В Беларуси появятся эксперты по ядерной криминалистике

Непонятные радиоактивные предметы находят в самых неожиданных местах. Один из них, цилиндр с обозначением «Радиационная опасность», недавно обнаружили на зеленой зоне вдоль улицы Янки Лучины в Минске. Отряд спецназначения МЧС измерил мощность эквивалентной дозы рядом, затем источник ионизирующего излучения увезли, отметив, что беспокоиться не о чем. Но откуда появляются фонящие сюрпризы? Об этом можно только догадываться, поскольку в стране образцы следов с таких вещиц не берутся и узконаправленные экспертизы не проводятся. Однако, по мнению специалистов Госкомитета судебных экспертиз, рассказать радиоактивные находки могут о многом. Именно поэтому у нас уже начали развивать такое направление исследований, как ядерная криминалистика. За ней — абсолютно новые следственные действия на месте происшествия, оборудование и спецодежда, создание учебного центра по радиационной безопасности и ядерной криминалистике, где будут обучать сотрудников разных ведомств. Кроме того, центр станет площадкой для выполнения международных обучающих программ, в частности МАГАТЭ.

Сейчас, если находят радиоактивный предмет, поступают так: сотрудники МЧС замеряют дозы и увозят находку на утилизацию или исследование. Проводят его в Объединенном институте энергетических и ядерных исследований — «Сосны». Но есть вопросы, ответы на которые до сих пор никто не искал, утверждает начальник отдела экспертиз материалов, веществ и изделий ГКСЭ Роман Аксенов: «К примеру, как радиоактивные вещи оказались там, где оказались? Откуда они, кто их принес? Ведь не исключен и криминальный подтекст».

Подполковник юстиции вспомнил примеры, когда через границу в Беларусь пытались ввезти источники ионизирующего излучения — зараженные автомобили, вещи, металлолом. Один подводник, сойдя на берег, привез с лодки и повесил на стену в спальне подаренные сослуживцами часы. Потом стал болеть, оказалось — часы с радиацией... Был и такой случай: у сельского жителя откуда–то появились два ящика с маркировкой о радиоактивных веществах. Долгое время хранил он их в сарае, а потом решил сдать государству. Конечно, сама ситуация в целом расследовалась, но узнать можно было бы куда больше, поработай с ящиками криминалисты, не сомневается мой собеседник:

— При классической схеме на место преступления выезжает следственно–оперативная группа. Так можно и здесь. Но следственные действия для таких случаев не определены законом, как и механизм взаимодействия экспертов и следователей с заинтересованными службами и организациями. Однозначно: осматривать подобные предметы нужно еще на месте, изымать, если имеются, образцы ДНК, отпечатки пальцев, оттиски подошвы обуви и прочее. В нашем комитете и так проводятся дактилоскопические, генотипоскопические и другие экспертизы. Поэтому, по сути, не будет ничего сверхнового. Единственное — объект может быть опасен, и специалисты, которые станут с ним работать, должны быть защищены, должны понимать, с чем имеют дело.

В стране строится атомная электростанция — объект с множеством радиоактивных материалов. Мы должны быть готовы к любым ситуациям. Развитие ядерной криминалистики — предупредительная мера.

В мае 2011–го в Гатово был обезврежен бесхозный радиоактивный источник. Еще один нашли в гаражном массиве в Борисове в 2006–м. В том же году в центре Минска, на одном из заготовительных пунктов, обнаружили 6,5 тонны неучтенного фонящего лома. Радиоактивными оказались упакованные в полиэтилен латунные трубы диаметром 25 мм, длиной 1,2 метра. Откуда они взялись, никто не знает. И подобных примеров множество.

gladkaya@sb.by

Фото ГКСЭ.

Недавно вопросы развития ядерной криминалистики эксперты ГКСЭ обсудили с представителями КГБ, Следственного и пограничного комитетов, Департамента по ядерной и радиационной безопасности МЧС, институтов ядерных проблем БГУ и энергетических и ядерных исследований — «Сосны». По словам Романа Аксенова, участники встречи согласились с тем, что нынешняя система реагирования на события, связанные с ядерной безопасностью, не учитывает аспекты уголовно–процессуального расследования и не обеспечивает сохранности следовой картины на месте радиологического происшествия, необходимый порядок обнаружения следов, их фиксации и исследования:

— Сейчас мы думаем над тем, как создать мобильную группу специалистов и как ей следует работать. Уже обсуждается вопрос открытия в «Соснах» учебного центра сотрудников–«ядерщиков». Потребуется и оборудование, которое позволит осматривать предметы, автомобили, помещения, участки местности и так далее.

Впрочем, это вопрос даже не национального, а мирового уровня. Сегодня страны действительно опасаются так называемых грязных бомб, контрабанды радиоактивных материалов, потому и стараются предупредить угрозу. Об этом шла речь на недавнем заседании международной рабочей технической группы по ядерной криминалистике во Франции, куда пригласили и белорусских экспертов. Группа объединяет такие организации, как МАГАТЭ, ОБСЕ, Еврокомиссию, госдепартамент США, ФБР, различные российские структуры. Само понятие ядерной криминалистики подразумевает полный набор мер по расследованию и исследованию объектов подобного рода. Эти направления особенно развиты в Западной Европе. В последнее время прогресс замечен и в Восточной Европе. К примеру, в Румынии, Венгрии активно создаются группы вроде наших следственно–оперативных. Организованы они как подразделения полиции, в которых служат исключительно ядерные криминалисты. Они и выезжают на осмотры. Также в этих подразделениях имеются оснащенные передвижные и стационарные лаборатории. И несмотря на то что в этих странах за 10 лет было всего несколько случаев радиологических происшествий, они содержат отдельные подразделения. Во Франции и вовсе работает целая сеть подобных групп.

Советская Белоруссия № 172 (25054). Четверг, 8 сентября 2016