«Роль майора, а теперь уже полковника Ирины Зиминой мистическая. Очень многие события из жизни моей героини, увы, малорадостные, повторились и в моей. Успокаиваю себя тем, что это просто совпадения, но иногда становится страшно». О съемках в популярных сериалах «Глухарь» и «Пятницкий», о предательстве близких и о внезапно появившейся дочери рассказывает Виктория Тарасова.

— Началось все с первых серий «Глухаря». По сценарию Зимина попадает в аварию, а вслед за ней, спус­тя неделю после эфира, — я сама. Автомобиль занесло на дороге. Слава Богу, обошлось без серьезных травм. Во время съемок второго сезона мой сын Даня сломал руку, да так, что потребовалась операция. Позже узнала, что сценарис­ты точно такое же придумали для сына Зиминой, разумеется, не зная о произошедшем с Даней. Я взмолилась: «Пожалуйста, не надо больше травм! А если они необходимы, пусть Зимина страдает, а не ее близкие».

В «Пятницком» совпадения продолжились. Ирина столкнулась с предательством близких — это сделало ее циничнее, злее, жестче, равнодушнее.

Помните сцену, когда ей передают, что герой повесился? А она в ответ: «Ну повесился, и черт с ним — избавьтесь от тела». Из живой эмоциональной женщины она превратилась в робота. Играть такое душевное состояние было сложно. Я-то сама человек оптимистичный, присутствия духа практически никогда не теряю, несмотря на плохую погоду, катаклизмы и жизненные неурядицы. И что вы думаете? После окончания съемок прошло совсем немного времени, и вдруг депрессия, из которой в­ыкарабкивалась Зимина, настигла меня! Так тошно было — не передать. Слава Богу, все живы-здоровы, ничего экстраординарного не случилось: просто несколько близких друзей, во всяком случае я считала их таковыми, повели себя крайне непорядочно, и мне пришлось порвать с ними отношения. Не ожидала, что те, с кем годами общалась, кому доверяла как себе, начнут пакостить, сплетничать, какие-то небылицы обо мне сочинять.

Не зря говорят: благими намерениями выстлана дорога в ад. Сколько раз я этим самым своим бывшим друзьям помогала. Нужны деньги? Возьмите ради Бога, отдадите, когда сможете! Надо с врачами помочь? Вика все организует. Благо у популярности много плюсов. А в итоге получила как пощечину: «Тарасова, ты зазвездилась, с тобой невозможно общаться». Когда мне звездить?! Пашу с утра до ночи… Видимо, некоторым людям трудно пережить чужой успех и справиться с завистью.

Я многое вынесла в своей жизни. Меня предавали, оставляли, ноги об меня вытирали. Но даже это не настолько страшно, как разочарование в близких людях. Лучше уж иметь явных врагов, чем считать друзьями лицемеров.

За последний год я очень сильно устала. Много снималась, и все в каких-то психологически сложных ролях. То играла раковую больную, то бывшую заключенную, лишившуюся ребенка. Параллельно в моей новой квартире шел ремонт, который, сами знаете, сродни землетрясению. Особенно если тянешь его одна. Каждый день одно и то же: общение с электриком, с сантехником, при этом никто не отменял непосредственно работу — роли сами собой не учатся. А еще друзей лишалась…

На нервной почве началась бессонница. Целый месяц я не могла сомкнуть глаз. От усталости уже с ног валюсь, а ложусь — сна ни в одном глазу. Кручусь с боку на бок, пока не зазвонит будильник. Перепробовала все известные средства — от рюмки коньяка с медом (притом что алкоголь не переношу) до снотворного. Ничего не помогло. Купила антидепрессанты. Но стало еще хуже — начались головные боли. Я напоминала Марью-искусницу из сказки: «Что воля, что неволя — все равно». Оператор «Пятницкого» подкалывал: «Тарасова, какая ты покладистая! Как тебе идет депрессия». А гримеры ему вторили: «И красить не надо! Мешки и синяки под глазами».

Выкарабкаться из болота помог случай. Однажды на моей страничке в социальной сети оставил сообщение мужчина, представившийся Виктором. Слово за слово разговорились. Он психолог, предсказатель. Пишет: «Вик, ты хандришь…» Начали с общих тем, потом перешли на личные.

Я прошу: «Витя, объясни как психолог, почему близкие люди ведут себя непорядочно? Почему, когда я раскрываюсь навстречу человеку (и неважно — мужчина это или женщина), в ответ обязательно получаю хамство и оскорбления? Почему я ради друга готова расшибиться в лепешку, а ради меня никто пальцем не пошевелит?»

Все, что случилось, Витя разложил по полочкам, а заодно популярно объяснил, как надо жить. (Смеется.) Говорил: «Ты всех прощаешь, дурным поступкам находишь оправдание. Обязательно и дальше продолжай так делать. Но только носи наколенники, налокотники и шлем. Чтобы, когда в очередной раз тебя толкнут и ноги об тебя вытрут, сильно не пострадать». Я так смеялась! Он абсолютно прав. Действительно, я мастер искать оправдания неблаговидным людским поступкам. Вот очевидно — подличает человек, а я до последнего стараюсь себя убедить: не понимает, что творит, ему надо объяснить…

Постепенно Вите удалось меня перенастроить, вернуть в реальность. Я взбодрилась, очнулась и решила учиться оценивать людей по их поступкам, а не по словам.

В моем окружении есть несколько мужчин, которые пытаются за мной ухаживать, и, представьте, когда я недавно переезжала, ни один из них мне не помог! Понятно, что тюки с вещами таскать не надо — на это грузчики есть. Но женщине морально легче, если рядом мужчина. По старой привычке я решила их бездеятельность оправдать: может, заняты были, не поняли, что помощь требуется, или посчитали, что Вика сильная — сама справится. А потом очнулась: «Да идите вы все лесом, слабаки!» (Смеется.) Сама все сделаю — не привыкать.

Не понимаю: почему мне так не везет в личной жизни? Мужчины какие-то странные пошли. Одни слова вместо дел. Я не прошу совершать ради меня подвиги, в меня не нужно вкладываться, у меня и так все уже есть. Любите меня, и все! Но нет, и этого не могут… Дураки. (Смеется.)

— В мужчинах вы, видимо, разочаровались давно? Ведь ваша первая любовь принесла лишь страдания и боль.

— Мой первый мужчина был неисправимым бабником, но я в силу молодости не приняла это в расчет. С позиции сегодняшнего дня то, что произошло, я расцениваю иначе. Во многом сама виновата.

Мы встретились в компании, когда мне было 20 лет, а Славе — 27. Я жила в общаге, училась на втором курсе театрального училища. Славка — москвич, занимался бизнесом. Не знаю, как он, но я потеряла голову с первого взгляда. И когда на следующий день он позвал меня на свидание, прыгала от счастья. Мы встречались каждый день, никак не могли наговориться, и когда он сказал: «Оставайся у меня, будем жить вместе. Ты — лучшая!», конечно же, согласилась. Первые полтора года пролетели в эйфории. Молодые, страстные, влюбленные, безбашенные, мы жили как хотели — легко, весело, без обязательств и тягот быта. В выходные могли сорваться и полететь в Европу, так как Слава решил, что мне нужны новые сапоги. А ужинали в основном в ресторанах, так что никаких выяснений, удался суп или нет, не было. Деньги Славка спускал легко. Все это мне очень нравилось. Планов на замужество я не строила, нас и так все устраивало. Хотя если бы он предложил, не отказалась бы — так сильно его любила.

Как-то пустила к нам пожить близкую подругу — хорошенькую брюнетку. Ее выгнали из института, а заодно и из общаги. Ни денег, ни жилья. Слава был не против ее приютить и даже помог устроиться на работу. Я, дуреха, радовалась: как же хорошо, и любимый мужчина, и подружка — все рядышком. Ни разу мысли не мельк­нуло, что все это плохо закончится, хотя интуиция у меня звериная.

Жили дружно: утром вместе завтракаем и разбегаемся по делам, вечером ужинаем и едем по клубам — красота! И вот однажды я вернулась домой раньше обычного и увидела в нашей постели две обнявшиеся фигуры — моего гражданского мужа и подруги. 

Как сомнамбула побросала вещи в сумку и в дверях столкнулась со Славой. Он говорит: «Позвонила бы, что раньше приедешь. Ты не должна была это видеть». 

— Не хотелось поубивать обоих?

— Надо было подружку выгнать вон и забыть все как страшный сон. Но разве что соображаешь, когда тебе чуть больше 20 лет? Живешь эмоциями, а не разумом… Хотя хотелось волком выть, сдержалась, ни слова не сказала ни ему, ни Юле. Выскочила из дома, поймала такси и поехала к сестре. Вот там дала волю слезам, проревела навзрыд до утра. И знаете, отпустило. «Слава — паршивец, но в таких случаях всегда виновата женщина», — оправдала я любимого. Месяц он не звонил, я, разумеется, тоже, подумав, что отношения закончены. И вдруг звонок: «Мне не хватает тебя. Поехали на охоту?» Никакого «Прости подлеца!» я так и не услышала, но все три дня мы вмес­то охоты занимались любовью. Для себя я решила: раз этот человек мне дорог, надо забыть все, что случилось. И мы снова стали встречаться. Правда, вернуться к нему жить Слава почему-то не предложил. В то время у меня уже появилась своя комната в коммуналке, недалеко от МКАД, ее мне выменяли родители. Он приезжал когда хотел. То жил целую неделю, то пропадал на две и неожиданно возникал на пороге: а вот и я!

Не знаю, сколько бы все это продолжалось, если бы не моя беременность. Узнала, звоню Славе: «Что делать?» В ответ: «Вечером приеду, поговорим, родная!» Я приготовила что-то вкусное, нарядилась, предполагая отметить  радостное событие, а он… не пришел. С мыслью «Что-то случилось!» я каждые 15 минут слала ему на пейджер сообщение за сообщением. На следующий день побежала к нему домой. Пулей взлетела на седьмой этаж, звоню в дверь, стучу, представляя страшные картины, как мой любимый лежит на полу, истекая кровью (только ведь по этой причине можно было не прийти). И тут открывается соседняя дверь, и старушка-соседка говорит: «Ну что стучишь? Ушел он недавно». Я вышла на морозный воздух, до меня дошло: «Бросил…»

Вернулась домой, до утра простояла у окна, глядя на заснеженный город и размышляя, как дальше жить. Рожать не решилась: одна ребенка не подниму, а родители далеко. В то время я только-только окончила институт, стабильной зарплаты не было. Утром поехала в больницу и вышла оттуда другим человеком: выросла девочка Вика…
Слава объявился спустя два месяца: «Как дела?» Отвечаю: «Нормально» — и положила трубку. Он звонил еще, но я не хотела говорить. Чувства к нему перегорели, звук его голоса и мысли о нем больше не вызывали трепета. Вот такими получились мои первые серьезные отношения.

Откровенно говоря, злости к нему я никогда не испытывала. Пусть он раздолбай, безответственный, но с ним жилось легко и просто. Красивый, с прекрасным чувством юмора, заботливый, внимательный и… честный. Мозги не пудрил, не обещал жениться, не просил ребенка родить… Во всем был лишь мой собственный выбор. Требовать от молодых мужчин верности довольно глупо. Но еще глупее — приводить в дом хорошенькую подружку.

С тех пор я дружу только с мужчинами. А девочкам говорю: «Осторожнее с подругами! Особенно красивыми. Никогда не впускайте их в личную жизнь, не обсуждайте интимную, не хвалите своего парня. Не таскайте их с собой на свидания, на прогулки с мужем, не оставляйте ночевать в доме». 

— Вторая ваша любовь тоже оказалась несчастливой, хотя за Михаила вы вышли замуж, родили сына.

— После расставания со Славой у меня началась другая жизнь. Немного поработала на телевидении, поступила в труппу театра «Шалом», периодически снималась в рекламе, за которую прилично платили. Помню, на первый гонорар купила длинную норковую шубку и видеомагнитофон с телевизором. Мама тогда сильно меня ругала за непрактичность. Зачем шуба? Лучше мебель купить. А мне нравилось так жить: матрас на полу, рядом телефон с автоответчиком — первая актерская необходимость, на коробках — телевизор, а на гвозде, который сама вбила в стену, — длинная шуба. О будущем не беспокоилась, жила сегодняшним днем, мужчинам не верила и не брала в голову: быстрые встречи, легкие проводы. Обжегшись на молоке, дула на воду. Замуж не собиралась, решив пожить, так сказать, для себя.

С Мишей мы познакомились в гос­тях у моей сестры. Заметив между нами флирт, сестра прошептала мне на ухо: «Не вздумай этому бабнику глазки строить! Поматросит и бросит». Лучше бы она такие слова не говорила! Это меня лишь раззадорило. (Смеется.) Кажется, мы оба не заметили, как увлеклись, чувства оказались взаимными. Мы стали жить вместе. Когда стало известно, что беременна, сразу решила рожать, несмотря на то что не знала, как отреагирует Миша. Позвонила ему от врача: «Я в положении». И чуть не оглохла от его радостного крика: «Ура, будем рожать!» И вечером принес подарок — соболиную шубу.

Может быть, все у нас сложилось бы, если бы беременность протекала без осложнений. Но возникла угроза выкидыша, и врачи прописали строгий постельный режим. Несколько месяцев я практически не шевелилась, только спала и ела. В итоге быстро набрала вес — при росте 165 см в­есила под 80 кг. П­онятно, что восторга от отражения в зеркале не испытывала. Но ради ребенка была готова вытерпеть что угодно. А Миша реагировал иначе. Я его оправдывала: грубит не потому, что не любит, просто на работе не ладится, вот он и раздражен.

Не хочется снова вспоминать в подробностях, что пришлось тогда пережить. Скажу одно: наши отношения ухудшались с каждым днем.

А тут моя мама начала нажимать: «Расписывайтесь, неудобно перед людьми». Ее можно понять — она человек другой эпохи, а мне в такой ситуации совсем не хотелось идти в ЗАГС. Но мама настояла. Не свадьба была, а анекдот! Жених в спортивном костюме, невеста на сносях в платье-размахайке. Штамп не помог — на следующий день мы разругались в пух и прах. Для меня здоровье ребенка куда важнее выяснений отношений с мужем, и я собрала вещи и уехала в свою коммуналку. С тех пор наше с Мишей общение свелось к редкому телефонному.

Мои родители бросили работу и перебрались ко мне из Смоленска. Жили друг у друга на головах, зато весело. Мама с папой делали все, чтобы я не грустила. Гуляли со мной, развлекали разговорами, настраивали на то, что все будет хорошо. Честно говоря, несмотря на бесконечные ссоры с Мишей, я почему-то верила, что все наладится.

За несколько дней до родов Миша передал через сестру $500: «Я улетаю кататься на лыжах. Это Вике на малыша. Вернусь — зайду». Со мной случилась истерика, закричала так, что ребенок в животе заметался. Сразу и не сообразила, что начались схватки. Папа, боясь, что скорая не успеет, сам отвез меня в больницу. Ситуация  критическая. Роды начались, но из-за сильного нервного срыва в мышцах возник спазм, и родить самостоятельно я не смогла. И слава Богу! Потому что кесарево сечение спасло ребенка. Как потом выяснилось, Данькина шея была плотно перемотана пуповиной, во время естественных родов он задохнулся бы… Педиатр мне объяснил, что это происходит, как правило, из-за переживаний женщин во время беременности. То, что все девять месяцев я прожила как на вулкане, бывшему мужу простить невозможно.  

— Значит, ребенок не вернул в вашу семью любовь?

— Нет, конечно. Я люто ненавидела мужа, просто убить была готова… Впервые он увидел Даню, когда тому исполнился месяц. Забежал на пять минут, потискал и уехал. Навещал он нас редко, а я даже радовалась: Даня мой ребенок. Через полтора года Миша попросил развод, я подписала бумаги не глядя и, как выяснилось, отказалась от алиментов. Больше мы не общались. Только иногда по телефону, когда он забирал Даньку к себе.

— Никогда не мечтали ему отомстить?

— Отомстить — нет. Но хотелось, чтобы он когда-нибудь пожалел о содеянном. Миша продолжал ходить в наш театр, спонсором которого являлся. У него даже собственное кресло было, с выгравированным именем на спинке. И это меня бесило. Бывало, шептала про себя: «Ничего… Вот стану знаменитой, ты горько пожалеешь, что так со мной обошелся». (Смеется.) Коллектив был в курсе происходящего, и однажды монтировщик сцены, который относился ко мне с симпатией, сорвал эту бронзовую табличку. Разгорелся скандал. Худрук подумал, что это моих рук дело. Я говорю: «Как вы себе представляете меня с отверткой в руках, откручивающую в темноте болты?!»

Мне давно безразлично, как живет бывший муж. Если бы не ваши вопросы, я вообще его не вспомнила бы. С Даней они долгое время не общались. Сын не хотел, да и отец особо не жаждал. А пару лет назад сыну потребовалось разрешение на выезд в Америку, он позвонил Мише, тот позвал его в гости, и общение возобновилось. Даже на охоту вместе съездили. Не знаю подробностей, но Даня вернулся довольным.

— Тяжело было растить сына одной?

— Если бы не родители, не знаю, как справилась бы. Всю жизнь буду им благодарна.

Мама полностью взяла на себя заботу о ребенке, и я уже через полгода вернулась в театр. Папа, хореограф по образованию, преподавал бальные танцы чуть не по всей Москве. Страшно уставал, но был доволен, что кормит семью. Я тоже хваталась за любую работу: помимо театра, вела концерты, корпоративы, соглашалась на любой, пусть и крохотный, гонорар. Все, что мы с папой зарабатывали, складывали в кубышку — рублик к рублику. Мечтали решить квартирный вопрос, выкупить соседнюю комнату в коммуналке. Экономили на спичках. Дома я не ела, чтобы побольше доставалось Даньке и родителям. Фрукты только для ребенка, взрослым — картошка да хлеб.
Через год, так и не скопив нужную сумму, я взяла в долг и выкупила-таки девятиметровую комнату соседа. И тут — бух! — случился дефолт. Чтобы расплатиться с долгом, пришлось продать ту самую купленную на первый гонорар шубу. Но это было еще не самым страшным. Когда наша жизнь более-менее наладилась — ребенок подрос, с деньгами стало полегче — скоропостижно умер папа.

Вот кто сейчас бы раздавал интервью обо мне! Он очень мной гордился, верил, что рано или поздно мне повезет. Его смерть меня надолго подкосила. Ему было всего 60 лет — еще полный сил мужчина… Он строил грандиозные планы и нормально себя чувствовал. Накануне моего 33-летия папа собрался в больницу на обследование. Последний раз мы виделись с ним на даче. Уже ехать было пора, а он все что-то подкручивал, подкрашивал. Грядки перекопал, велосипед Данькин починил. Я говорю: «Пап, через пять дней вернешься и все доделаешь». А он: «Хочу оставить после себя порядок». Папа умер в больнице в день моего рождения. Больше я его не праздную.

— Вы говорили, что в год смерти отца вам была предсказана слава и популярность.

— Папа умер в июле 2004-го, а осенью мы оказались на гастролях в Новой Зеландии. Вечерами все веселились, а я шла в номер и сидела в темноте, пока не засыпала. Как-то продюсер предложил: «Поехали со мной за компанию к гадалке. Она местная достопримечательность, видит и прошлое, и будущее». Ничего я не хотела узнавать, кроме одного: можно ли было предотвратить смерть отца? Помню, как после похорон набросилась на батюшку в церкви: «Что Бог творит? Почему забирает лучших, а подонков оставляет здесь?!» Он так ответил: «Там тоже нужны хорошие люди…» Я выскочила из храма, громко хлопнув дверью. Но продолжала терзаться: может, это моя вина, не надо было отпускать отца в больницу? 

Приезжаем к ясновидящей, а та мне с порога говорит: «Прекрати рыдать — отцу от этого тяжело, отпусти его». А следом произносит такую фразу: «Если поднимешь задницу и изменишь свою жизнь, в 2008 году тебя ждет слава и популярность, любовь тысяч людей. Но помни, что это тяжелая ноша». Первой мыслью было: «Как еще долго ждать! Четыре года!!!» И совсем ничего не поняла про «подними задницу». Догадалась, когда уже в Москву вернулась: я же ровным счетом ничего не делаю, чтобы выйти на новый профессиональный уровень. По кастингам не хожу, ни в одном актерском агентстве не состою. Заказала профессиональную фотосъемку, отнесла снимки на киностудии и потихоньку начала сниматься — «Сваха», «Безмолвный свидетель» и следом «Глухарь».

— Вы признавались, что, придя на кас­тинг «Глухаря», не представляли, как играть женщину-майора.

— Мне так сказали о Зиминой: «Она красивая, но не очень. Стерва, но не сильно. И умная». Думаю: и как такую сыграть? Но когда надела форму, мне сделали строгую прическу, все изменилось. В зеркале я увидела Зимину. Позже выяснилось, что сценаристы тоже видели ее именно такой.

— Интересно, а ту ясновидящую в Новой Зеландии вы про новое замужество не спросили?

— Конечно, не удержалась. Спрашиваю: «Выйду замуж?», а она молчит. Снова повторяю вопрос — может, не расслышала. И снова тишина. А потом прозвучала фраза: «Весь мир — твоя семья, ты будешь помогать людям. Это все». На том и расстались. А ведь и в этом она оказалась права. Ко мне часто подходят женщины с благодарностью. Говорят, что жизненные ситуации Зиминой или мои собственные, о которых я рассказываю в интервью, помогли им справиться с проблемами.

— Вика, неужели за столько лет вы так и не встретили достойного человека, с которым захотелось бы связать жизнь?

— Не встретила… Нет такого человека, о котором спустя годы хочется сказать: «Эх, надо было его удержать». Если бы почувствовала, что человек мой, не упустила бы. Верю в то, что у меня все еще впереди. Не может же настолько не везти?! (Со смехом.)

Хотя у меня нет длительного опыта проживания с мужчиной под одной крышей, но думаю, что справлюсь. Я неприхотлива в быту, не могу надоесть, потому что ухожу на работу в шесть утра, прихожу в час ночи. Главное, чтобы мужчина не выносил мне мозг — и тогда все будет хорошо. Я люблю заботиться о близких, так что обещаю хороший уход. (Смеется.)

Чтобы не травмировать сына, я никогда не знакомила его с близкими мужчинами, не представляла их женихами, не водила домой. Считаю, что знакомство может состояться, если отношения серьезные. А гражданский союз я не признаю. Может, пора на землю спуститься, понять, что идеала не бывает, — каждый мужчина с кучей тараканов в голове, и это надо принимать как данность? Но, честно говоря, я совсем немного требую: мне нужен нормальный мужчина, на которого просто можно положиться. Чтобы он увидел во мне не стальную Зимину, а просто любимую женщину Вику… Но пока такой не нашелся, а за соломинку я не хватаюсь. Одиночество — это свобода действий, в нем масса плюсов.

А насчет детей… Одно время я подумывала о том, чтобы удочерить девочку. И вот на съемках «Пятницкого» подружилась с нашим реквизитором Катей — молодой симпатичной девчонкой. В перерывах мы с ней болтали о жизни, мужчин обсуждали. На глазах съемочной группы у нее завязался роман. Но, увы, сразу после съемок закончился. А Катя оказалась в положении и, поскольку того человека очень любила, решилась рожать. Я ее поддерживала, помогала — ведь что такое растить ребенка без денег и без отца, прекрасно знаю.

Родилась чудесная девочка — светленькая, кудрявая, с голубыми глазками. Катя назвала ее в честь меня — Викой и попросила стать крестной. Так у меня появилась дочка. Жить бы да радоваться, но совсем недавно мы узнали, что наша девочка серьезно больна. У двухлетней крохи обнаружили сахарный диабет. Катя звонит мне, плачет, а я не знаю, какими словами можно в такой ситуации успокоить. Говорю: «Ты поплачь, конечно, но недолго. Дочери ты нужна сильной и спокойной. Тебе выпал тяжелый крест, но придется его нести. К счастью, ребенок наш не инвалид». Заболевание страшное, но две мамы справятся. (С улыбкой.) 

Сколько в стране детей, у которых ни мамы, ни папы, и со своими проблемами им приходится справляться самим… Этим летом, в свой день рождения, я решила поехать в Переславль-Залесский — побродить по окрестностям, посидеть на берегу Плещеева озера. По дороге мельк­нула мысль: надо в этот день сделать какое-нибудь хорошее дело. Нашла в Интернете адрес ближайшего детского дома и поехала, предварительно накупив подарков. Директор, увидев меня на пороге, конечно, страшно удивилась и говорит: «Какое счастье, что вы приехали именно сегодня, в день рождения одного мальчика, страстного любителя «Глухаря». Мы с ней прошли в актовый зал, где как раз праздновали день рождения этого мальчугана. Он увидел меня и потерял дар речи. Несколько часов я провела в этом детдоме, общалась с детками, душевнее дня рождения у меня еще не было.

— Вика, Даниле на днях исполняется 16 лет — непростой период для юноши и его родителей. Как справляетесь?

— Трудно быть и папой, и мамой в одном флаконе. Непросто растить сына… Вроде надо быть построже, но как, если мы редко видимся? Стараюсь общаться с ним так, чтобы не потерять доверие и в то же время не распустить. Пока, слава Богу, особых проблем с ним не было. Единственное, что меня не очень устраивает, — это его стойкое нежелание делать домашнее задание. Не скажу, что он лентяй или ему не нравится учиться. Просто у него слишком много других интересов. То паркуром серьезно увлекался, теперь мотоциклами. Два года назад я подарила ему первый скутер. Не хотела, конечно, — в Москве на дорогах небезопасно. Но уломал меня, ладно. Данька быстро научился хорошо водить и, что мне особенно нравится, разбирать-собирать свою машину. Если заглохло, застучало — моментально починит. Сейчас у нас уже два мотоцикла, и все мечты исключительно о них. Я говорю: «Пора с профессией определяться, через год поступать в институт». А он: «Хочу заниматься техникой, тюнинговать машины и мотоциклы». Вот такая на сегодняшний день у нас цель… Какой бы путь он ни выбрал, приму. Потому что нельзя вмешиваться в судьбу ребенка. Мои родители, спасибо им за это большое, никогда не комментировали мой выбор и мои действия. Предполагаю, что нередко были недовольны, но сдерживались, позволяли самой набивать шишки и учиться уму-разуму. 

Всю жизнь сына я боюсь, что ему недостает моего внимания. Стараюсь проводить с ним как можно больше времени. В январе летим во Вьетнам. Возьмем напрокат мотоциклы и погоняем. (Смеется.) Вы правы, возраст у сына сейчас неспокойный. Поэтому я уже не соглашаюсь на длительные гастроли, а когда уезжаю, контролирую сына на расстоянии. Смотрю, в два ночи он онлайн в социальной сети — значит, утром наверняка проспит. Завожу будильник и с утра упорно до него дозваниваюсь. (Смеется.)

— Вы рассказывали, что одно время Данила был недоволен маминой популярностью...

— Это было в самом начале. Однажды выяснилось, что девочка, которая ему нравилась, подружилась с ним из-за меня. Она смотрела «Глухаря» и страстно мечтала познакомиться со мной и с Максом Авериным. Даня очень переживал по этому поводу. Но теперь моя популярность ему на руку. При правильном подходе к маме можно многое получить. (Смеется.)

— Одна роль — и так перевернула жизнь!

— Свою удачу я выстрадала. Это награда за мучения, которые мне пришлось пройти. Я ничего не стала бы  в своей жизни менять, но никому такой же не пожелаю.

Виктория Тарасова

Родилась: 16 июля 1971 года

Семья: сын — Данила (16 лет); мать — Надежда Тарасова, режиссер; сестра — Марина Куделинская, актриса
Образование: окончила актерский факультет РАТИ

Карьера: работала на телевидении ведущей программы «6 соток». С 1997 года служит в театре «Шалом». Снималась в сериалах канала НТВ «Глухарь», «Карпов», «Пятницкий» и др.

Алла ЗАНИМОНЕЦ, «ТЕЛЕНЕДЕЛЯ», фото Владимира БЯЗРОВА