– Игорь Николаевич, какие новые документы и, соответственно, факты появились в расследовании пропавших полотен Пэна?
– Недавно в Национальном архиве Республики Беларусь была выявлена копия докладной записки заместителя директора Музея по истории борьбы белорусского народа с немецко-фашистскими захватчиками Е. Аладовой секретарю ЦК КП/б/Б по пропаганде Т. Горбунову от 15 ноября 1943 года. В ней сообщается о месте нахождения витебской картинной галереи (с указанием количества работ) и гомельского исторического музея. В частности, говорится: «Художественные ценности картинной галереи им. Пэна сданы в художественный музей им. Радищева по соответствующему акту, что гарантирует их сохранность и возвращение правительству БССР». Еще один важный момент – приложенная к докладной записке копия акта следующего содержания: «В город Саратов, в связи с эвакуацией доставлены т. Эстриной художественные ценности Витебского музея им. Пэна, которые были сданы на хранение в Художественный музей им. А.Н. Радищева, а именно...». Далее перечисляются полотна Ю. Пэна, Л. Альперовича, Я. Кругера, имеющие практически схожие названия с картинами, вернувшимися в Беларусь в ходе реэвакуации. Например, известный пэновский «Автопортрет с Музой и Смертью» обозначен как «Автопортрет «Дума художника», работа «Старый полковник с мундиром» - «Полковник в мундире».
Однако главное, что фактически это ключевой документ, позволяющий ответить на вопрос, какое именно количество полотен и графических листов было эвакуировано в 1941 году из Витебска в Саратов. Всего, согласно этому документу, датированному 29 сентября 1941 года (а также докладной записке Е. Аладовой), в саратовский музей на временное хранение поступило 200 работ Ю. Пэна, 13 работ Я. Кругера и 28 – Л. Альперовича (всего 241 работа). Правда, изучение акта показало, что в списке картин под номерами 55 отсутствует наименование какой-либо работы, то есть фактически Радищевским музеем принято 240 произведений белорусских художников, в том числе 199 картин из фондов витебской галереи. В свою очередь из имеющихся сегодня документов следует, что в Беларусь из Саратова в три этапа возвращено 239 работ. Минимальная разница между количеством поступивших и возвращенных полотен, по-видимому, обусловлена элементарной технической ошибкой при их подсчете.
Таким образом, обнаруженные в Национальном архиве Беларуси новые уникальные документы позволяют поставить окончательную точку в дискуссии о числе эвакуированных из Витебска произведений искусства и развеять многочисленные мифы о возможном «растаскивании» пэновской коллекции в Саратове из-за ненадлежащего учета.
Можно только восхищаться высоким нравственным и профессиональным уровнем сотрудников Саратовского художественного музея им. А.Н. Радищева, сумевших в крайне тяжелых условиях сохранить не только собственную коллекцию, но и ценнейшие произведения белорусских художников, , среди которых пэновские «Развод», «Часовщик», «Письмо в Америку», «Хохот смерти», портреты М.Шагала, В.Меклера, И.Туржанского, М.Левашовой и многие другие. И это с учетом того факта, что паек работников Радищевского музея в то время составлял 400 граммов хлеба, а за их плечами находились культурные ценности на миллионы рублей. Безусловно, также следует отдать должное мужеству сотрудников пэновской галереи, обеспечивших под бомбежками эвакуацию ценных холстов.
Игорь Богачев.– Удалось ли спасти портреты витебских барышень начала прошлого века? И насколько новые сведения позволили оживить бытующую в Витебске удивительную легенду о губернаторской дочке – воздушной красавице, в которую якобы был влюблен Пэн и которая стала его моделью на целые восемь лет?
– Как известно, источником этой легенды стали воспоминания художника Е. Минина в пересказе известного белорусского скульптора З. Азгура. С их слов, стареющий мастер боготворил эту девушку и очень тяжело пережил ее отъезд за границу. Сомнения в правдивости этой истории есть. Многие специалисты утверждают, что ни в одной семье витебских губернаторов того периода не имелось дочери соответствующего возраста, к тому же никто из них не занимал эту должность в течение восьми лет. Но ведь это легенда, в которой возможны неточности и сюрпризы. Например, под термином «губернаторская дочка» могла скрываться особа из ближайшего круга губернатора. К тому же, эта история подтверждается и рассказом известного витебского библиотекаря М. Брукаша, которому Пэн на склоне лет тоже говорил о любимой девушке, уехавшей во Францию. Художник написал ее портрет, назвав «Незабудка».
– Хотелось бы верить в существование «Незабудки», однако утверждается, что картин Пэна с таким названием нет ни в одном из списков его работ…
– Это ошибочное мнение. Во-первых, работа «Девушка с незабудками» упоминается в описи вещей-экспонатов витебской картинной галереи им. Ю.М. Пэна, составленной в мае 1946 года при возвращении основной части коллекции из Саратова в Витебск. Во-вторых, она фигурирует под № 16 в акте от 5 мая 1947 года, оформленном при поступлении этих работ из Витебска в Минск на временное хранение в Государственную картинную галерею БССР. Ну, а теперь, мы находим данную картину как портрет «Девушки с незабудками», в акте от 29 сентября 1941 года при сдаче пэновской коллекции сотрудникам Радищевского музея. Причем, оказывается, в Саратов было вывезено два таких портрета, отмеченных под №102 и №167.
– Получается, что у нас в итоге должны хранится две «Девушки с незабудками»? Однако, согласно каталогу произведений Пэна, таких работ не имеется…
«Девушка с анютиными глазками. 1915 — 1917».– Получается, есть вероятность того, что изображенная на картине черноволосая жизнерадостная девушка, к блузке которой прикреплены Анютины глазки, и есть та прекрасная «незабудка», покорившая сердце именитого художника? Могла ли она быть дочерью какого-нибудь витебского сановника, приближенного к губернатору?
– По одной из версий загадочная «незабудка» была дочерью действительного статского советника барона Александра (Артура) Генриховича фон Нолькена. На данный момент известно, что барон фон Нолькен являлся предводителем дворянства Витебской губернии, а затем почетным мировым судьей Витебского уезда. Был женат на Софье Михайловне Нолькен (урожденная Рословлева), которая увлекалась живописью, входила в круг великой княгини Ольги Александровны, участвовала в деятельности возглавляемого ею Общества помощи нуждающимся художникам, предоставляла свои работы для благотворительных выставок. В ноябре 1902 года баронесса Нолькен стала инициатором выставки в пользу Общества вспомоществования народным учителям и учительницам Витебской губернии. Но самое интригующее заключается в том, что супруги Нолькен имели дочь Елену, 1896 года рождения, которая к моменту написания Ю.М.Пэном в 1917 году портретов девушки с незабудками, которые в то время часто называли Анютиными глазками, была цветущей барышней. К тому же, в 1916 году художник написал портрет «Девушки с брошью» весьма похожей на «незабудку». К этому следует добавить, что после революции Нолькены вместе с дочерью эмигрировали во Францию, проживали в Париже, Ницце, затем переехали в Италию, где обосновались в Риме. Умерла Елена Нолькен в 1936 году за год до трагической гибели Юделя Пэна. Похоронена на римском кладбище Тестаччо. Чтобы достоверно «связать» Елену Нолькен с «незабудкой», поклонникам легенды о губернаторской дочке необходимо в первую очередь обнаружить ее портрет либо фотографию, чтобы сравнить с пэновской красавицей. Мне этого, к сожалению, пока не удалось.
– Со слов художника Е. Минина известно, что Пэн за годы знакомства с таинственной девушкой написал двенадцать ее портретов и на каждом новом она была все очаровательней. Куда же они делись?
– Если картины существовали, то разделили судьбу более 600 произведений живописи из коллекции Пэна, оставленных в оккупированном Витебске, – были похищены немецко-фашистскими захватчиками. Эта версия является определяющей, так как какие-либо документы о физическом уничтожении коллекции в годы войны отсутствуют.
Следует обратить внимание на практику государственного мародерства, осуществляемую лидерами Германии в отношении произведений искусства во всех оккупированных странах. Конкретные действия фашистов по изъятию художественных и культурных ценностей в городах Беларуси и других странах дают основания полагать, что оставленные в Витебске картины Пэна скорее всего также были похищены по отработанной методике.
Будем надеяться, что созданной Министерством культуры рабочей группе удастся обнаружить следы этой уникальной коллекции. В заключение хотелось бы поблагодарить генерального директора Национального художественного музея В. Прокопцова и директора Национального архива Республики Беларусь А. Демянюка за оказанное содействие в розыске архивных документов, связанных с картинной галереей им. Ю.М. Пэна.
«СБ. Беларусь сегодня» продолжит следить за поисками пэновской коллекции.
ТОЛЬКО ФАКТЫ
Не только музеи Витебска подверглись разграблению фашистскими оккупантами. Согласно архивным документам, из Барановичского художественного музея были вывезены работы Яна Матейко, около 60 миниатюр западноевропейских художников, белорусские иконы и деревянная скульптура ХVII-ХVIII вв., французские гобелены ХIV в., коллекция японских ваз, более 200 картин художников ХХ в., а также библиотека по истории искусства. Из Гродненского историко-археологического изъяты и вывезены в Германию около 200 предметов декоративно-прикладного искусства, 4370 древних монет и медалей, 626 книг и 45 картин. Кроме того, из Гродно забрали личные вещи Элизы Ожешко. Из Пинского областного историко-краеведческого музея похищены ковры, мебель, древнее оружие, картины, коллекция монет и стекла. Полоцкий музей лишился портретной галереи деятелей доминиканского ордена, слуцких поясов, рукописных книг ХV-ХVI вв., гравюр на дереве и икон. Из Слонимского музея вывезли ценные нумизматические и этнографические коллекции. Из Волковысского музея – старинные иконы, рукописи, карты. Аналогичным образом были разграблены фонды Картинной галереи БССР.
Ольга ДАВЫДОВА.
