Одно имя на двоих
Полине 12 лет. Она ходит в шестой класс, занимается в художественной школе, много читает и умеет стоять на голове. Ничего удивительного, если не брать во внимание тот факт, что у девочки от рождения нет ноги, правой руки до локтя, а на левой всего три пальца. Сложно сказать, в чем причина такой аномалии: может, дело в том, что Полина биологическая мама родилась в 1986 году, сразу после взрыва на Чернобыльской атомной электростанции. Забирать малышку из роддома она не захотела – подписала отказ, даже не взглянув.
Вот уже шесть лет Полина живет в приемной семье Елены Борисевич и Георгия Сытько, которые не побоялись взять девочку:
– Говорят, ребенка можно считать домашним, адаптировавшимся, если он провел в семье больше времени, чем в интернате. У Полины этот переломный момент уже позади: пять лет она жила в Слуцком специализированном доме ребенка и уже седьмой год – у нас.
У Елены и Георгия своя драма: семь лет назад они потеряли младшую дочку, которую тоже звали Полиной. Девочка поражала всех своим недетским взглядом на жизнь, с интересом училась, отлично рисовала. Но из-за сложного диагноза – прогрессирующая мышечная атрофия – не смогла перешагнуть 15-летний рубеж...
На сороковой день после похорон Елена, дипломированный инженер-строитель, впервые за долгие годы шла устраиваться на работу в частную проектную организацию. Но вместо того чтобы пойти направо, неожиданно для себя свернула налево – к местному дому ребенка, куда до этого ни разу не заглядывала. Разговорилась с врачом, стала расспрашивать, есть ли дети-инвалиды: честно призналась, что маленькие и здоровые ее не интересуют – их и так разберут. И тогда доктор рассказала ей про Полину, предупредив, что девочка «тяжелая» – и в плане здоровья, и в плане характера. Когда пришли за Полиной, которая в свои пять была крошечной, как Дюймовочка, удивилась даже сама малышка: она не верила, что ее могут забрать.
Можно я вымажусь?
Приемная мама вспоминает, что трудности начались с первого дня:
– Полина не умела спать. С другими детьми (у Елены и Георгия еще есть старшая дочь, 24-летняя Софья) я не знала, что такое бессонные ночи, но Полина мне все «компенсировала». Соглашалась ложиться в кровать только при ярком свете, при этом все равно плакала во сне, вскакивала, жутко кричала.
Не один месяц прошел, прежде чем она расслабилась, успокоилась. Хотя еще долго удивляла родителей неожиданными просьбами и вопросами.
– В доме ребенка тщательно следили за тем, чтобы дети не пачкались – отчитывали за каждое пятно. Помню, в первые же дни Полина попросила: «Мама, можно я вымажусь?» «Можно», – разрешила я. И пока взрослые собирали урожай картошки, они со знакомым мальчиком закопались в землю почти по шею – только головы торчали. А еще она ставила нас в тупик вопросами: «А когда у меня будут дети, я тоже их в роддоме оставлю?» «С чего ты взяла?» – удивились мы с мужем. «Ну, у меня же наследственность такая...» Пришлось объяснять, что наследственность – это талант к пению, танцам, рисованию и что для своих детей она будет лучшей мамой на свете.
Постепенно жизнь наладилась: в семь лет девочка пошла в слуцкую школу № 13 – ту самую, где училась их Полина. Там даже пандус остался, который в свое время «выбила» Елена. Учеба дается хорошо, а в прошлом году на общих основаниях поступила в художественную школу, где постигает азы живописи, композиции, рисунка.
– Полина, как же ты рисуешь? – изумляемся мы с фотографом.
– Зажимаю кисть или карандаш руками, – пожимает плечами шестиклассница.
Полина может все, разве только шнурки тяжело завязывать и на спицах вязать не получается. А еще мама по секрету говорит, что дочка терпеть не может, когда ее жалеют:
– Народ у нас жалостливый, незнакомые бабушки любят повздыхать: «Ах-ах, бедная девочка». Однажды Полина, выслушав очередную сочувственную речь, призналась: «Мама, мне жаль эту бабушку: она так сильно за меня переживает!»
Непонятно, как это вышло, но Полина-вторая очень похожа на Полину-первую – такая же не по годам взрослая, рассудительная. Она так же много читает и отлично рисует. А еще обе они не верили в сказки. Наверное, слишком рано поняли, что в жизни их нет.
Ждем приглашения на выставку
Мы попробовали вернуть Полине веру в чудо. И пригласили к ней в гости (сейчас девочка находится в Минске, в Республиканском реабилитационном центре для детей-инвалидов. – Прим. авт.) тех, кого белорусы обычно видят в новогоднюю ночь только по телевизору – известных исполнителей и телеведущих Ольгу Рыжикову и Тео. Несмотря на плотный предновогодний график, звездная пара моментально откликнулась на наше предложение.
При виде такой внушительной делегации с подарками Полина немного оробела. Но Тео сумел снять напряжение:
– Привет! Слышал, ты здорово рисуешь. Честно говоря, я тоже много лет мечтаю о мольберте. Как думаешь, с чего лучше начать новичку?
Уже через пару минут Тео, Ольга и Полина увлеченно обсуждали художников, живописные техники и листали тетрадку с набросками юной художницы. Тут и карандашные портреты, и виды из окна, и варианты обложек к любимым книгам.
– Что ты больше всего любишь рисовать? – интересуется Ольга.
– Лица, портреты.
– Тео однажды тоже нарисовал мой портрет, – с улыбкой вспоминает телеведущая. – Честно говоря, получилось плохо. Я даже возмутилась: «Если я в твоих глазах выгляжу так, как ты вообще смог в меня влюбиться?»
Целый час гости общались с девочкой, слушая ее истории о друзьях, учебе, про кота Шурика. А уходя, пожелали:
– Полина, хотим, чтобы в новом году ты провела первую персональную выставку. Мы обязательно приедем.
krupenk@sb.by
Фото Павла ЧУЙКО
