Директор РНПЦ «Мать и дитя» называет психологию женщин своей стихией. Потому что они окружают его и на работе, и за ее пределами. Пациентки — только дамы. Подчиненные в основном тоже. Дома — жена, три дочери, и лишь младший сын вносит капельку разнообразия. В конце рабочей недели мы гуляем по столичному парку Горького с руководителем ведущего белорусского медучреждения по акушерству и гинекологии многодетным отцом Сергеем Васильевым и разговариваем о судьбе женского доктора, личном опыте отцовства и супруге.
Гендер и различия в профессии
— Сергей Алексеевич, за акушерскую практику вы приняли много родов?— Когда начинал врачебный путь, мне было интересно вести такой подсчет. Но дошел до нескольких тысяч и бросил. Помню рекордную по загруженности смену: за сутки до 32 родов принял, из них шесть ночных операций. К утру валился с ног. Истории болезни складывал стопками, а оформлял уже постфактум.
— На улице вас узнают бывшие пациентки?
— Сейчас, когда руковожу центром и лично принимаю участие в родах только в очень тяжелых случаях, — нечасто. А когда работал простым врачом — да, буквально в каждом магазине женщины останавливали: «Ой, доктор, вы меня помните? А нам уже пять годиков исполнилось на днях!»
— Бывало, что пациентка отказывалась от осмотра или ведения родов, потому что вы мужчина?
— Нет. Нашим женщинам важно, чтобы доктор был толковым специалистом, а какого он пола — не играет роли. Отказ, как правило, диктует только вероисповедание: например, женщинам-мусульманкам шариат запрещает показывать тело кому-либо, кроме мужа. Как только я видел пациентку в платке, уточнял этот вопрос и предлагал помощь коллеги-женщины.
Мне неоднократно приходилось иметь дело с гражданками западных стран. Они, наоборот, отдают предпочтение мужчинам-докторам, мол, мы как специалисты надежнее и эмоционально устойчивее.
Помню, одна высокопоставленная француженка категоричное условие выдвинула — чтобы ее беременность наблюдал только мужчина. Мне тогда и довелось быть ее доктором. Хотя в среде профессионалов никаких различий не существует.— Мужчины в акушерстве, скажем прямо, штучный товар…
— Да, в нашей специальности полное гендерное неравенство (смеется). По статистике центра, представителей сильного пола всего пять процентов. В других медучреждениях похожая картина. И это, безусловно, накладывает отпечаток на организацию работы. Ведь женщины-акушеры не только принимают роды, но и сами рожают и уходят в декрет. Типичная ситуация: приезжает молодая врач в район по целевому направлению, чтобы положенных пять лет отработать. Но быстро выходит замуж и идет в отпуск по уходу за ребенком на три года. А затем беременеет второй раз. Формально она отработала срок распределения, а по факту специалиста нет. Руководитель медучреждения ломает голову, как и чем закрывать кадровые бреши. Уже поднимался вопрос квот при приеме в медвузы, чтобы соотношение мужчин и женщин по специальностям было примерно одинаковое. И я целиком поддерживаю такую идею.
Заботиться больше, чем сам пациент
— Наши бабушки беременность воспринимали как обычное состояние — до последнего работали, рожали чуть ли не в поле без всяких врачей. Теперь тщательное наблюдение, куча анализов, если что — госпитализация, роды только в стационаре…
— Подобное внимание — наследие советской медицины, которая, к слову, была признана лучшей в мире. Работал принцип — заботиться о пациенте больше, чем он сам. То есть врач должен предусмотреть все возможные проблемы. В современном здравоохранении развивается другой тренд — ответственность самих пациенток за собственное здоровье. Истина где-то посередине. Если женщина забеременела впервые — лучше быть предельно внимательной и все предписания строго выполнять. Особенно если есть проблемы со здоровьем. Все прошло прекрасно — тогда во вторые, третьи и последующие роды можно немного расслабиться. К слову, у нас с женой именно так и было. В первую беременность на воду дули, а потом на определенные моменты глаза закрывали.
— А что определяющее, по вашему опыту, в исходе беременности?
— Психологическое состояние женщины. Вот поступает пациентка в больницу практически в бессознательном состоянии. Серьезный диагноз, неопределенный прогноз. Делаешь все, что от тебя зависит. После операции общаешься с ней и слышишь: «Да я знала, что с нами все будет хорошо». У другой пациентки анализы в порядке, обследования в норме, а она паникует, требует срочно ее обезболить, а то и кесарить. В итоге на ровном месте то слабость родовой деятельности возникнет, то с состоянием ребенка проблемы. Поэтому я у всех своих пациенток в первую очередь интересуюсь настроем.
— Нужно ли, на ваш взгляд, запретить аборты?
— Я не сторонник радикальных и бескомпромиссных решений. Такие, как правило, приводят к еще худшим последствиям. Не прервут беременность в медучреждении врачи — это сделают подпольно горе-бизнесмены. Нужно постепенно и планомерно уменьшать количество абортов через просветительскую и социальную работу. Вот ввели в стране предабортное консультирование. Вначале процент отказов от прерывания беременности был совсем маленький. А теперь эффективность практики — 34 процента. То есть каждая третья, кто идет на аборт, все-таки сохраняет ребенка! Число прерываний беременности неуклонно убывает.
— Здорово, что и у акушеров-гинекологов есть право отказаться от выполнения аборта по этическим соображениям…
— Но при этом руководителю медучреждения все равно нужно оказать эту небогоугодную и неприятную услугу и найти другого доктора. То есть тот, кто отказался, свою работу перекладывает на коллегу, который, может быть, и так загружен. В конце концов решение прервать беременность принимает не врач, а женщина. Абсолютно всем акушерам-гинекологам, поверьте, куда приятнее наблюдать беременность и принимать роды.
Сколько Бог пошлет
— Рожать и сколько — в этом вопросе чье слово в семье должно быть последним, женщины или ее мужа?— Господа Бога. Мы можем делать многое по планированию семьи, обращаться к современным технологиям. Но у Творца свои виды на семью. И они, как показывает жизнь, более стратегически верные, чем наши прогнозы и умозаключения.
Я, например, никогда не думал, что буду многодетным отцом. Ну двух, представлял, воспитаю. Когда в семье было уже трое, мы с женой предохранялись. Произошла задержка — не поверили. Взяли тест — две полоски. Шок! А после того как узнали, что будет сын, очень обрадовались. Теперь шутим: характер у нашего наследника такой, что на пути к цели его никакие препятствия не остановят.
— То, что супруга Елена у вас тоже акушер-гинеколог, облегчает или усложняет семейную жизнь?
— Конечно, облегчает. Была бы банкиром, то возмущалась бы, когда я возвращался с дежурства. Мол, ты там что, вагоны разгружал, что с ног валишься. Знает не понаслышке, как мы по ночам в родзалах и операционных воюем. Я, в свою очередь, по врачебной практике вижу, как бывает тяжело вынашивать ребенка и рожать, поэтому всегда старался помогать жене с уходом за детьми. На трех родах у своей супруги присутствовал лично. В четвертый раз собственными руками сделал кесарево.
— Быть рядом вас просила жена?
— У нас даже вопроса такого не стояло. Ребенок наш, значит, принимаем его в этот мир вместе.
— Вы сторонник партнерских родов. Но, говорят, представители сильного пола еще в предродовой в обморок падают…
— Если мужчина хочет поддержать супругу, не обязательно брать ножницы в руки и пуповину перерезать, как это представляют новоиспеченные молодые папочки, насмотревшись американских мелодрам. В конце концов, можно и в коридоре подождать, и после родов с малышом помочь. Важно, чтобы супруга чувствовала, что она не одна. Не так давно ввели в наше законодательство двухнедельный отпуск для отцов. Можно хотя бы на 14 дней взять на себя ночные укачивания и смену памперсов.
О слезах, политике и высшем пилотаже
— Мужчины, говорят, не плачут. Вам на работе доводилось пустить слезу — от неудачи, например?— (Удивленно поднимает брови.) Что вы! Если мужчина раскис на работе, это полный крах. Но могу признаться, с возрастом становлюсь более сентиментальным. Видимо, влияет женское окружение. Смотрю душещипательный фильм — накатывает слеза. Оглянусь — видели ли дети — и беру себя в руки.
— Что вы как многодетный отец считаете наивысшим достижением современного акушерства?
— Выхаживание недоношенных новорожденных. Это действительно космические технологии. Малыш пятьсот граммов, он сам не может дышать, кушать… А ему создают среду, полностью идентичную утробе матери. Компьютерные программы высчитывают калораж питания, микродозы лекарств, с помощью аппаратов замещаются функции дыхания, регулируются свет, температура, влажность и прочие параметры.
Сейчас выживаемость новорожденных с чрезвычайно низкой массой тела составляет 84 процента. То есть почти девять из десяти таких детей спасают!
— Говорят, при приеме на высокие государственные должности статус «женат, есть дети» является преимуществом. Как вы думаете почему?
— Скорее, суть в умении совмещать разные функции. Одно дело — погрузиться с головой в работу, когда тебе никто не мешает, а другое — выполнять свои обязанности, когда в это же время требуют срочного решения семейные проблемы, в школу вызывают, кто-то болеет. То есть семейные люди привыкли жить в модном сейчас режиме многозадачности.
— С недавних пор вы стали членом партии «Белая Русь». А готовы полностью сконцентрироваться на политической деятельности?
— Если предложат, будет такая возможность — не откажусь. Политика — итог профессионального развития. Когда за спиной путь от рядового врача до руководителя научно-практического центра, уже сформирована картина происходящих процессов в здравоохранении и обществе, есть предложения, как улучшить законодательство. Сейчас, например, медицина приобретает юридический характер. На всех этапах требуется правовое сопровождение: получение согласия пациентки на операцию, предупреждение о возможных осложнениях и так далее. Чтобы комфортно было работать и врачу, и пациенту, следует гармонизировать законодательство.
Непризнанные трофеи и «Поднятая целина»
— Что в жизни главное?— Профессия, семья, здоровье, благополучие. Но представление о том, что из них важнее, на разных этапах жизни у меня менялось. В молодости я превыше всего ставил самореализацию. Казалось, что состояться, показать себя как стоящего специалиста — главное. Когда появилась семья, убедился, что это та константа, которая с тобой и во время неудач, и во время успехов. До самой смерти. В зрелом возрасте пришло понимание, насколько ценно здоровье. Причем не только физическое, но и душевное, социальное. Сегодня уверен, что счастье — это разумный баланс здоровья, семьи и профессиональной реализации. Кто умеет все это поддерживать, тот удовлетворен жизнью.
— Родители гордятся вами?
— Думаю, да. Правда, они никогда не говорили мне прямо: «Как же мы тобой гордимся». Но когда узнают, что будет телепередача с моим участием, звонят соседям и знакомым: «Смотрите, там Сережу будут показывать!»
— Как вы предпочитаете отдыхать?
— Когда сильно переутомлен, мне нужен только диван. Иногда чувствую потребность сменить деятельность. Тогда еду в лес, на охоту.
— Как к этому хобби относится жена?
— У нас радикальное столкновение женского и мужского мировоззрений.
У мужика в крови — периодически демонстрировать себе и другим, что он может добыть мамонта. Мамонты вымерли, но кабаны и гуси остались в ассортименте. А у жены от моих трофеев слезы на глаза наворачиваются.
Привезу мясо, начинаю приводить аргументы: зверя в последнее время стало много, численность надо регулировать, охотники отстреливают только неселекционных особей, популяции никто не вредит... Жена послушает-послушает, вздохнет и резюмирует: «Давай лучше в магазин сходим курочку купим».
— Как проводите время с семьей?
— Любим кемпинг с шашлыком. Вместе собираем грибы, а потом их большой компанией жарим. Прошлый год путешествовали по Гродно, Пинску, другим историческим местам Беларуси.
— Любите читать?
— Не устаю открывать страницы «Поднятой целины» Шолохова. Каждый раз новые смыслы в ней нахожу. По-настоящему жизнеутверждающая книга. Еще из любимых произведений — Куприн «Колесо времени» и Гончаров «Обыкновенная история». Пробую читать их в современных электронных форматах.
— Что вы прежде всего стремитесь воспитать в своих четверых наследниках?
— Самостоятельность. Прочитал где-то интересную фразу: основная задача родителей — научить детей жить без них. Двумя руками за! Говорят, хороший руководитель тот, у которого коллектив нормально функционирует без шефа. С семьей, детьми то же самое.
— Во что вы верите?
— В Бога и в светлое будущее.
«Мой человек» и лимузин
— Мне было уже за тридцать, когда будущая жена Елена пришла в наш роддом на стажировку, — вспоминает Сергей Васильев. — Когда я ее увидел, сразу почувствовал: мой человек. Предложение сделал, как женщины любят, — в кафе, с цветами. Согласилась! Свадьбу захотела и лимузин. Сейчас вот предлагает повторить событие и повенчаться в церкви. Моя очередь соглашаться.
Где двое, там и третий
— Никогда не понимал философии чайдлфри, — делится директор РНПЦ «Мать и дитя». — Цель объединения двух людей — продолжение самих себя. Понимаю, когда у супругов обзавестись наследниками не получается по медицинским показаниям. Но когда они сознательно отказываются от детей — это странно. Семья без детей неполноценная.
ДОСЬЕ
♦ Родился в 1971 году в Мстиславле.
♦ В 1994‑м окончил Гродненский государственный медицинский институт.
♦ В 1995 — 2003 гг. — акушер-гинеколог роддома № 2 Минска.
♦ В 2003 — 2005 гг. — заведующий гинекологическим отделением ГКБСМП Минска.
♦ В 2005 — 2010 гг. — заведующий гинекологическим отделением, заместитель главврача по акушерско-гинекологической помощи 5‑й ГКБ Минска.
♦ В 2010 — 2018 гг. — заместитель главврача по медчасти роддома № 2 Минска.
♦ В 2018 — 2019 гг. — главврач 1‑й ГКБ Минска.
♦ С осени 2019‑го по настоящее время — директор РНПЦ «Мать и дитя».
♦ Женат, четверо детей.
