Украденное детство. Донбасс. Специальный репортаж у линии фронта

Повзрослели они до поры

Когда Киев и натовские подельники шли убивать людей Донбасса, Алине исполнилось всего 7 лет. Что было до них, она не помнит. Помнит, что было после:

— Война началась неожиданно. Я была ребенком. Страх помню. Помню, как сидела в подвалах. Очень редко выходила на улицу... Ничего хорошего из детства вспомнить не могу. Ну потому что у меня его… не было. О том, что началась война, мне мама сказала.

Первый прилет, говорит Алина, для ее семьи был вечером, возле дома. Девочка тогда смотрела мультики. Мама подскочила, спрятала дочку в коридоре… Сейчас на улицу она тоже почти не выходит:

— Это же нормально, когда дети играют на улице, общаются со сверстниками, куда-то ходят, что-то делают… Хотелось просто побыть ребенком. Но тут, дома, не могу. Смогла в белорусском санатории. Девочка рассказала, как здорово было у нас, рассказала о новых знакомых, долгих разговорах в поезде по дороге обратно, в горячий Донбасс. Говорила про знакомого, чей папа несколько месяцев считался пропавшим без вести, потом его тело нашли. Мальчик вернулся домой, на похороны.

— Спасибо большое, что наши дети могут хотя бы там забыть о войне. Побыть в тишине, хоть немного, — рядом с девочкой стояла Антонина Сафронникова, замдиректора школы сопровождала группу на отдых и оздоровление в Беларусь. — Стоим мы на остановке, летит, гремит, а мы уже даже не дергаемся. Разве это нормально? У нас ведь город чистый, красивый. Когда мы все это возродим? Столько лет войны…

Уезжать из Беларуси, говорит, детям не хотелось:

— Собирали чемоданы и спрашивали, когда снова приедут? Нам, кстати, удалось побывать в субботу на хоккее, когда ­­­­Президент ваш играл. Мы болели очень сильно… Ребята-пограничники, которые тоже были на матче, как нас увидели, принесли много шоколада. «Это все, — говорят, — для ваших деток». Потом подошла, кажется, хозяйка кафетерия, всех наших детей угостила, накормила… Такое гостеприимство. Спасибо большое. За все спасибо.

Возможно, кто-то скажет: мол, зачем возвращаться, зачем туда, где прилеты и взрывы? Дети хотят быть с родителями, а родители с детьми. Там их дом, который и защищают отцы таких деток, как Алина и ее сестра. Младшей девочке всего шесть лет. Ребенок войны.

— Хочу стать стоматологом. Надеюсь, это все закончится. Что в 11‑й класс пойду в школу. Что у меня будет выпускной, о котором я мечтала… Чтобы наши девочки — в красивых платьях…

Алина не договорила. Тяжело ей говорить. И так понятно.

…Разговор этот был в школе. Здесь холодно, мрачно. Непривычно, без детей. Школа ведь — это когда на переменах гул, громкие разговоры, веселье (перемена же!). Когда кто-то куда-то несется, балуется, дергает — да, за косички. Когда нормальные, в общем, школьные дела. А здесь ничего этого нет и в ближайшее время не будет. Тихо и пусто.

Дети прячутся по домам и подвалам — с учетом усилившихся обстрелов последних дней, погибших и раненых.

Из сообщений:

«По проспекту Победы, 126 (центр Горловки) ранена еще одна мирная горловчанка обстрелом украинских террористов»,

«Горловка, по состоянию на 08:00 13.05.2023 за сутки было 19 обстрелов»,

«Горловка, по состоянию на 08:00 14.05.2023 за сутки 23 обстрела. Трое раненых»,

«Мужчина 1980 года рождения получил ранения в результате обстрела Богоявленского кафедрального собора»,

«14.05.2023. Украинские войска выпустили более полусотни снарядов по Донецку и Горловке»…

Только с февраля 2022‑го в Горловке было более 10 тысяч обстрелов, есть погибшие и раненые. Разрушены тысячи домов, социальные, общественные и промышленные объекты, детские сады, школы, другие учреждения образования и здравоохранения.

…Школы и детсады помнят звуки прилетов. Изорванные занавески, разбитые стекла окон, дырявые стены, полы, потолки. Все это — детство донбасских ребят.

Для жителей Горловки эта война началась летом 2014 года. Люди не понимали, что происходит и почему? Кто решился бомбить их — добрых, мирных, простых людей, безмерно любящих жизнь и свою Родину?

Тогда они не знали, что весь этот ужас растянется на долгие годы. Не знали, что такими страшными окажутся потери, что впереди боль, беззащитность, непонимание близких, вдруг ставших чужими… За все время необъявленной войны в Горловке погибло более 300 мирных жителей, 22 из них — дети. В минувшее воскресенье в результате украинской вооруженной агрессии ранения различной степени тяжести получили пятеро мирных жителей Горловки, сообщил глава города Иван Приходько:

— Девять лет идет война. Сейчас обстрелам очень серьезно подвергается Горловка, Донецк… В конце февраля была объявлена эвакуация и Россия по максимуму пыталась вывезти детей и семьи, чтобы их обезопасить. И как показала жизнь, это было правильно. Но, увы, некоторые семьи по сей день не выехали, по некоторым причинам… Хочу высказать слова благодарности ­­­­Президенту Беларуси Александру ­­­­Лукашенко, который, наверное, первым откликнулся, и благодаря ему и ребятам-волонтерам теперь вывозим к вам деток на отдых и более длительное проживание.

Дети, которые никогда не станут взрослыми

Есть в Горловке комната одна, музейная, «Солнечный круг» называется.

— Покажу вам документальный фильм. Он о наших детях. Хотите? — спросила Елена Ласточкина, методист.

Елена Владимировна села в первом ряду, я подальше, чтобы лучше видеть. Так сказала я ей, но на самом деле понимала, что смотреть будет тяжело, не сдержусь. На экране — красивая молодая женщина Кристина Жук с девятимесячной Кирой. Они погибли 27 июля 2014‑го, когда вооруженные формирования Украины крыли улицы Горловки из «Градов». Люди, не привыкшие к обстрелам, спрятаться не успели. Обожженные тела, разрушенные дома… Не каждый взрослый выдержит такое. В то «кровавое воскресенье» погибли четверо детей... Мертвая Кристина лежала на траве городского сквера, прижимая к себе малышку.

Тогда в сквере убили и Диму Кривошеева, он встречался с подругой Юлей, а через час должен был уехать в Одессу.

Из воспоминаний Юлии Куренковой:

«В тот день, примерно в 4 утра, мы с семьей проснулись от жуткого грохота. Горловку бомбили «Градами», причем снаряды падали буквально в 200 метрах от дома, где мы были. Мы встали и побежали прятаться в подвал... Уже утром увидели оборванные провода, множество воронок на дороге, в некоторых торчали снаряды»,

«Я должна была встретиться с другом, Димой Кривошеевым, мы учились в одной школе… Примерно в час дня на сквер упал первый снаряд. Ужасный грохот — и шок. Умом я поняла, что сейчас происходит, но не верила. Пара секунд, и падает следующий снаряд… Грохот сумасшедший, слышно, как цокают осколки по асфальту, по ногам идет взрывная волна, жар, слышно было только взрывы и свист. В момент, когда мы завернули с тротуара на траву, я увидела, как мне навстречу бежит девушка, а на руках у нее ребеночек. Секунда, снаряд падает буквально передо мной, огненная вспышка, и меня откидывает на траву. Не знаю, сколько я так пролежала»,

«Вокруг дым, земля, листья и ветки падали, как в замедленной съемке. За деревом я увидела Диму, тоже метрах в двух, он лежал на животе, но я не видела, что с ним. Сделала шаг и упала. Сразу глянула на свою правую ногу. А там огромная рваная рана на все бедро. Кровь буквально льется, все джинсы в крови, обувь. Первая мысль — позвонить в скорую. Но телефон срезало вместе с частью моей ноги. Я увидела рюкзак, доползла до него и начала искать. Нашла шорты, надела их на свою ногу, скрутила, и пережала рану»,

«Хирурги были в шоке, не знали, за что хвататься. Пока один срезал с меня джинсы, все спрашивали, как меня зовут, сколько мне лет… Я не видела на один глаз, очень плохо слышала, и ожоги руки, шеи и лица. Мне вкололи обезболивающее, протерли рану и начали бинтовать. Бинтов оказалось мало, в ход пошли простыни, их рвали на лоскуты и перевязывали мою рану. В это время я попросила позвонить маме, брату, сказать, что со мной… Я просила врачей пойти на то место, спасти Диму»,

«…На носилках меня отнесли в подвал, где прошла моя первая операция и первый наркоз. На куске старого дивана, под большим слесарским фонарем мне зашивали ногу»,

«На следующее утро меня на скорой помощи перевезли в реанимацию Донецка, где я провела 11 суток. Рана гноилась, после осмотра у меня обнаружили ожог роговицы, разрыв обеих барабанных перепонок, контузию, ожоги 1 — 2‑й степеней тяжести и все вытекающие отсюда последствия. Ресницы, брови, волосы были сожжены, местами спаяны, во мне было, да и сейчас есть, много мелких осколков и комочков земли. Нога постоянно болела, перевязки ожогов делались на живую. Меня прозвали «казачкой» за терпение».

…Вике Мирошниченко было 7 лет. Она словно солнышко. Золотые волосы, веснушки. Всегда веселая, с доброй улыбкой. Вика сгорела 27 июля 2014‑го.

Настя Подлипская не дожила всего один день до первого года со дня своего рожденья. Ее не стало 7 августа 2014‑го... На даче был, казалось, надежный подвал. Да и место, думали, тихое, снаряды не прилетали. Молодая мама Лера возилась с помидорами, Настя играла рядом. Снаряд упал в паре метров от них. Обе погибли на месте… В тот день ожесточенные обстрелы велись по всем городам и небольшим поселкам ДНР. «Ураганы», «Грады» — словно стихийное бедствие. Четырнадцатилетняя Вика Береговая поливала с бабушкой на даче цветы. Свист снаряда, взрыв… Из воспоминаний Любомира Зонича, учащегося 11‑го класса:

«14 ноября 2014 года в 17:45 был артобстрел из «Града» моего дома и гимназии… На 8‑м этаже дома зияла огромная дыра вместо квартиры. Один снаряд пробил крышу, прошел сквозь 9‑й этаж и разорвался между 7‑м и 8‑м. В эту квартиру влетело два снаряда. В это время в квартире на 8‑м этаже на кухне за ужином собралась вся семья Булаевых: молодые родители Олег и Татьяна и их дети, 8‑летний Даниил и 5‑летняя София». Мужчина и дети погибли сразу, женщина умерла в больнице.

…19 декабря 2015‑го. Карина Белоног ехала с мамой на велосипеде. Снаряд упал, когда подъезжали к дому. Девочке было 9 лет. Вика Кухарчух через два месяца встречала бы свой третий день рождения, погибла с мамой при обстреле Горловки 29 января 2015‑го.

…12 февраля 2015‑го. Политики в Минске договаривались об урегулировании ситуации в Донбассе, подписали соглашение о прекращении огня, а по Горловке продолжали стрелять... Родители Коноплёвы спрятали своих троих детей в ванную, думая, что так безопаснее. Но снаряд попал именно туда… Мама как раз доставала пижаму, чтобы переодеть Кирилла. Когда вбежала к детям, то, что осталось от сына, лежало на пороге ванной. Кириллу было два года, Даше — восемь лет, Насте — тринадцать.

…26 мая 2015‑го при минометном обстреле окраин Горловки с территории подконтрольного ВСУ Дзержинска один из снарядов попал в дом семьи Тув. Под руинами дома погибли отец Юрий и старшая дочь Катя. Двухлетний Захар получил контузию и ожог роговицы, осколок попал в спину. После трагедии он несколько дней не мог открыть глаза и еще долго кричал во сне. Новорожденная Милана была исцарапана. Мать Анна лишилась руки, получила множественные переломы и разрыв барабанных перепонок. На похороны родных ее привезли в инвалидной коляске.

…30 сентября 2018 года. Четверо подростков шли из Бессарабки в сторону Майорска и подорвались на мине. Кирилл Коробов, Андрей Максименко и Виталий Бербинёв погибли на месте. Диму Тулупа с многочисленными осколочными ранениями доставили в больницу.

…18 августа 2022‑го в половине седьмого вечера в Горловке, в оживленном микрорайоне Строитель, погибла семилетняя Маша Крюкова. Через две недели она бы пошла в первый класс.

***

…Фильм закончился. Я забыла про свою камеру, она продолжала работать. Елена Владимировна молча смотрела на экран. Сколько раз за эти годы она показывала эту документальную хронику, каждый раз заново проживая трагедию маленьких людей, успевших прожить свою совсем маленькую жизнь.

Больше не было ни вопросов, ни ответов. Говорить было сложно, мы молча кивнули друг другу, и я ушла. Только на улице поблагодарила директора учреждения за то, что делают ее педагоги:

— Тяжелая у вас работа…

— Это уже давно не работа. Это наша жизнь. Вот такая жизнь…

Эти дети уже никогда не станут взрослыми. Зачем? Ради чего это все? Спрашивает любой нормальный человек. А в ответ — очередное сообщение: 14 мая в Донецке в результате обстрела заживо сгорела мама с ребенком.

…Недавно в Беларусь из Донбасса снова приехала группа детей. Если быть точной, 311 ребят. На перроне их встречал человек с большим сердцем наш паралимпиец Алексей Талай и ребята из его благотворительного фонда. Это значит, что хотя бы эти 311 человечков хотя бы на короткое время забудут о войне. Постараются забыть. Пока фашист брызжет слюной с «демократичных» трибун про «воровство» и «пытки» детей, чьи дома он, фашист, продолжает бомбить.