Жизнь табуна идет по своим правилам.151 вместо полусотни
В урочище Тяково Республиканского ландшафтного заказника «Налибокский» едем не впервые. Мы были здесь, когда просто косили луг и когда здесь в карантине стояли те самые полосатые лошадки. В этот день нас встречают солнце и почти под корень выстриженная травка с левой стороны дороги, вступая в некоторый диссонанс с буйством растительности на правой стороне. Говорят, новые обитатели этих территорий — тарпаны — постарались. Хотя, конечно, первой здесь прошлась спецтехника, вспоминает инженер-эколог заказника и наш сегодняшний гид Лариса Кулак:— С 2016 года у нас реализовывался проект международной помощи по восстановлению водно-болотных комплексов. Зачем это нужно? Эту и многие подобные территории (здесь 160 гектаров заболоченного луга) когда-то хорошо регулировали крупные травоядные животные — от мамонтов до зубров, которые водились в большом количестве. Только зубру ежедневно нужно до 35 килограммов травы. Водились на таких землях туры и тарпаны. С их исчезновением состояние подобных нашей экосистем начало ухудшаться. Территории стали зарастать сорной травой, закустариваться. Естественно, оттуда стали уходить и другие копытные — лоси, олени, косули.
Оказывается, у каждого из копытных, если можно так сказать, свои вкусовые пристрастия. Зубр, например, любит, чтобы трава была не более десяти сантиметров высотой. Другую не ест. Лосю, косуле и оленю, помимо пищи, нужно открытое пространство, чтобы они чувствовали себя комфортно. И так далее. Согласившись на проект, заказник планировал улучшить биоразнообразие лугов, говорит эколог:
— Мы получили трактор с разными приспособлениями, который мог мульчировать кустарник, косить сорную растительность. Затем территория засеивалась разнотравьем. На этом заболоченном лугу в 1970-е, чтобы ввести его в хозоборот, была проведена мелиорация. Там прорыты мелиоративные каналы, а вся территория разделена на 14 так называемых карт. До 2018 года проект мы завершили. А в прошлом году в феврале на нас вышла Государственная служба лесов Нидерландов с предложением, чтобы в дальнейшем восстановлением территорий занимались «живые косилки» — тарпановидные лошади. Лесной тарпан на территории Налибокской пущи когда-то водился, но в свое время был истреблен. Последние из них встречались разве что в начале XIX века. А голландцы восстановили фенотип дикой лошади.
Уже в ноябре новоселы выглядели хорошо упитанными, без каких-либо признаков истощения либо заболеваний.Но поскольку животное не имеет охотничьего статуса и активно размножается, со временем встал вопрос с территорией и кормовой базой. Тогда и родился проект по расселению лошадей в страны с похожими климатическими условиями.
— Прежде чем нам передали лошадей, специалисты приехали в Беларусь изучать условия. Сначала стоял вопрос о передаче 50 единиц. Но когда эксперты на месте посмотрели на площади, изучили кормовую базу, то назвали условия просто фантастическими. Далее последовало сообщение по электронной почте о том, что передается не 50, а 150 лошадей. Заключили контракт о поставке. И в августе 2019-го тремя партиями сюда приехала 151 лошадь. Поскольку это гаремное животное, то один из гаремов решили не разлучать, — отметила Лариса Кулак.
Символы стада — Кирпич и Апельсин
— Лошади около подкормочной, — прерывает наш разговор егерь Александр Зенько, который, к слову, ответственный за новоселов. А сами новые обитатели здешних мест знают этого человека и любят. Ведь он всегда или почти всегда с гостинцем. Вот и в этот раз «к столу» копытных он приготовил овес. Только завидев людей около кормушек, стадо неспешно движется в нашу сторону. Когда на тебя наступает почти две сотни голов, испытываешь легкий ужас. Несколько минут борешься с желанием запрыгнуть обратно в уазик, но любопытство побеждает. Тем более мои сопровождающие не выказывают даже намека на волнение. Сомнения одолевают, особенно когда в нескольких шагах от машины отношения выясняют жеребцы.— Не бойтесь, — прерывает мои раздумья Лариса Кулак. — Они слишком близко не подойдут. Разве что любопытные жеребята, в поисках соли. Очень ее любят. Мы им специальные соляные столбы установили.
И почти сразу после этих слов один симпатичный «мышастик» подходил к нам, вопросительно заглядывая в глаза. Мол, точно соли нет?
— Иди, соли нет! — откликается Лариса Валерьевна.
Пока стоим в центре табуна, наша гид вспоминает, какими тарпаны прибыли в Тяково:
— Вы видите, какие они сегодня упитанные? А ведь так было не всегда. Конечно, тарпаны пережили четыре месяца карантина, сначала на той, а потом на нашей территории, дорогу, но некоторые из них прибыли пусть не сильно, но истощенными. Тем не менее, как отмечалось в отчете для голландской стороны, «уже в ноябре лошади выглядели хорошо упитанными, без каких-либо признаков истощения либо заболеваний».
За время, которое стадо обитает в здешних краях, оно увеличилось почти на 40 голов.Конечно, помогли им в этом работники заказника. Хотя в контракте, признаются, прописана рекомендация животных не подкармливать, поскольку они прибыли для вселения в дикую природу. Кстати, подкормочная база для них была изначально. В том числе, чтобы привязать животных к определенной территории. И чтобы они знали, куда идти, если есть проблема с кормами. Но это рекомендация. Штрафы же даются за одомашнивание, если лошадь увидят в узде или упряжи под седлом. Таких в заказнике нет.
— В подкормочную базу, — вспоминает Лариса Кулак, — выложили сено и овес. Так вот нас удивило то, что к овсу лошади первые два дня не подходили. Судя по всему, с такой едой они не были знакомы. Первыми ее попробовали жеребята, а их вместе с гаремами привезли почти четыре десятка. К слову, по паспортам, а все новоселы чипированы и имеют документы, в табуне были и жеребята, и очень взрослые 18—20-летние лошади.
Жизнь табуна имеет свои правила, говорят специалисты. В нем не только гаремы, куда входят жеребцы с кобылами и жеребятами, но и изгнанные лошади — в каком-то смысле отщепенцы. Вот и в день, когда мы оказались около подкормочной площадки, стадо молодых жеребчиков держалось отдельно. И это вполне объяснимо, ведь они конкурируют с гаремными жеребцами. Отдельно пасся и изгнанный из гарема более молодым конкурентом жеребец.
— А у них есть имена? — спрашиваю.
Лариса Кулак улыбается: они же все похожи, отличить невозможно. Серые «мышастые», с короткими крепкими ногами, на которых, если присмотреться, можно разглядеть почти зебровые полоски. Ну и конечно — фирменную черную полосу вдоль хребта. Хотя бывают и исключения. Вот и в этом сером стаде — два рыжика, отец и сын.
— Когда они только приехали, — вспоминает инженер-эколог, — все просто ахнули, когда вышел Кирпич. Очевидно, что у него более яркий ген домашней лошади, но полоска на спине тоже есть. Конечно, он всеобщий любимец. А за счет этого меньше сторонится людей. А у Александра Зенько и вовсе — ест с руки. Кстати, за время, которое стадо обитает в наших краях, оно увеличилось почти на 40 голов. Первый жеребенок родился сразу после прибытия последней партии лошадей. Его назвали Иванович в честь сотрудника Минлесхоза Александра Козореза, большая заслуга которого в том, что лошади прибыли в Беларусь. А рожденную через 3—5 дней девочку назвали Сьюзан в честь специалиста из Голландии, которая занималась отправкой лошадей. Еще одно имя получил сын Кирпича, рожденный в период майского бэби-бума. Его по понятным причинам назвали Апельсином. Правда, тут без трагической истории не обошлось: любовь Кирпича отбил более сильный серый жеребец. Так что проигравшему пока пришлось вернуться в стадо жеребчиков.
Законы леса
Пока мы общаемся, внимательно смотрю по сторонам. Вот две лошади слишком близко подошли спинами, лягнули друг друга, а под горячую руку (или, правильнее, копыто) попал зазевавшийся жеребенок и в ужасе шарахнулся в сторону. Часть стада уже поела овса и, чувствуя себя полноправными хозяевами, двинулась на заросшую часть луга. Лошади, говорит Лариса Кулак, постепенно осваивают новые территории, двигаясь от карты к карте. Теперь они уже разошлись по всем десяти. А в июле в один из дней, по ее словам, они и вовсе взбунтовались — ушли в лес, немало напугав экологов. Но причина тому была очень простой: их замучили слепни и оводы, реагирующие на запах конского пота. Сосновый лес, выделяющий фитонциды, стал для них настоящим спасением. Вообще, по словам нашего гида, сосновый воздух — особый.— Он стерильнее, чем в операционной палате. Так что за вирусы мы не волнуемся.
Кстати, после трехдневной «забастовки» лошади вернулись на луг.
Серые «мышастые», с короткими крепкими ногами, на которых, если присмотреться, можно разглядеть почти зебровые полоски, с фирменной черной полоской по хребту — эти лошади все похожи. Хотя бывают редкие исключения.Несмотря на отсутствие больших проблем, рассказывают в заказнике, стадо живет по всем суровым законам леса. Падежа, конечно, не было и не будет, но в жизнь тарпанов, как и в жизнь любых лесных обитателей, иногда вмешиваются самые обычные внешние причины.
— Например, в ноябре один жеребец пал, предположительно, от пироплазмоза. Кроме того, как выяснилось впоследствии, ему было около 20 лет. Гибель жеребенка тоже была вызвана самыми простыми причинами: он переходил мелиоративный канал и утонул. В марте были найдены останки еще одной лошади. Скорее всего, она стала жертвой хищников, отстав от стада. Потому что все вместе отбивались бы табуном. Но это — естественный отбор. А одинокая лошадь — легкая добыча. Но если ее прогнал табун, мы же ее обратно не приведем! — констатирует специалист.
К слову, новоселы другим копытным не конкуренты. Лось питается молодой порослью растений, зубр любит отаву. Кстати, на эти луга полакомиться молодой травкой снова вышли зубры. Но только после лошадей. Так что, отмечает Лариса Кулак, они виды, которые взаимодополняют друг друга. Как и олень с косулей.
— Поэтому никто не будет сражаться за корм. Его хватит всем. Могу сказать, что даже нынешнее поголовье тарпанов не справляется со всей предоставленной в их владения территорией. Некоторую часть мы по-прежнему подкашиваем. Да и площадей, пригодных для дальнейшего расселения лошадей, даже в Налибокском, достаточно. Если площадь заказника 87 000 гектаров, то площадь заболоченных лугов — 2700 гектаров. Более того, отмечается, что тарпаны открыли дорогу на луга для типичных луговых видов птиц, таких как чибис, бекас, полевой жаворонок. Весной 2020 года здесь отмечались постоянные миграционные остановки гусей и уток. Тут же в течение зимы и ранней весны держалась группа лебедей-кликунов. Прежде такого не наблюдалось, поделилась эколог.
А еще тарпаны привлекли в здешние края больше туристов. Все хотят увидеть коренастых невысоких лошадок. Но чтобы избежать сюрпризов, экскурсии проводятся только с представителями заказника. Хотя, сетует Лариса Кулак, не обходится без самовольных ходоков. Однажды незваных гостей с собакой пришлось буквально отбивать, поскольку табун очень остро отреагировал на появление человека с собакой. Хорошо, говорят в заказнике, что история закончилась благополучно. Поэтому территория закрывается шлагбаумом на самый настоящий замок.
КОМПЕТЕНТНО
Александр Козорез, начальник отдела охотничьего хозяйства Минлесхоза:
Если говорить о результатах вселения, мы видим, в частности, по лошадям целый перечень положительных эффектов. Они гармонично вошли в гильдию крупных травоядных, с основной задачей очистки территории от зарастания справляются очень хорошо. Видно, что восстановился каскадный эффект питания. К ним подтянулись олени, зубры, косули. Кроме прочего, тарпаны формируют открытые биотопы для птиц.
В целом могу сказать, что подход к таким возвращенцам всегда комплексный. Их восстанавливают не просто как вид, а как часть экосистемы. Кроме того, виды, которые сегодня возвращаются в дикую природу Беларуси, не такие уж кардинально новые. В каком-то смысле они и не переставали существовать. Ведь в нашей экосистеме при традиционном земледелии всегда были домашние лошади, коровы — близкие родственники возвращающихся туров и тарпанов. Другое дело, эти виды, что тоже немаловажно, выпасаются и зимой.
arteaga@sb.by
