Колонизация и ассимилирование — третьего варианта относительно полученных по Рижскому договору земель Польша не рассматривала в принципе
Объективное понимание положения Западной Беларуси в 1921 — 1939 годах имеет важное значение для развития белорусской государственности. Публикуем вторую часть материала Евгения Подлесного (начало в «СБ» № 158 ), предлагающего объективный взгляд на тот период белорусской истории.
Мальковичская школа — Ганцевичский район — под ПольшейПоложение «угнетенных Польшей наций»
В процессе анализа жизнедеятельности наших соотечественников на территории Западной Беларуси возникает вопрос: что заставляло польских националистов так относиться к белорусскому населению? Ведь с момента получения Польшей независимости польские власти брали на себя перед мировым сообществом обязательства свято соблюдать права национальных меньшинств в государстве. Данные положения были прописаны в ряде международных договоров и в Конституции Польши (ст. 110, 111, 114). В начале 1924 года в Париже создается Комитет угнетенных Польшей наций, члены которого всему миру доводили правду о действиях польских властей в области образования, культуры и религии в Западной Беларуси.Желая выглядеть европейским государством, польские элиты пытались придать своим действиям на Восточных Кресах видимость легитимности. 31 июля 1924‑го принимается закон «Об организации школьного дела для национальных меньшинств в Польше». Этим законом предусматривалась возможность открытия белорусских школ там, где белорусы составляли более 25 процентов от числа родителей, проживающих в данной местности, и имелось бы не менее 40 детей. По требованию жителей в таких населенных пунктах могли открываться белорусские школы. Но если в этой же местности найдется хотя бы 20 детей, родители которых будут выступать за польский язык, то там вводится обучение на двух языках.
Утраквизация (то есть создание польско-белорусских школ), с одной стороны, как бы создавала положительный имидж польского правительства на международной арене. Но, с другой стороны (поляки не были бы поляками), она была одним из инструментов для интеграции польских начал в западнобелорусское общество.
Большинство преподавателей в утраквистичных школах были людьми, не знавшими белорусского языка, перед ними ставились конкретные цели полонизации Беларуси. На практике присутствовало только временное отступление от общей политики маргинализации белорусского народа в Западной Беларуси. И по-другому быть не могло.
Ассимиляция как национальная политика
Угнетение белорусов и их ассимиляцию остановить было невозможно, ибо причины колонизации белорусского населения содержались в самой сути польской государственности. Поляки всегда стремились иметь унитарное государство, поэтому все народы, очутившиеся в силу каких-то обстоятельств на территории Польши, в процессе ее исторического генезиса добровольно-принудительно должны были превращаться в польский этнос. Как оказалось, во вновь созданной в 1918 году Польской Республике этнические поляки составляли только 65 процентов, а для унитарного государства их нужно было иметь 85 процентов. То есть превращение белорусов в поляков представляло политическую потребность полноценного функционирования польского государства.Политика ассимиляции белорусского народа в какой-то степени стала национальной идеей Польской Республики до 1939 года.За все время существования Западной Беларуси в правительственных кабинетах Польши, на различных многочисленных мероприятиях польского шляхетства, в решениях польской католической церкви, как правило, присутствовало стремление обсудить и предложить конкретные меры по ассимиляции белорусского народа.
«Не хотим здесь Беларуси»
В этом плане представляет интерес конференция элит Польши от 24 апреля 1937 года с повесткой «Активизация польского элемента в северо-западных землях Польской Республики», которая как бы подводила некоторые итоги денационализации западных белорусов и конкретизировала мероприятия по ее совершенствованию.Так, генерал Ярнушкевич отмечал на ней: «Недостаточно, что кто-то считает себя поляком и остается православным. На востоке синоним польскости — католицизм… Воспитатели — это ксендз, учитель, офицер и младший офицер… Мы уже имеем в распоряжении польского учителя, чиновника… Польская культура должна главенствовать в северо-восточных землях… Мы должны то польское население, которое здесь живет, и то, которое приедет, наделить привилегиями».
Польская школа в Западной Беларуси.Другие участники конференции не отставали от генерала Ярнушкевича. При этом, если воевода де Траммеркурт только ограничивался видением в школах «центров по полонизации» белорусов, то предложения воеводы Ботяньского были программными в деле изжития белорускости на западнобелорусских землях: «Я целенаправленно избегаю обучения на белорусском языке… Я убежден, что дети, обучаемые на польском языке, когда вырастут, сами захотят на службе слышать польский язык…
В ходе дебатов мы говорим, что не хотим здесь Беларуси… Большая часть белорусов политически и националистически созрела… В качестве противодействия есть способы культурного влияния, а где не хватит, то даже и силой. Мы не требуем слишком многого, но если они не могут сменить сердце, то должны сменить кожу…Польский порядок следует вводить даже силой… В восточных землях школа должна быть политической, это такое могучее оружие для полонизации, что должно использоваться политической администрацией… Католицизм должен быть оплотом на этой территории».
Бывший воевода Белостокского воеводства Г. Осташевский, подводя итоги политики колонизации и ассимиляции, 23 июля 1939 года писал в политический департамент МВД Польши: «Белорусы — есть этническая группа населения, осевшая на земле и связанная с нею. Процесс ассимиляции, о котором может быть речь, когда говорили об укреплении польского владеющего положения на этом участке, со времен возрождения Речи Посполитой не достиг значительных результатов. Сознательно белорусский элемент содействует движению прорусской ориентации. В первом ряду стоят здесь довоенные русские симпатии. Вместо них мы должны выработать симпатии к Польше».
От «выработки симпатий» к санации
В качестве примера «выработки симпатий» польскими властями у белорусов к новой Польше можно привести наглядный материал, который был опубликован 3 сентября 1924 года в газете Гродненщины «Сын Беларуса»: «У студзені 1921 года выйшаў прыказ Горадзенскага Старосты Рогалевіча аб тым, што Беларускі Нацыянальны Камітэт Горадзеншчыны зачыняецца. Пачаліся вобыскі і арышты сяброў камітэту… Праз месяц была зачынена Беларуская Грамада Моладзі. Пачалося сярод народу хваляваньне… Дэлегацыя паехала ў Сойм да Варшавы, — але-ж нічога не дабіліся… Пачаўся яшчэ горшы ўціск беларусаў. Усе беларускія арганізацыі былі закрыты, беларускія школы ў Горадзеншчыне, якіх было йшчэ каля ста, зачынены (асталіся толькі чатыры), а ў пачатку вучэбнага году 1921 — 1922 на ўсю Горадзеншчыну было ўжо адна беларуская школа ў м. Горадні… У канцы 1920 г. у Горадні быў адкрыты Саюз Беларускіх Кааператываў… У красавіку 1921 г. па загаду Горадзенскага Старосты Рогалевіча ўсе 20 кааператываў былі зачынены».
Седьмой параграф Рижского договора Польша игнорировала.12 мая 1926 года власть в стране захватили пилсудчики и начали проводить политику «санации». При ее осуществлении польские власти уже открыто пренебрегали своими обязательствами по соблюдению прав национальных меньшинств в экономике, социальной сфере, культуре, образовании, религии, использовании белорусского языка.Окончательно завеса красивых слов о соблюдении прав нацменьшинств в Западной Беларуси была снята 18 сентября 1934‑го на заседании Лиги Наций. Министр иностранных дел Польши Бек тогда заявил, что до введения в жизнь общей и унифицированной системы защиты прав национальных меньшинств польская сторона в одностороннем порядке отказывается от соблюдения положений Малого Версальского трактата 1919 года. Интересы меньшинств будут регулироваться только «внутригосударственными правовыми актами».
Проследим на практике, что из себя представляли польские «внутригосударственные правовые акты» для белорусского народа в социальной сфере.
Например, в Коссовском повете работали две больницы — Коссовская на 30 коек (стоимость за сутки — от 2 до 4,5 злотого) и Ружанская на 19 коек (стоимость за сутки — от 4 до 6 злотых). Работающий белорус не мог это оплатить, так как средняя заработная плата в Западной Беларуси составляла 1,5 злотого в день для мужчин.Или другой пример.
На социальное обеспечение населения органам самоуправления в Западной Беларуси в 1935 — 1936 годах выделялось 2811 тысяч злотых, а центральной Польше — 18 638 тысяч злотых.Безработица была бичом несельского населения Западной Беларуси. Но только 13,6 процента от общего количества не имевших работы получали пособия по безработице, которые были гораздо меньше, чем в центральной Польше.
«Ніякай Беларусі, а ні беларускіх школ не прызнаюць»
Особо пристальное внимание польские власти на территории Западной Беларуси уделяли системе образования. До передачи Польше этих земель работали 359 белорусских школ, учительские семинарии в Свислочи и Борунах, белорусские гимназии в Новогрудке, Несвиже, Клецке, Радошковичах и Вильно. Но уже в 1919‑м поляки, оккупировав ряд белорусских районов, закрыли учительские семинарии в Свислочи и Вильне, высшее начальное училище в Гродно, а также большинство белорусских школ.В результате открытой антибелорусской политики польских властей к 1922 — 1923 учебному году осталось всего 32 белорусскоговорящие школы, а в 1938 — 1939 учебном году в Западной Беларуси уже не было ни одного белорусского учебного заведения, 13 процентов детей школьного возраста нигде не училось, 43 процента населения в возрасте от 10 лет было безграмотным.Интеллигенции из числа коренного белорусского населения насчитывалось совсем мало. В докладе в Центральную раду Виленщины и Гродненщины 17 сентября 1919 года «Аб палажэньні беларускай справы у Гарадзеншчыне» говорилось (орфография документа сохранена. — Прим. ред.): «З дакладу вучыцялеу аб адносінах польскай улады да беларускага школьніцтва чуваць была адно — ніякай Беларусі, а ні беларускіх школ не прызнаюць… Вучыцялі адказалі, што яны беларусы і могуць вучыць толькі у сваей роднай мове. Калі так, адказау інспектар, то едзьця на сваю Беларусь, калі яна гдзе есць, а тут я не пазваляю».
Члены Товарищества белорусской школы. Скидель, 1921 год.Негативное отношение к белорусским школам власти объясняли тем, что те — «часть коммунистической подрывной деятельности», и как бы нет закона в польском государстве, который регламентировал бы открытие белорусских школ. Наглядным дополнением этих слов является записка Полесского воеводы Вацлава Костека-Бернацкого для МВД Польши: «Предложения в деле школьного строительства и развития польской пропаганды» (1937 год):
«Учительские силы для полесской деревни должны быть набраны исключительно из среды польского элемента… Не может быть и речи о том, чтобы в течение ближайших 10 лет учителем на Полесье был россиянин… белорус, или даже учитель-полешук».
Образование по-польски: «бил, пока дитя не почернело»
В результате такой политики преподаватели белорусской национальности переселялись в центральные и западные воеводства, а их места занимали выходцы с запада страны — этнические поляки. В 1933 году в Виленском воеводстве из 2049 преподавателей поляков было 1933, белорусов — 60, на Новогрудчине и Полесье — соответственно 1660 и 78, 1150 и 54 человека.Методы воспитания белорусских детей преподавателями польской национальности соответствовали государственной политике отношения к белорусам как к «туземцам». И избиение детей со стороны учителей-поляков было правилом, а не исключением.Так, в деревне Крышаловщина Жуховицкой волости Несвижского уезда учитель Горбачевский систематически избивал детей. В одном из обращений белорусских послов (депутатов) польскому сейму приводится рассказ матери девочки, избитой Горбачевским:
«22 ноября сего года, в субботу, была избита девочка восьми лет Мария Буховец. Сперва линейкой, потом головой о стену, в заключение всего этого учитель ударил ее о землю, налег ей на голову и бил кулаками по спине, пока дитя не почернело».И такие издевательства над детьми белорусов со стороны польских преподавателей были повсеместно. Так, в деревне Лядине Роготенской волости Слонимского уезда учитель Биль избил восьмилетнего ученика Петра Жигалика цепом, а также запугал и избил семилетнюю Стефанию Яковчик…
Обыденность жизни и быта Западной Беларуси.
Что касается белорусского языка, то он выживался не только из системы образования. Его употребление запрещалось властями во всех учреждениях и по всей стране. Уже на уровне гминов (сельсоветов) руководителями назначались представители центральных областей Польши («варшавяки»). При обращении к ним крестьян на белорусском языке они отворачивались и «не видели» просителя. Польские власти вместо кириллицы разрешали писать на белорусском языке только латиницей, уничтожая тем самым малейшие признаки принадлежности западных белорусов к восточнославянской цивилизации. В одной из своих интерпелляций депутаты Белорусского клуба в польском сейме писали: «В польских почтово-телеграфных правительственных учреждениях в белорусских областях не принимаются письма, адресованные по-белорусски, и телеграммы, написанные на белорусском языке, хотя бы даже латинским шрифтом. Белорусский народ, не владеющий польским языком, вынужден платить большие суммы денег за адресование писем и составление телеграммы на польском языке». А новогрудский воевода с 18 сентября 1921 года запретил изучать белорусский язык в школах не только в качестве основного предмета, но и дополнительного.
Такая же политика применялась к белорусским учреждениям культуры и СМИ, повсеместно закрываемым. В случае «необходимости» не брезговали прибегать к помощи полиции для их ликвидации. В 1927 году в Западной Беларуси легально издавались 23 белорусские газеты и журнала. В 1930 году их осталось только 12, а в 1932‑м — 8. Под конец 1930‑х годов ни белорусских газет, ни белорусских журналов не издавалось вовсе…Евгений ПОДЛЕСНЫЙ, полковник в отставке, кандидат политических наук, член Совета Белорусского союза суворовцев и кадетов.
(Окончание следует.)
