Когда видишь эту молодую писательницу, красивую, умную, обаятельную, всегда как–то светлее становится. Она искренне улыбается, в глазах — интеллект и неподдельный интерес к происходящему. А пообщавшись, просто забываешь, что этот человек с детства — в инвалидной коляске и ей, чтобы просто попасть на какую–то литературную встречу, нужно решить много организационных вопросов. Тем не менее Ксения Шталенкова — человек по жизни активный, у нее много друзей и в сети, и в реале. Недавно ей исполнилось 22 года. Она учится на дизайнера и много рисует. Ее роман «Адваротны бок люстра» заслужил внимание и критиков, и читателей. Ее приглашают на литературные дискуссии и вечера, потому что слушать Ксению интересно. Конечно, многое получается благодаря тому, что ее очень поддерживает семья. Не каждому молодому таланту удается встретить таких единомышленников в своем доме. Отвечая на банальный вопрос «В каком возрасте начала писать?», Ксения лукаво переспрашивает:— Серьезно–серьезно писать или вообще писать?
— Ну «вообще», подозреваю, что лет с пяти могла начать.
— С семи.
— И наверное, со стихов?
— Да нет. Никогда стихов не писала, за исключением сочиненной для урока басни, только прозу. А «серьезно–серьезно» — лет с одиннадцати. Тогда я начала свой первый роман «Адваротны бок люстра». Он вырос из задания по русской литературе. Писала на русском языке, потом перевела на белорусский — и продолжала уже на белорусском. В 15 лет я его закончила.
— О чем роман?
— Он приключенческий, для подростков. История девочки Баси из Вильнюса, которая с помощью венецианского зеркала попадает в XVI век, где встречается с юным шляхтичем Михалом Соколичем и вместе с ним оказывается в самом водовороте интриг и заговоров при королевском дворе.
— Наверное, увлекаешься фэнтези и историческими романами?
— Исторические романы — моя любимая литература. Началось с «Крестоносцев» Генрика Сенкевича. Был период, когда я в моменты эмоционального подъема кричала «Грады!» — боевой клич героев Сенкевича. Однажды мы с родителями поехали в Несвиж на рыцарский турнир, и пришлось пройти через лагерь участников, где находились и крестоносцы. И я в восхищении крикнула свое «Грады!». Не знаю, правда, поняли ли современные рыцари, что и почему я им кричу...
— И как складывался путь романа к читателю?
— Отрывок появился в журнале «Бярозка» в 2010 году, я как раз оканчивала школу. Одноклассники мне говорили: «Что ж ты не признавалась, что ты писатель?» А книжка вышла в 2012–м, мне было 19 лет. Я написала продолжение — оно ждет публикации в издательстве «Мастацкая лiтаратура». А сейчас работаю над третьей книгой, нужно продумать финал.
— Когда писала о прошлом, наверное, пришлось работать и с историческими источниками?
— Конечно, хоть и фэнтези, не хочется допускать ляпов. Но мне интереснее видеть антураж своими глазами, чем читать сухие факты. Мы с родителями даже съездили в Краков и Вильнюс, чтобы я могла изучить те места, по которым ходили мои герои. Обследовали старые кварталы в этих городах, и я знала, например, где мои герои будут танцевать во время коронации Барбары Радзивилл.
— Какой должна быть литература для подростков?
— Думаю, есть темы, неизменно интересные любому читателю, — например, любовь...
— Но только для подростка идеальной любовью может стать любовь к оборотню или вампиру.
— Я пишу фэнтези, но вампиры — не мое... Мне всегда хотелось чего–то эмоционально правдоподобного, ненадуманного.
— Ты предпочитаешь электронные книги?
— Не умею, не могу читать художественный текст по монитору. Мне нужна бумажная книга в руках, чтобы чувствовать запах бумаги... Может, это глупый консерватизм...
— Да нет, я часто встречаю людей, испробовавших модные «ридеры» и вернувшихся к бумажному формату. В июньском номере журнала «Маладосць» напечатан твой веселый рассказ «Ситуация POST», весь построенный на цитатах, — великие литературные сыщики и их создатели собрались у трупа графоманки, убитой пишущей машинкой... Пост-модернистский стеб, я бы сказала. И вызов интеллектуалам, и сарказм в сторону графоманов, которые пишут об «оружии с заводов Фаберже», не подозревая, что Фаберже — ювелир...
— Это, кстати, невыдуманная цитата из книги одной писательницы. Что касается постмодернизма, то мне показалось, что у нас он изжил себя. Я считаю, что сейчас скорее неомодернизм, чем постмодернизм. Сейчас больше влияния среды, коммуникации, чем рефлексивных моментов. По крайней мере, из текстов моих ровесников я увидела, что рефлексии для них не в тренде. Иногда сам начинаешь писать что–то рефлексивное, откровенное и останавливаешь себя: лучше переписать, чтобы читатель не посмеялся над тобой.
— Вот оно, наследие теоретика постмодернизма Ролана Барта, которому казалось, что говорить сегодня «я тебя люблю» до смешного банально, потому что это повторено миллионы раз.
— Да, восприятие мира изменилось, оно стало фрагментарным. Информационный поток бурлит, информация поступает кусками... Все сложнее читать что–то монолитное, большое. Хочется, чтобы все дробилось, было структурировано. Трудно выловить в этом потоке что–то стоящее. Раньше я пыталась вести в интернете блог, выкладывала там свою первую книгу. Но появилось опасение: а вдруг украдут? Авторские права ведь не везде в сети защищены.
— Я знаю, что ты реализуешься не только в литературе, поскольку выбрала профессию дизайнера...
— Да, мне это интересно. В прошлом году я участвовала в выставке «Детализация витальности», которая проходила по итогам конкурса «На пути к современному музею». Идея ее такая: девять художников в возрасте до 27 лет отвечали на вопрос: «Что успеть перед смертью?» Я представляла типографический проект, в котором высказывания на латыни типа carpe diem («лови момент») или tempus fugit («время летит») связывала с современностью. Выставка презентовалась во время Недели современного искусства в галерее Белорусского союза дизайнеров, потом демонстрировалась в Калининградской художественной галерее.
— Недавно в интернете на платформе «Мае сэнс» видела твои объявления об участии в акции: на аукцион выставляется встреча с известным человеком, а вырученные средства отправляются на благотворительные цели.
— Давно хотела сделать что–то полезное для других, помочь кому–то хоть немного. Увидела в интернете объявление писательницы Алены Козловой об участии в таком аукционе. Вначале подумала — может, попробовать покупать такие встречи? А затем решила предложить встречу с собой. И вывесила объявление: продается встреча с начинающей писательницей Ксенией Шталенковой, тот, кто придет, сделается героем ее новой книги. Не очень дорого, конечно, но встреча продалась и получилась интересной: мой новый знакомый рассказал о тайнах физики. Вырученные деньги ушли в благотворительный фонд помощи детям «Шанс». Потом еще одну встречу продала, она еще не состоялась.
— Ты — человек активный. Но все же — инвалидная коляска... И общество, в котором только возникает безбарьерная среда для людей с ограниченными возможностями...
— Я не спекулирую на своем положении, воспринимаю его как факт. Инвалидная коляска — так инвалидная коляска. Что поделать? Нужно искать подходящие способы самореализации. Я люблю встречаться с людьми. Считаю, что инвалиды не должны существовать в каком–то гетто, — мне комфортнее среди обычных людей, которые перестают обращать внимание на то, что я «с ограниченными возможностями». И с безбарьерной средой в нашем государстве хорошая тенденция — мы с родителями ездили в Москву, вот там очень сложно было передвигаться по городу. Главное, мне кажется, если ты сам адекватный и по–доброму к другим относишься, и к тебе так будут.
rubleuskaja@sb.by
Фото Татьяны Столяровой.
Советская Белоруссия №212 (24593). Среда, 5 ноября 2014.
