то не поднимется уже никогда».

Конечно, эта фраза является лейтмотивом моего письма. И чтобы удержать такое производство на плаву, необходимо, наконец, открыто отречься от сумасбродной идеи «все спасет рынок» и вернуться на рельсы плановой экономики крупного производства. Неотъемлемой частью такой экономики, конечно, должна быть и банковская система. Уже и подавляющее большинство профессиональных экономистов России это давно поняли. И уже многие ярые идеологи рыночной экономики поняли, куда они привели страну, но как же признать свои ошибки?

Часто приходится слышать, что при Совет-ском Союзе не ценили талантливых инженеров. Это миф, распространяемый бездарными инженерами, которым якобы мало платили за их, с их точки зрения, «талантливый» труд. Ведь не секрет, что 90% населения страны просто хочет стабильно жить, т.е. быть уверенным, что завтра, ну хоть чуть–чуть, будет лучше, чем сегодня. Это эволюционный путь развития, который не несет за собой потрясений, позволяет гармонично развиваться. Но, конечно, есть 10%, для которых главное — борьба за свободу, за деньги, за славу.

Когда пытаются перенести революционную технологию туда, где для этого не созданы соответствующие условия, это всегда кончается, мягко говоря, неудачно. Яркий пример из недавнего прошлого.

В 1985 году на Белорусской железной дороге был проведен экономический эксперимент. И одним из революционных решений этого эксперимента было упразднение дежурных по переездам. Обоснование было «бесспорным»: внедрение автоматики для опускания шлагбаума при приближении поезда и поднятия после прохода. Конечно, в соответствии с аналогичной технологией на Западе. И немедленно катастрофически возросло число жертв на переездах. Во всем, ни капли не сомневаясь, организаторы эксперимента обвинили тех водителей, которые пытались объехать опущенный шлагбаум. Но почему же на Западе такого не происходило? И никто поначалу не хотел понимать, что на Западе практически все автомобильные и железнодорожные дороги проходят на двух уровнях. Конечно, со временем потихоньку все урегулировалось, но кто теперь ответит за те жертвы, которые произошли по вине честолюбивых экспериментаторов, внедривших чужую, несвоевременную технологию на неподготовленной почве?

Это только маленький пример того, что прежде чем что–то изменять, особенно на уровне макропроцессов, необходимо сто раз обдумать, не принесут ли эти изменения трагические последствия.

Есть у нашей власти традиция не полагаться на свои представления о добре и зле и уж тем более на капризы рыночной стихии, но советоваться, сверять с народом курс развития державы. Всебелорусское народное собрание — это один из тех действенных инструментов подлинного народовластия, с помощью которого белорусы, наставляя власть и, если надо, поправляя ее, непосредственно определяют свое будущее. В связи с этим думается, что опубликованная накануне очередного такого собрания в «СБ» (№ 101 от 31 мая 2016 г.) проблемная статья Сергея Ткачева «Вместо бега по кругу движение вперед» заслуживает самого пристального внимания. В ней изложена программа мер по преодолению тех негативных процессов в экономике, о которых, увы, был вынужден вести речь Президент в своем недавнем Послании белорусскому народу и Национальному собранию.

Систематическое обращение нашей власти при управлении государством к врожденной мудрости, прагматичности белорусов не могло не дать результата. Беларусь — единственная из республик Советского Союза (если не учитывать «пересевших» в другой союз — Европейский), где матери не получали гробов со своими детьми из горячих точек. Наша обделенная природными ресурсами страна традиционно лидирует в СНГ («природной кладовой мира») по уровню жизни, беспристрастно фиксируемому ООН с помощью индекса человеческого развития. Думается, только двух этих фактов вполне достаточно для вывода о том, что в Беларуси до последнего времени выстраивалась вполне работоспособная, не раз спасавшая нас в трудный час, а значит, во многом уникальная экономическая модель. Ее фундамент — целенаправленное государственное управление экономикой не в угоду олигархическому меньшинству, но во благо белорусского народа.

К сожалению, в силу некоторых внешних и, увы, внутренних причин белорусская модель начала давать сбои. Не секрет, что в 2015 году впервые за много лет ВВП Беларуси снизился на 3,9%, промышленное производство сократилось на 6,6% и, как следствие, доходы белорусов уменьшились на 5,9%. При этом особую тревогу вызывают негативные (названные Сергеем Ткачевым «деиндустриализационными») тенденции в промышленности, являющейся мотором любой современной экономики.

И действительно, в нынешнюю технотронную эпоху место страны в иерархии технологически, а значит, экономически развитых держав всецело зависит от того, способна ли она производить современные автомобили, самолеты, суда, локомотивы, двигатели, электронику, вооружения... Не случайно лидеры мировой экономики, возвестив о «новой промышленной революции», сегодня конкурируют друг с другом в сфере создания благоприятных макроэкономических условий для собственного производства, прежде всего промышленного, наукоемкого, высокотехнологичного. Иного не дано. Утрата собственной промышленности автоматически выбрасывает страну на сырьевую, обслуживающую цивилизацию периферию.

Уверен, что многие отметили слова Президента во время его инаугурационной речи, когда он сказал: «Если кто–то за реформы, так вы же будьте честны и скажите, что надо сломать политический строй, государственное устройство Беларуси, надо разделить–разрезать государственную народную собственность и раздать».

По моему мнению, суть типовых реформаторских рекомендаций незамысловата: отпустить штурвал управления экономикой, предоставив ей максимальную свободу барахтаться в штормящем океане кризисной мировой экономики. А затем расслабиться и ждать, когда же «чудотворная» рыночная экономика сама решит все наши проблемы. Иными словами, налицо попытка вновь выставить страну на развилку–перепутье — или продолжить движение по проверенному временем державному курсу, или же свернуть на склизкую тропу либерально–рыночных реформ, разрушительная и подчас кровавая сила которых, увы, безальтернативно доказана бессчетными примерами наших соседей.

Несмотря на то что кризисные процессы приобрели поистине планетарный масштаб, всю вину за наши нынешние экономические трудности мои (и С.Ткачева) оппоненты видят исключительно в державной специфике белорусской модели. Хотя стоит проанализировать истоки негативных процессов, как станет понятно, что их причина кроется как раз в обратном — длящемся вот уже несколько лет сползании, скатывании страны в либерально–рыночные реформы. Факт остается фактом: меры по либерализации экономики 2011 года, объявленного Годом предприимчивости, по моему убеждению, послужили спусковым крючком кардинального изменения условий хозяйствования в стране. Воспользовавшись свободой, жаждущие прибыли торговцы–посредники и банкиры–ростовщики бросились отнюдь не способствовать производству, а банально взвинчивать цены, тарифы, ставки. Достигший в 2011 году 108% рост цен («инфляционный шок») запустил процесс тотального выкачивания («инфляционного вымывания») оборотных средств из производственного сектора в торгово–спекулятивную, прежде всего, банковско–ростовщическую сферу.

Согласитесь, только общим ухудшением экономической среды можно объяснить тот факт, что множество еще недавно вполне сносно работавших производственных предприятий по всей стране «вдруг» сделались неэффективными и неконкурентоспособными. Приходится признать, что начавшийся несколько лет тому назад отказ от изложенных в статье Сергея Ткачева принципов управления национальной экономикой — главная причина кризисных процессов в белорусской экономике.

Следует пояснить, что эффективность–конкурентоспособность каждого конкретного субъекта хозяйствования определяется набором не только внутренних для предприятия, но и внешних, воссозданных в национальной экономике условий. При этом внешние (макроэкономические, внепроизводственные) факторы играют не меньшую, а подчас и куда большую, нежели качество управления предприятием и уровень его технической оснащенности, роль. И действительно, при всем старании и умении, положим, фермера все его усилия и затраты будут тщетны и неэффективны, если вынудить его покупать ресурсы втридорога, а скупать у него продукцию за бесценок.

Разумеется, каждое конкретное предприятие не в состоянии сколь–нибудь заметно влиять на макроэкономические условия, деловую среду в масштабах национальной экономики. Это прерогатива, а значит, прямая обязанность Правительства и Национального банка — ведущих макроэкономических институтов, задающих градус деловой активности в масштабах страны в целом. К числу ключевых внепроизводственных факторов, кардинально влияющих на характер деловой среды в стране, следует отнести стоимость кредитных ресурсов, уровень инфляции, стабильность национальной валюты, стимулирующий характер налоговой, бюджетной, таможенной политики и т.д. Отказ от активного использования перечисленных инструментов для целенаправленного развития актуальных производств и отраслей равносилен наивным надеждам того же фермера на то, что свободная, осуществляемая без его вмешательства конкурентная борьба, положим, картофеля, колорадских жуков, засухи и сорняков даст небывалый урожай.

К сожалению, перечисленные и другие макроэкономические, внепроизводственные условия хозяйствования отечественных предприятий де–факто намного хуже, нежели у их западных и некоторых восточных конкурентов. По этой причине требовать от наших компаний глобальной конкурентоспособности не просто бесполезно, но даже безнравственно. Вот почему в статье Сергея Ткачева совершенно обоснованно идет речь об институтах развития, регулирующих каждый свою сферу так, чтобы все они работали на общий результат — восстановление деловой среды, развитие и процветание Беларуси. Эти институты должны быть подобны инструментам большого, дружного, сыгранного оркестра, играющего по нотам и под управлением опытного дирижера симфонию процветания державы.

Советская Белоруссия № 112 (24994). Среда, 15 июня 2016