Владимир Караник рассказал о новых перспективных проектах

Доступность и мобильность

— Владимир Степанович, судя и по читательской почте, и по встрече Президента со студентами и преподавателями БГМУ, острым остается кадровый вопрос. Можно ли считать положение критичным на фоне того, что, к примеру, уже и Франция сталкивается с проблемой «врачебных пустынь» и собирается ввести для медиков аналог нашего распределения?

— Скажу так: есть определенные проблемы, их надо решать, действуя по нескольким направлениям. Первое, конечно, комплекс мер для закрепления кадров там, где они необходимы. Есть поручение Главы государства — активизировать решение жилищного вопроса для медиков по всей стране. Имеется в виду и строительство малосемейных общежитий по типу тех, что были открыты в ноябре в Боровлянах и представляют собой, по сути, одно-, двухкомнатные квартиры, где можно комфортно проживать семьей. И предоставление арендного жилья с понижающим коэффициентом оплаты, и выделение пустующих квартир, которые исполкомы могут перевести в статус арендных. Планы строительства жилья для медиков и других работников социальной сферы будут для всех областей. В первую очередь мы намерены им обеспечить сотрудников межрайонных центров, которые нуждаются в узких специалистах. Другое направление — повышение заработной платы. Задача Президентом ставится четко — к 2025 году она должна составлять 150 процентов от средней по экономике. Для этого сегодняшнюю зарплату надо удвоить. И еще одно немаловажное, с нашей точки зрения, направление — обеспечение медикам достойных условий труда и оснащение самым современным оборудованием. Согласитесь, если врач работает на новой технике в отремонтированной больнице и получает удовольствие от своей работы, гораздо меньше шансов, что он куда-то уедет или уйдет из профессии.

Но Минздрав видит еще одну проблему — эффективность использования кадрового потенциала. Потому что если взять цифру обеспеченности врачами на 10 тысяч населения, то у нас самый высокий показатель в СНГ и Европе — 44. Поэтому немаловажно, насколько грамотно мы распоряжаемся имеющимися кадрами.

Будем оптимизировать сеть, идти по пути аккредитации медучреждений, добиваться четкого разделения по уровням оказания помощи.

— То есть просто укомплектованность кадрами с позиций сегодняшнего дня — это не самое главное?


— Новость о введении «правила золотого часа» многие поняли так: будут строить новые больницы.

— Смотря где. Часть новых больниц, как Островецкая, скоро будет введена в эксплуатацию. Часть стационаров находится в стадии реконструкции. Для части проектируются новые корпуса. В том числе речь об опорных больницах в 11 городах с ускоренным развитием. Расширяем мы и уже имеющиеся многопрофильные медицинские городки, чтобы повысить их пропускную способность. Например, строится хирургический корпус НПЦ хирургии, трансплантологии и гематологии, планируется возвести там же и специальный модуль, чтобы снять остроту проблемы с пересадкой костного мозга у взрослых… Вообще же, согласитесь, стены не лечат. Да, человеку необходимо обеспечить достойные условия пребывания, но это можно сделать и в рамках реконструкции. Еще какая-то часть больниц дооснащается медоборудованием, в том числе КТ и МРТ. В части же стационарных медучреждений будет проведена оптимизация под необходимый объем оказания помощи. Ну не должно быть отделений неврологии в больнице, где нет компьютерного либо магнитно-резонансного томографа! Потому что одно дело, когда пациент поступает с инсультом в больницу, где есть возможность нейровизуализации, позволяющей определить, ишемический это инсульт или геморрагический, и применить современные методы лечения либо ангиограф, чтобы сразу провести рентгенэндоваскулярное вмешательство, — это дает гораздо больше шансов на полное восстановление. И совсем другое дело, если человек попадает в неврологию, где нет технической возможности оценить, какой инсульт, какая зона поражения, где лечат по старинке. Я считаю: несправедливо и неправильно, когда качество и объемы оказания медпомощи зависят от места проживания. Мы всем гражданам должны ее обеспечить в соответствии с национальными стандартами.

— В России есть такая практика, как мобильная поликлиника, когда узкие специалисты командно приезжают в отдаленные районы. Может, и нам ввести нечто подобное?

— Мобильные медицинские объединения в глубинке у нас тоже работают. Есть мобильные маммографы, практика передвижных медпунктов. С другой стороны, увеличены нормативы обеспеченности бригадами скорой помощи. Кроме того, имеется поручение Главы государства: к 2025 году переоснастить службу скорой помощи, а к 2022-му — доукомплектовать кадрами. Так что усиливаем транспортную составляющую медицинской службы, чтобы нашими машинами доставлялся на более высокий уровень оказания медпомощи тот, кто в этом нуждается. Иными словами, будет два подхода: и приблизить медиков к населению, и ускорить доставку пациентов в случае необходимости в то или иное учреждение.

О лекарствах

— Самый болезненный вопрос — цены на лекарства. Какие меры уже приняты и какие будут предприниматься?

— Во-первых, подписан указ Президента, который регламентирует упрощенную регистрацию для лекарств, имеющих международные сертификаты. Схема четко прописана: сроки, не более 30 дней на процедуру, стоимость. Это один из механизмов снижения стоимости лекарств. Во-вторых, мы надеемся, на рынок вернется часть препаратов, которые его покинули в связи с истечением срока регистрации. Ведь раньше процедура перерегистрации была достаточно сложна и материально затратна. Сейчас у них появилась возможность вернуться. Соответственно, на фармрынке усилится конкуренция, а если предложение более широкое, то это приводит к снижению цен. В-третьих, согласно указу Президента на препараты, которые относятся к жизненно важным и входят в план централизованных закупок, будут установлены предельно допустимые цены, выше которых они продаваться не могут. Причем устанавливают их не по сегодняшнему, фактически сложившемуся, уровню: специальная комиссия проводит анализ стоимости лекарства на сопредельных рынках, затрат компаний по выводу их на белорусский рынок и определяет экономически мотивированную цену, которая чаще всего оказывается ниже существующей. Такой подход уже позволил снизить стоимость препаратов где-то в 60 процентах случаев. Параллельно, конечно, будем и дальше развивать фармацевтическую промышленность, чтобы обеспечить национальную фармбезопасность за счет наличия препаратов белорусского производства по приемлемым ценам.

— Что показал опрос граждан через IT-платформу, куда предлагалось сообщать о разнице в стоимости лекарств? У нас действительно цены были сильно завышены в сравнении с соседями?

— Опрос проводился через социальные сети. Люди реагировали очень активно. Причем если в первое время было больше негативных сообщений не по существу вопроса (мол, неужели Минздрав сам не может сравнить цены у нас и за границей?), то потом начали понимать: одно дело — это препараты сертифицированные, с проверенным качеством, реализующиеся в аптеке, а другое — незарегистрированные, продающиеся в интернет-магазинах в сопредельных государствах. Вот почему, собственно, мы просили прикладывать к сообщению либо копию чека, либо фотографию упаковки, чтобы убедиться: препарат действительно куплен в аптеке.

Так вот, выяснилось, что многие позиции, которые в 2 — 3 раза дешевле, — это те самые сомнительного происхождения средства, реализующиеся через интернет, а цены, скажем, в российских аптеках на уровне нашей аптечной сети либо ниже незначительно.


— Отдельная тема — препараты для пациентов с так называемыми орфанными заболеваниями, редкими, генетическими. Это и муковисцидоз, и гемофилия... Лекарства от них очень дороги, но жизненно необходимы. Может ли такая маленькая страна, как Беларусь, влиять тут на политику мировых фармгигантов?

— Лечение пациентов с орфанными заболеваниями до 18 лет по многим позициям идет за счет государства, препараты закупаются централизованно. Часто просят продлить срок бесплатного обеспечения, в том числе для взрослых. Этот вопрос на контроле, мы ведем переговоры с производителями в том смысле, что если они снизят цены, то мы сможем обеспечить больший объем закупок. Кто-то идет навстречу, кто-то нет. Проблема действительно в том, что рынок не очень большой и многим экономически неинтересно производить маленькие партии препаратов в белорусской упаковке, это требует перенастройки оборудования, дополнительных затрат, которые прибыль не покрывает. Поэтому в новом законе об обороте лекарственных средств заложена норма о том, что часть средств может у нас продаваться в оригинальной упаковке, но с зарегистрированным стикером-инструкцией со всей информацией на русском языке. Это, конечно, упростит поступление на рынок редких препаратов, продающихся за границей.

— Самим нам производить такие лекарства тоже невыгодно?

— Не забывайте, что многие из них находятся под патентной защитой. Это следующее направление нашей работы. И речь тут не только об орфанных заболеваниях, но и об онкологических, для которых препараты закупаются на весомые суммы. Мы анализируем сейчас наиболее валютоемкие позиции, разрабатываем план мероприятий, чтобы, когда патент на тот или иной препарат истечет, максимально быстро освоить у себя производство. Также ведутся переговоры с фармацевтическими компаниями, в том числе и с грандами фармацевтики, которые входят в мировой топ-10, по локализации на наших предприятиях производства своих инновационных средств. Есть уже и конкретные проекты. Боюсь спугнуть, не буду упоминать название компании, но прорабатывается и вопрос локализации у нас производства онкологического препарата, который находится под патентной защитой и совсем недавно был выведен на мировой рынок. Хотели бы наладить его выпуск на белорусском заводе под контролем фирмы-разработчика.

— А таргетные онкологические препараты мы уже производим?

— Да. Надеюсь даже, что в этом году у нас по одному из препаратов будет локализовано производство по полному циклу, то есть не только вторичная упаковка. Вообще, импортозамещение здесь позволило снизить цены в 3 — 4 раза... Это помогло выделить наиболее эффективные препараты, которые существенно увеличивают выживаемость или продлевают жизнь пациентам с распространенным опухолевым процессом более чем на полгода. В списке оказались лекарства, применяющиеся при раке молочной железы, почки, меланоме, опухолях желудочно-кишечного тракта, лимфомах и т.д. Такие препараты включены в план централизованных закупок и будут закупаться Министерством здравоохранения за свой счет и бесплатно передаваться в регионы, потому что в разных областях и в столице разные финансовые возможности, а перекосов в доступности лечения быть не должно.

— Много надежд связывается с новым словом в онкологии — иммунотерапией. Она будет доступна в нашей стране?

— Думаю, уже в этом году. В Беларуси зарегистрировано несколько таких препаратов. И по одному разрабатывается проект по разделению рисков. Суть в том, что разработчик берет на себя расходы по началу терапии, а дальше за счет бюджета мы подхватываем тех пациентов, у которых лечение оказалось наиболее эффективным, и проводим его столько, сколько понадобится. Ведь надо понимать: иммунотерапия не панацея. Если взять 4-ю стадию рака легкого, то данные препараты демонстрируют эффективность у 16 — 20 процентов больных. Это много, это существенный научный прорыв, позволяющий продлить жизнь на годы. Но речь идет только о каждом пятом, а для четверых препарат окажется недейственным. Поэтому и появилось предложение, что производитель за свой счет предоставляет лекарство для оценки чувствительности, а бюджетные деньги используются для лечения всех тех, у кого есть эффект от начала терапии... Очень надеемся на этот первый проект.

— Подписан указ Президента и о создании фарминспекции. Кто-то воспринял это так: «Еще один контрольный орган!» А о чем речь на самом деле?

— Мы исходим из того, что нужно обеспечить безопасность и качество лекарств на всех этапах. На этапе производства это дело производителя, на этапе транспортировки — дилеров. Указом Президента вводится понятие GDP — надлежащей дистрибьюторской практики: лекарство и храниться на складах должно в определенных условиях. Следующий этап — контроль уже в аптечной сети, больничных учреждениях. Если раньше мы там лекарства оценивали по критериям «упаковка-маркировка», химический контроль затрагивал только около 5 процентов средств, то теперь будем наращивать охват. Хочу подчеркнуть: фарминспекция будет работать не на бюджетные деньги, а на отчисления дистрибьюторов. Это менее чем 0,2 процента. Что, сами понимаете, на стоимости лекарств никоим образом не отразится, зато позволит снять нагрузку с бюджета и защитит наш рынок от некачественных и контрафактных препаратов.

— Контроль будет касаться всех лекарств? А то ведь в отношении отечественных у некоторых существует стойкое предубеждение...

— И импортных, и белорусских. Знаете, сегодня нас даже упрекают, что мы более жестко подходим к регистрации последних. Как известно, все отечественные заводы имеют сертификат GMP — сертификат надлежащей производственной практики, но мы хотим пойти дальше. В частности, проводится работа по получению «Белмедпрепаратами» европейского GMP, чтобы именно высший европейский регуляторный орган подтвердил: да, эти лекарства производятся в надлежащих условиях с выполнением абсолютно всех требований. И на часть цехов такой документ уже получен, по остальным идет процесс. Надеюсь, такая сертификация плюс работа госфармнадзора помогут перебить негативный тренд в отношении наших препаратов. Если считать упаковками, то примерно 80 процентов лекарств, использующихся в стационарах страны, отечественные. А результаты лечения основных социально значимых заболеваний в Беларуси ничуть не хуже, чем в сопредельных государствах. Это уже об очень многом говорит.

Хорошие новости

— Одной из первых озвученных вами инициатив был мониторинг использования дорогостоящего оборудования — КТ и МРТ. Что он показал? Мало аппаратов или они недостаточно загружены?

— Мы провели по МРТ анализ по всей стране: полный жизненный цикл аппарата, количество дней простоя, количество исследований, их себестоимость. И выявлена закономерная вещь. Себестоимость исследований на аппарате, который работает стабильно и с полной нагрузкой, в 3 — 4 раза ниже, чем у того, что периодически простаивает. Таким образом, установки, которые часто выходят из строя либо недостаточно эффективно используются, — это не только снижение доступности медпомощи, но и нерациональное использование бюджетных средств.


Ну а резервы по повышению эффективности КТ есть, и планируется их использовать. В частности, за счет увеличения количества рабочих станций: мы готовы их выносить и за пределы медучреждений, где есть томограф. То есть пациент планово съездил в ближайшую больницу, прошел томографию, привез диск доктору в поликлинику, где установлена рабочая станция, тот сделал заключение. Пропускную способность КТ лимитирует же не само время проведения исследования, а время его описания. А по поводу уменьшения простоев сейчас изучается опыт сопредельных стран в плане заключения контрактов полного жизненного цикла, когда при закупке аппарата сразу фиксируется цена на 10 лет его эксплуатации и четко прописывается ежемесячный платеж. Простаивает установка более 5 — 7 дней — деньги просто не выплачиваются. Это будет стимулировать сервисные организации все-таки обеспечивать запас запчастей, быстрее реагировать на выход оборудования из строя.

— Планируется ли ввести в Нацио­нальный календарь прививку от вируса папилломы человека (в просторечье — от рака шейки матки)?

— Решение будет приниматься исходя из клинической эффективности и стоимости вакцины. Мы работаем по двум направлениям. Во-первых, рассчитываем с международными экспертами влияние такого шага на снижение заболеваемости в нашей стране социально значимой патологией. А во-вторых, работаем с производителями по вопросу предоставления специальной цены для Беларуси либо локализации такого производства на одном из отечественных предприятий. Параллельно со структурами ВОЗ ведем разговор о выходе на международные площадки для закупки данной вакцины, потому что ее приобретение, скажем, через ЮНИСЕФ, позволяет снизить стоимость в 5 раз. Если в течение ближайших месяцев мы получим положительные результаты по обоим направлениям, начнем работу по включению прививки от ВПЧ в Нацио­нальный календарь.

— А электронная карта массово когда появится?

— Как известно, Всемирный банк выделил ресурсы на создание центральной платформы. Сейчас идет конкурс по выбору разработчика. Это непросто. Достаточно много пришлось корректировать техническое задание, чтобы сделать его понятнее и корректнее... Параллельно ведем переговоры с инвесторами, заинтересованными прийти в нашу страну для реализации такой программы. Надеюсь, что в течение полугода будет точно определен исполнитель. А массовое введение электронной карты пациента — дело не быстрое, займет как минимум года три.

gabasova@sb.by