коллаж валерии турмовичПринято считать, что уровень благосостояния страны можно оценить по валовому внутреннему продукту на душу населения. Не отвергая подход в целом, постепенно начинаю несколько сомневаться в его всеобъемлющей справедливости. Денег много не бывает, но их иногда хватает. У каждого рубля — и в семейном бюджете, и в национальном ВВП — есть своя цена. И вопрос, готов ли конкретный человек или общество в целом, чтобы получить этот лишний рубль?
Предполагаю, что многие хотели бы зарплату этак тысяч 5 долларов. Есть такие рабочие места. Причем в некоторых случаях даже не требуется высокой квалификации. Например, на норвежских нефтяных вышках. Торчать на вахте в Северном море, зачастую неспокойном, в минусовую температуру в обледеневшей зюйдвестке. Не очень веселая история, прямо скажем. И здоровья не прибавляет, будем откровенны. Поэтому, хотя доход весьма приличный, очередь из желающих занять эти экстремальные вакансии не стоит. Не только из коренных норвежцев, но и из менее благополучных государств. Многие хотели бы иметь доход айтишников. Они зарабатывают немало, но когда проекты горят, то сутками сидят за клавиатурой, поддерживая свое физиологическое существование кофе и бутербродами, не отрываясь от монитора. На личную жизнь времени и сил не остается. Или бизнес. Мерседесы, коттеджи и швейцарские часы вызывают уважение и зависть. Но за кадром остаются стрессы, необходимость быть на связи 24 часа (мало ли что на производстве может случиться), переговоры с инвесторами и банкирами, обязательства вернуть им заемные средства и много других усилий. Когда про них узнаешь, как-то и денег не всегда хочется. Конечно, есть предпринимательство на грани (а иногда и без грани) мошенничества и чистой спекуляции. Вроде бы денежки легкие. Но воровать — рано или поздно можно оказаться в наручниках. А пока они еще не сомкнулись, преследует вечный страх от одного упоминания Уголовного кодекса.
Про ВВП — аналогичная история. Его можно удвоить лет за пять. Нет ничего сложного: зарплату урезаем раза в два, рабочий день увеличиваем раза в полтора, все социальные программы (в том числе и пенсионное обеспечение) урезаем до минимума физиологической выживаемости, а высвободившиеся деньги пускаем на инвестиции. И валовой продукт пойдет в рост. Резко и бесповоротно. Только многим ли такой рост нужен? Подозреваю, большинство не согласится на такую стратегию. Хотя по макроэкономическим показателям рванем вперед и будем кого-то стремительно догонять, а кого-то — не менее маневренно обгонять, оставляя далеко позади. История знает немало экономических чудес. И у каждого есть своя цена. Иногда достаточно высокая. Советская индустриализация получилась столь стремительной из-за урезания потребления иной раз ниже некуда. Восстановление послевоенной Японии во многом стало возможным благодаря высокой норме сбережений — до 50 процентов. Другими словами, половину своего дохода в разрушенной войной стране японцы сберегали. И эти средства являлись источником мощнейших инвестиций. У каждого экономического прорыва есть свои жертвы. И вопрос: готово ли общество на эти жертвы ради улучшения благосостояния? Или предпочло бы жить поскромнее, но поспокойнее?
Экономика не является чисто математической наукой. Она тесно переплетается с социальными процессами, ценностными установками, культурными традициями. Все намного сложнее, чем просто проценты ВВП и другие макроэкономические индикаторы. Несомненно, они актуальны. Но далеко не полностью отражают всю полноту экономики. Если, конечно, последнюю рассматривать как сферу, которая существует для удовлетворения потребностей граждан и повышения их качества жизни. В широком понимании этого слова, которое включает не только материальные блага, но и наличие свободного времени для досуга, развлечений, профилактики своего здоровья и другие удовольствия. Именно поэтому в Национальной стратегии устойчивого развития до 2040 года центральную позицию занимает белорусский гражданин с его потребностями и ожиданиями. И ключевая цель — повышение качества жизни. А экономическое развитие является уже инструментом, чтобы повысить уровень бытия белорусов и сделать его максимально комфортным в разноплановом и комплексном понимании этого понятия. Можно же стать богатым, но надорваться и прожить недолго. Впрочем, каждый выбирает свой путь в многочисленных развилках. Есть и национальные ментальные особенности. И они значительно отличаются в зависимости от региона.
Поэтому все измерять исключительно ВВП — не совсем корректно. Особенно на современном этапе. Немало стран с высоким уровнем валового продукта на душу населения сталкиваются с жестокими социальными противоречиями: деньги есть, а комфорт отсутствует. Причины разные, но они только подтверждают правило — чистая макроэкономика в отрыве от человека не делает его счастливее. Не стоит забывать, что макроэкономическая теория возникла почти сто лет назад. Но тогда окружающая среда разительно отличалась от современной. В 1930-х мир терзала Великая депрессия. Высокая безработица и недоедание у значительного количества населения являлись ключевыми проблемами. И задача тогда перед правительствами стояла обеспечить экономический рост, чтобы элементарно людей накормить, напоить, обеспечить им хотя бы примитивный кров над головой. И эти задачи были актуальны долгие десятилетия. Сначала из-за последствий глобального экономического кризиса, потом были сложные годы послевоенного восстановления.
Сейчас, по большому счету, исключительно все граждане обеспечены базовыми товарами и услугами. Ни о голоде, ни о недоедании речи уже давно не идет. Потребление растет год от года. Насыщенность домохозяйств бытовой техникой, автомобилями, компьютерной техникой постепенно достигает крайней точки насыщения. И есть ли у людей дальнейшее жгучее желание потреблять? Исходя из своих потребностей и желания работать больше, чтобы увеличить свой средний чек? Более того, в ряде стран существуют дисбалансы, вызванные чрезмерным потреблением, когда 10—20 процентов продуктов питания оказываются на свалках. А перепроизводство по некоторым видам продукции — той же одежды — достигает значительных объемов. В итоге рост вроде бы есть, потребление растет, а испытывают ли от этого факта прилив счастья граждане — вопрос весьма спорный. Нагрузка-то на экологию увеличивается. И за счет свалок ненужных вещей. И в силу того же безудержного роста, который, возможно, уже не совсем и отвечает основным потребностям большинства граждан в той же Европе. Не попал ли Запад в ловушку потребления и роста — во что бы то ни стало? В той же Японии — стране несколько с другими культурными традициями и ментальным кодом. Все чаще экономисты в этом государстве задаются вопросом: а есть ли проблема в пробуксовке ВВП? Не достигли ли они того уровня материального благосостояния, превышение которого большинству населения уже не нужно?!
Нельзя исключать. И напрашивается философский вопрос: наверное, экономика все-таки должна быть не для показателей, а для людей.
Но тогда макроэкономические показатели обладают вторичным значением. Они служат лишь как некие промежуточные параметры, а главной целью должно становиться повышение качества жизни людей исходя из их ощущений.Но это уже совершенно новый философский подход. Возможно, с новой точки зрения логично взглянуть и на технологический прогресс. Он необходим, чтобы больше выпускать продукции или меньше работать с тем же результатом? Да, эффекта роста не будет. Но в жизни людей баланс работа — досуг сместится в сторону второго. Пожалуй, это более важно, чем динамика потребления. Думаю, что не все согласятся с этим тезисом. Впрочем, трудоголики вполне могут найти себе занятие и реализовать свои материальные амбиции. Ведь и в капиталистической экономике существует прослойка бессребренников. Но вопрос в общих подходах. Нельзя исключать, что они будут меняться.
volchkov@sb.by
