Тернистый путь к единству нации. Часть 4-я

1939‑й: реалии и фейки

Отмеченный в нынешнем году во второй раз День народного единства связан с двойным, по сути, актом исторической справедливости. Объединенная одним событием, эта справедливость восторжествовала дважды: в 1939 и 2021 годах. Прошлым летом, напомню, список государственных праздников нашей страны был расширен: ­­Президент подписал Указ № 206, вносящий изменения в Указ 1998 года «О государственных праздниках, праздничных днях и памятных датах в Респуб­лике Беларусь».

Историческое значение этого решения трудно переоценить. Как известно, с темой как раздела Беларуси по условиям Рижского мира, так и ее воссоединения в 1939‑м неразрывно связан еще один исторический момент — подписание 23 августа 1939 года наркомом иностранных дел СССР Вячеславом Молотовым и его германским коллегой Йоахимом фон Риббентропом советско-германского договора о ненападении. Сегодня этот договор, известный как пакт Молотова — Риббентропа, и прилагавшийся к нему секретный протокол — едва ли не самые демонизированные документы в современной истории, покрытые густой массой фейков и лживых инсинуаций.

Подписание пакта Молотова — Риббентропа, 23 августа 1939 года.

Фейки о том, что это был «зловещий сговор двух тоталитарных режимов», разделивший Европу, уничтоживший Польшу, лишивший независимости государства Балтии, решительно опровергает российский ученый-историк Александр Дюков. Комментируя весьма популярный, особенно в Западной Европе, стереотип о том, что «режимы Германии и СССР неизбежно должны были договориться, поскольку оба они были тоталитарными», ученый напоминает:

«С действительностью этот тезис не имеет абсолютно ничего общего. На самом деле именно Советский Союз в 1930‑е годы выступал наиболее последовательным противником экспансионистских и реваншистских планов нацистской Германии. Уже 3 февраля 1933 года, через несколько дней после назначения Адольфа Гитлера рейхс­канцлером Германии, лидер нацистской партии в качестве цели своей политики заявил «завоевание нового жизненного пространства на востоке и его беспощадную германизацию». Спустя несколько недель нацистами был организован поджог здания Рейхстага, в котором были обвинены коммунисты. Последовавшие за этим преследования коммунистов, антиеврейские акции и костры из книг на площадях немецких городов не могли вызывать симпатий в Москве. Уже в июне 1933 года СССР заявил Германии о прекращении военного сотрудничества. В дальнейшем советско-германские отношения продолжали ухудшаться. Когда полтора года спустя, в декабре 1934 года, советского посла в Лондоне Ивана Майского спросили об отношении СССР к Германии и Японии, ответ был лапидарен: «Наши отношения с этими двумя странами характеризуются… наличием сильных подозрений в том, что они имеют агрессивные стремления в отношении нашей территории».

Первая полоса «СБ» за 23 сентября 1939 года.

Исторически и юридически: законное воссоединение

Помимо распространенного и популярного в Польше, но совершенно безосновательного мифа о том, что, не случись «советского вторжения», Польша смогла бы победить в войне с Германией, существует еще и фейк о «незаконности» введения 17 сентября 1939 года войск Красной армии на территорию Западной Белоруссии и Западной Украины. Многие польские историки утверждают, что Советский Союз тем самым нарушил целый ряд взятых на себя международных обязательств.

Обращу особое внимание: ни сама Польша, ни Франция, ни Великобритания действия Советского Союза как войну не квалифицировали. Что же касается мирных договоров с Польшей 1931 и 1932 годов, Александр Дюков отмечает:

«В международном праве действует доктрина rebus sicstantibus — предостережение о сохранении силы договора лишь при неизмененном положении вещей. Советские договоры с Польшей подписывались из расчета на то, что Польское государство сбережет свой суверенитет и сыграет роль своеобразного щита между СССР и агрессивными государствами. К середине сентября 1939 года по сравнению с 1932‑м ситуация изменилась самым принципиальным образом. Польша потерпела сокрушительное поражение в войне с Германией, польские войска были разгромлены. В этой ситуации ранее подписанные советско-польские договоры теряли свою силу, о чем советское правительство и уведомило 17 сентября польского посла в Москве. Требуемые нормы международного права Кремлем были соблюдены. Как видим, введение советских войск на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии не нарушало принятых на себя Советским Союзом международных обязательств».

Демонстрация на одной из улиц Гродно в честь присоединения Западной Белоруссии к СССР. 1939 год.

«Глазами человека моего поколения»

Как происходило воссоединение Западной Белоруссии и БССР, своими глазами довелось наблюдать знаменитому Константину Симонову. В книге «Глазами человека моего поколения» он писал:

«То, что там, в Европе, наши войска вступают в Западную Украину и Белоруссию, мною, например, было встречено с чувством безоговорочной радости. Надо представить себе атмосферу всех предыдущих лет, советско-польскую войну 1920 года, последующие десятилетия напряженных отношений с Польшей, осадничество, переселение польского кулачества в так называемые восточные кресы, попытки колонизации украинского и в особенности белорусского населения…

То, что происходило, казалось мне справедливым, и я этому сочувствовал. Сочувствовал, находясь еще на Халхин-Голе и попав неделей позже, обмундированный по-прежнему в военную форму, с Халхин-Гола в уже освобожденную Западную Белоруссию. Я ездил по ней накануне выборов в Народное собрание, видел своими глазами народ, действительно освобожденный от ненавистного ему владычества, слышал разговоры, присутствовал в первый день на заседании Народного собрания. Я был молод и неопытен, но все-таки в том, как и чему хлопают люди в зале, и почему они встают, и какие у них при этом лица, кажется мне, разбирался и тогда.

Для меня не было вопроса: в Западной Белоруссии, где я оказался, белорусское население — а его было огромное большинство — было радо нашему приходу, хотело его».

Да и практически все очевидцы сентябрьских событий 1939 года фиксировали энтузиазм местного населения, его желание воссоединиться со своими собратьями. Об этом пишут даже те, кто к советской власти относился откровенно враждебно. Так, Антон Луцкевич, известный белорусский культурный и политический деятель, приветствуя 24 сентября 1939 года на Лукишской площади в Вильно новую власть, помимо прочего, заявил:

«Белоруссия снова стала единой, никакие границы не поделят уже объединенных белорусских земель… Перед нами огромная работа, работа по восстановлению всего того, что годами приходило в упадок или уничтожалось польскими панами… Создание объединенной, свободной, советской Белоруссии будет определять дорогу ее быстрого развития».

Однако некоторые современные историки и околоисторические круги этот факт игнорируют напрочь, зато не устают твердить про репрессивный маховик, набиравший в то время обороты в БССР. Я никоим образом не одобряю и не поддерживаю сталинские и любые иные репрессии. Однако при рассмотрении того или иного исторического события предпочитаю опираться на документы, а не на пропагандистские клише и просто эмоции. Так вот, хочу обратиться к весьма интересной научной работе польского историка Яна Ежи Милевского «Включение «Западной Белоруссии» в СССР (1939 — 1941): новая точка зрения». Он пишет:

«Многое изменилось в вопросе оценки репрессий, чинимых советскими властями. Все чаще отмечается, что касались они всех национальных групп, а не только поляков. Стоит, однако, начать с определения масштаба этих репрессий, наиболее характерной формой которых была депортация населения вглубь СССР: в северные области России, Сибирь и Казахстан. Благодаря проведенным после 1989 года исследованиям, особенно российских историков из общества «Мемориал», удалось установить, что со всех земель, оккупированных СССР, было выслано около 320 тысяч человек, в том числе из «Западной Белоруссии» 125 тысяч. Эти выводы значительно корректируют функционировавшие ранее в историографии оценки численности депортированных, которые чаще всего колебались вокруг 1,5 млн. Несмотря на очевидные доказательства, представленные историками, новое (меньшее) число депортированных с трудом прокладывает дорогу в общественном сознании».

А потому я не устану никогда вновь и вновь подчеркивать главное.

17 сентября 1939 года — одно из самых важнейших событий белорусской истории ХХ столетия. Но оценивать значение любого события стоит в его историческом контексте. В данном случае — сквозь призму несправедливого Рижского мира и в целом геополитических реалий того времени. Только тогда мы сможем осознать все величие, всю радость и весь трагизм этого дня.

(Продолжение следует.)

Тернистый путь к единству нации. Часть 1-я

Тернистый путь к единству нации. Часть 2-я

Тернистый путь к единству нации. Часть 3-я