Мы познакомились с Валерией в Минском областном клиническом центре «Психиатрия-наркология». Ежедневно девушка получает здесь легальный заменитель героина. Она уже пятый год проходит метадоновую заместительную терапию. Находясь на программе, получила высшее образование, родила ребенка. Ждет второго. Но именно первую беременность бывшая наркоманка вспоминает с особыми эмоциями: первенец и подтолкнул ее отказаться от уличных наркотиков и минимизировать последствия тяжелой наркотической зависимости.
– Я употребляла несколько лет инъекционные уличные наркотики. Это кошмар, – вспоминает свое прежнее положение моя собеседница.
Как оказалась в такой ситуации, сама не заметила. Все началось со случайного знакомства в магазине. Ко мне подошел парень. Он был немного сонный, но меня это не насторожило. Заговорил, нашел подход и больше не отставал. Мне казалось, это любовь. Очень быстро все закрутилось. Прошел месяц. Я опомнилась. Говорю: «Паша, что происходит?» – «Лера, это зависимость».
Остановиться Валерия уже не смогла, как и вырваться из-под влияния молодого человека. А ведь все начиналось совсем по-другому. Девушка из обеспеченной семьи: училась в лингвистическом университете, жила в отдельной квартире, ходила на занятия в автошколу. Что еще нужно для счастливой жизни?
– Папу почти не помню, но бабушка с дедушкой вниманием не обделяли. Ограждали меня от семейных проблем. Старались скрыть и самую главную семейную проблему – наркозависимость мамы. Мне было пять лет, когда опиоиды ее затянули. Конечно, я понимала, что наркотики приведут к ужасному, но, когда это коснулось меня, остановиться не могла.
Валерия боролась изо всех сил: пробовала посещать группы анонимных наркоманов, бросала. Когда узнала о беременности, в карточке уже был неутешительный диагноз –ВИЧ и гепатит.
– С отцом ребенка познакомилась после того, как он отсидел. Бросил курить, спортом занимался. Казался счастливым человеком. А я тем временем употребляла. И тут беременность. Можно было перейти на таблетки, чтобы пережить ломку, но это чревато последствиями для ребенка. Тогда мы решились записаться на метадоновую терапию. Узнали, что программа дает возможность уйти от уличных наркотиков и принимать препарат постоянно. Так у меня родилась девочка. Сегодня девочке пять лет.
Тремор, тошнота, постоянный крик – так приходят в жизнь дети женщин с героиновой зависимостью. И хоть они наркотики не выбирают – синдром отмены разной степени тяжести малыши чувствуют. И это самая малость, ведь порой зависимость матерей может сильно сказаться на здоровье новорожденных.
– Иногда у пациенток с наркоманией рождаются маловесные детки, бывают с неврологическими нарушениями, – рассказывает заведующий отделением для новорожденных родильного дома 3-й городской клинической больницы им. Е.В. Клумова города Минска Ирина Хваль. – Осложнения зависят от того, что употребляла мама во время беременности и какие дозы. Это влияет и на степень синдрома отмены у новорожденного. Если женщина принимала препарат накануне, то ломка у ребенка начнется со вторых-третьих суток. Если раньше, то синдром отмены будет с рождения. Малыш возбужденный. Постоянно болезненно кричит. У него тремор, срыгивания. Мы назначаем седативные препараты. Капельницы ставим, чтобы выводились мамины препараты. Порой приходится брать ребенка на ИВЛ. Иногда восстанавливается за неделю. Некоторых переводим в неврологические отделения.
Специалисты обращают внимание, что дети мам, которые проходят терапию метадоном, переносят ломку легче. Или она не развивается у новорожденных вовсе.
– Заместительная терапия не прерывается в связи с родами, – поясняет заместитель главного врача 3-й ГКБ Татьяна Зновец. – Сотрудник наркологического диспансера привозит препарат в роддом ежедневно для наркозависимых. Употребление парентеральных наркотиков – риск получить парентеральную инфекцию, которая может влиять на течение беременности, вызывать плацентарные нарушения.
По наблюдениям медиков, отличаются и мамы, которые находятся на метадоновой программе, от активных потребителей инъекционных наркотиков.
– У уличных потребителей одна цель – получить наркотик, – замечает заведующий акушерско-обсервационным отделением № 1 Ирина Шептенко. – Если женщина осознанно идет в наркологический диспансер, чтобы стать там на учет и получать ЗМТ, то она пытается решить свою проблему. Такие пациентки настроены воспитать ребенка. Рождение малыша для них новый этап. Но ребенка непросто забрать из больницы. Мы подаем информацию о роженицах в органы опеки. Соответствующая комиссия обследует домашние условия. И только после этого нам присылают справку, что мы можем выписать маму с малышом.
– Сашенька здорова, – рассказывает Лера о дочке. – Благодаря антиретровирусной терапии, которую я принимаю, у нее нет ВИЧ-инфекции. После рождения дочери к нам приходили из органов опеки, проверяли условия. Нас выписали домой. Все хорошо. Моя свекровь является опекуном, я ее очень люблю.
Все родные у Леры умерли. К счастью, мама успела понянчить внучку. Но инфекция остановила и жизнь бабушки.
– Переход матери на метадоновую программу многое поменял. Она старалась нам помогать последнее время. Внутреннее желание быть трезвым – вот что важно. А если человек хочет употреблять, то и ребенок не остановит. Для меня тоже выходом стала заместительная метадоновая терапия. Это возможность огромного изменения в жизни человека, который употреблял наркотики.
Скоро я узнала, что Валерия второй раз успешно стала мамой.
– Материнство – это непросто, но ребенок – большое счастье, – уверена Лера. И сегодня она пытается ответить для себя на вопрос, как оградить детей от наркотиков. – Каждый родитель хочет дать ребенку все лучшее. У меня тоже было все. Был и негативный опыт мамы, но это мне не помогло. Я осуждала мать и не понимала, почему ей так тяжело отказаться от наркотиков. Она все понимала про зависимость, но отказывалась верить в то, что я тоже начала употреблять. Как защитить ребенка? Не знаю. Молиться. Стараться дать то, что необходимо. А как сложится его жизнь, ты не можешь знать. Конечно, хочется, чтобы наркотики обошли моих детей далеко-далеко.
КОМПЕТЕНТНО
Татьяна МАТТАР, врач-психиатр-нарколог:
– Одна из ключевых целей метадоновой программы – чтобы люди отказались от "грязных" наркотиков. Наши препараты чистые. В них нет примесей. Наркозависимый, который употребляет на улице, не знает, что ему дают. Страдают все органы. Чистые опиоиды не разрушают мозг. Не нужно покупать наркотики, а значит, это профилактика криминального поведения. Заместительная поддерживающая терапия опийной наркомании проходит под контролем медиков. Сейчас на программе около 50 человек. Пациенты ежедневно принимают назначенные врачом легальные лекарственные средства группы сильнодействующих опиоидов – метадон или бупренорфин. Подбирается доза, чтобы не было абстинентного синдрома. Препарат принимается перорально, что исключает передачу ВИЧ-инфекции и гепатита. Мы вовлекаем пациентов в социальные и лечебные программы. Направляем к инфекционисту, контролируем, чтобы пациенты с ВИЧ получали антиретровирусную терапию.
Конечно, эта программа не избавляет от наркомании. Человек может находится на программе всю жизнь. Сюда приходят люди, которые не могут справиться с зависимостью годами. У них ВИЧ и гепатит. У них развалились семьи. Они не трудоустроены. Но внешние изменения влекут за собой внутренние. Мы плавно снижаем дозировку, если человек решает завязать. Он может пройти курс против ломки в стационаре. Там проводится поддерживающее лечение. Было бы желание.
