Адам Ахматукаев: Купалу я переводил с русскоязычного перевода, без подстрочников— Купалу очень мало переводили на чеченский язык. Фактически, вы, Адам, являетесь первопроходцем. Насколько сложно было начинать перевод купаловских произведений? Вы работали с русскими переводами белорусского классика. Но заглядывали в белорусские тексты?
— По моим сведениям, из творчества Янки Купалы на чеченский язык до меня было переведено только стихотворение «А кто там идет?». Его перевел наш известный поэт Алвади Шайхиев к 100–летнему юбилею классика и опубликовал во втором номере альманаха «Орга» за 1982 год. Слышал также, что выполненный им перевод имеется и в сборнике одного стихотворения на языках народов СССР, выпущенном в Минске в середине 80–х годов прошлого века.
— И сейчас подготовлено новое издание книги «А кто там идет?» на языках народов мира. В ней представлен и чеченский перевод...
— Купалу я переводил, действительно, с русскоязычного перевода, не имея под рукой ни белорусских текстов, ни подстрочников. К слову сказать, у нас в Чечне еще не создан какой–либо орган, который координировал бы работу по переводу литературных произведений — нет ни самостоятельного центра, ни отдела или отделения в структуре союза писателей. К переводу Купалы, как и к переводам большинства других авторов, я приступил по собственной инициативе, из желания перевести что–либо к его 135–летнему юбилею, который отмечался в 2017 году. Получилось так, что «мой» Купала сделал первый шаг в чеченскую переводную литературу не отдельным стихотворением, а целой поэмой с названием «Никому».
Насчет сложностей перевода. Да, вначале были сомнения, продиктованные вопросом: «смогу ли?». Они у меня присутствуют всегда. Даже тогда, когда приступаю к переводу четверостишия.
— Видится ли вам весь объем купаловского творческого наследия? Что из его произведений, еще не переведенных вами, притягивает?
— В качестве источника для выбора стихов я использовал совместный том Янки Купалы и Якуба Колоса из серии «Всемирная библиотека». Даже содержание одного этого тома дает широкое представление о богатстве творческого наследия Купалы. А притягивают прежде всего произведения, в которых есть яркие образы страданий народа и его борьбы за освобождение от социального и национального гнета.
— В сборнике переводов белорусской поэзии, который вы выпустили к международному симпозиуму «Писатель и время» в 2018 году, представлено творчество 19 поэтов. Как складывался этот «список Адама Ахматукаева»?
— Вначале были Франциск Скорина и Максим Богданович. По предложению белорусской стороны перевел по одному их стихотворению еще осенью 2016–го. Газета «ЛiМ» в номере, посвященном Дню белорусской письменности, в том же году напечатала подборку моих стихов на белорусском языке в переводе Валерии Радунь. Ее стихами я и продолжил формирование «моего», как вы сказали, списка переводов. А моему первому посещению Беларуси предшествовала переписка — назовем ее деловой — по электронной почте с прозаиком и поэтом Еленой Стельмах. На мероприятиях Дня белорусской письменности она выступала своего рода гидом у северокавказских гостей праздника. Я нашел пару ее стихов в интернете и перевел. С таким вот «багажом» переводов и приехал в феврале 2017 года на 3–й международный симпозиум «Писатель и время».
— И вскоре этот «багаж» стал гораздо весомее...
— В одном из выступлений я сказал, что хочу переводить белорусскую поэзию. Обратился к белорусским коллегам за рекомендациями, кого они посоветуют. Большинство переведенных мной авторов предложены белорусами. Из современных поэтов мы открыли чеченскому читателю Алеся Бадака, Виктора Шнипа, Наума Гальперовича, Марию Кобец, Юлию Алейченко. А из ушедших — такие яркие имена, как Пимен Панченко, Микола Купреев, Рыгор Бородулин, Евгения Янищиц. Некоторых нашел и сам в интернете — Аркадий Кулешов, Максим Танк, Алесь Каско, Михась Стрельцов. На стихи Михася Стрельцова вышел после прочтения интервью, которое портал «Созвучие...» взял у литературоведа Любови Турбиной. О Янке Купале я уже говорил. Якуба Коласа тоже вспомнил в связи с его 135–летним юбилеем. Больше всех перевел Максима Богдановича, потому что имел под рукой присланную из Минска ксерокопию его книги «Венок».
— Адам, как, по–вашему, чеченский читатель будет воспринимать творчество Купалы на родном, чеченском, языке? Будут ли в Грозном, Чеченской Республике сравнивать белорусского классика со своими национальными мастерами стихосложения?
Читайте также
— Вам интересно читать о Купале, открывать неизвестные ранее факты его биографии? Вы осмысливаете роль поэта, значение его слова в формировании национального самосознания белорусов?
— До сих пор окутана тайной смерть Купалы. Я рассчитывал услышать разгадку этой тайны во время познавательной экскурсии в Литературном музее Янки Купалы в Минске. Разгадки, однако, не последовало. Но было интересно узнать, что Купала вначале писал стихи на польском языке, которым владел свободно, а на белорусский перешел позже. Это было осознанием им роли и значения родного языка в формировании национального самосознания белорусов, в развитии своей литературы, своей культуры. Помниться, Купала где–то писал, что его единственное призвание — служить своему народу всеми силами души и сердца. Это говорит человек, который на многих фотографиях предстает элегантным дворянином, которому, казалось бы, не должно быть дела до мужицкой доли или недоли. Благодаря таким сынам народа, как Купала, белорусы, бывшие некогда, по словам Горького, самым забитым народом России, сегодня имеют и свое независимое государство, и свою национальную литературу, шагнувшую далеко за пределы этого государства.
— Вы планируете выпустить отдельный сборник переводов поэзии Янки Купалы на чеченский?
— Думаю, что это когда–то случится. И надеюсь на творческую поддержку белорусов.
— Не хотелось ли побывать в родных местах Янки Купалы, там, где он работал?
— Надеюсь, и это когда–нибудь сбудется.
— Удачи вам в творчестве. И огромное спасибо за ваше трепетное отношение к белорусской поэзии, белорусской национальной культуре!
SOB@SB.BY
