Как сделать работу госпредприятий более эффективной

Интересное исследование провели эксперты Организации экономического сотрудничества и развития. Они сопоставили размер годового валового внутреннего продукта страны со временем, затраченным на его производство. И пришли к выводу: многочасовой усердный труд вовсе не гарантирует высокого уровня развития. Все зависит от такого показателя, как производительность труда. Оказывается, работая меньше, можно принести больше пользы для экономики. По разным подсчетам, в Беларуси производительность труда пока ниже, чем в развитых европейских странах. И только лишь трудовым рвением этого отставания не преодолеть. Недавно на совещании у Президента Премьер-министр Сергей Румас констатировал, что в среднем производительность труда на предприятиях с госсобственностью ниже, чем на частных предприятиях или предприятиях с участием иностранного капитала. Почему так происходит и что необходимо сделать для того, чтобы наши заводы работали более эффективно?

Мотивация успеха

Лев Львовский, старший научный сотрудник Исследовательского центра BEROC

Главный фактор невысокой производительности труда — неправильная система мотивации труда. Низкая эффективность предприятий, находящихся в государственной собственности, не является чьим-то злым умыслом. Здесь, скорее, как в басне о скорпионе и черепахе, можно сказать, что такова их природа. Государство часто преследует далекие от максимизации прибыли цели. Среди них, например, низкая безработица, из-за чего с заводов не увольняют лишних людей. Все это выливается в слабую мотивацию как работников, так и топ-менеджмента. Первые понимают, что от их усердия несильно зависит зарплата, а от его отсутствия вряд ли их уволят. Менеджеры же осознают, что, принимая рискованные решения, они будут отвечать головой в случае провала. А в случае успеха не получат адекватной компенсации.

Однажды экономиста Милтона Фридмана спросили, чем для него является рыночная либеральная экономика. Нобелевский лауреат ответил, что это право пробовать новое, ошибаться, а потом пробовать еще раз. Действительно, несмотря на то, что в среднем частные компании более эффективны и прибыльны, это не означает, что каждый частный бизнес успешен, а каждый управленец, получающий, порой, заоблачные бонусы, непогрешим. Разница между частной формой собственности и государственной, скорее, в том, что генеральные цели и мотивация частной инициативы напрямую совпадают с желанием экономического роста и повышения эффективности труда. Когда частному предпринимателю нужно принять непростое решение, система его мотиваций полностью согласуется с его же прибылью. Неправильное решение — и он теряет свои же деньги. Удачная инвестиция — и вот он уже едет покупать себе новую машину. А в госсекторе управляющий рискует государственными, то есть нашими средствами... 

Существует мнение, что государственное управление предпочтительнее, чем частная инициатива, поскольку государство заботится о людях, а частные предприниматели только о своем доходе. Но главный парадокс и заключается в том, что, несмотря на это, именно независимые участники рынка чаще всего приносят обществу наибольшее благо. Государственные управленцы пытаются угнаться сразу за несколькими целями и, как показывает практика, достигают порой лишь посредственных результатов. В то время как в хорошо отлаженной рыночной системе, чтобы получить максимальную прибыль, необходимо производить именно то, что нужно людям. И вдобавок производить это максимально эффективно, иначе более эффективный конкурент попросту выкинет тебя с рынка. А вот регулировать рынок, не допускать создания монополий, устанавливать честные правила игры на этом рынке как раз и должно быть задачами государства.

Приоритет и лучшие показатели частного предпринимательства подтверждаются как историей, так и самыми точными из современных экономических исследований. Страны, отрицавшие или боровшиеся с рынком, всегда оказывались беднее, чем основанные на рыночных моделях. К современному экономическому росту Китай пришел, лишь внедрив рыночные институты практически во всех областях производства. В то же время такие страны, как Швеция, Финляндия, Нидерланды преуспели на пути социально ориентированных государств, основанных на рыночных механизмах и частной собственности. США, начав свою историю с радикального капитализма, тоже пришли к “государству всеобщего благосостояния”, начав регулировать рынки и бороться с монополиями. Конечно, ввиду исторического развития нам ближе страны, где в какой-то момент тоже преобладала государственная собственность. Справедливость приватизации как в России, так и в Польше и по сей день является вопросом ожесточенных споров. Однако итоги этих приватизаций видны невооруженным глазом. 

В какой-то мере современное положение Беларуси гораздо более выигрышное, чем у той же России после распада Советского Союза. У нас больше опыта, да и половина экономики уже находится в частных руках. А значит, существуют и отечественные капиталы, и отлаженные механизмы управления. Занявшись постепенной и обдуманной приватизацией, мы с большей вероятностью сможем избежать ошибок, допущенных другими постсоветскими странами в 1990-х. Но, главное, мы должны понимать, что приватизация в первую очередь нужна для повышения эффективности экономики, а пополнение бюджета и его справедливость — это лишь вишенка на торте.

Частник не панацея

Валерий Байнев, заведующий кафедрой инновационного менеджмента БГУ

Производственный капитал — это та стратегическая командная высота, которая обеспечивает экономическую независимость, а значит, право самому распоряжаться своей судьбой. При этом технический уровень используемого производственного капитала кардинально влияет на производительность труда, определяя место страны в иерархии технологически развитых держав. Например, использование экскаватора взамен лопаты повышает производительность труда в десятки раз. Понятно, что всякое техническое обновление требует много ресурсов. Увы, у наших предприятий по разным причинам сегодня не всегда есть достаточно таких ресурсов. При этом вместо вызволения из кредитной ловушки раздаются призывы к масштабной “прихватизации” заводов и фабрик.

Важно понимать, что, когда нам в очередной раз навязывают масштабную приватизацию, имеется в виду не только передача “неэффективных” госпредприятий в “рачительные” частные руки. Лишившись своих производственных ресурсов, государство будет полностью зависеть от воли их новых хозяев — местных или, что гораздо хуже, иноземных олигархов. И не просто зависеть, но всемерно служить им, а не народу.

К сожалению, сегодня Беларуси массовая приватизация не просто навязывается, как это бывало уже не раз. Экономическая ситуация к ней словно объективно подталкивает. Прежде всего речь идет о растущей задолженности белорусских предприятий по кредитам и займам, которая на 1 октября 2018 года составила 73,1 миллиарда рублей. С учетом прочих кредитных обязательств суммарный долг достиг 121,8 миллиарда рублей. Как следствие, вновь громко зазвучали голоса о “роковой неэффективности” госпредприятий и необходимости их скорейшей передачи в заботливые частные руки. А поскольку речь идет об обремененных долгами производствах, то олигархи намерены “прихватизировать” их за бесценок — за 5—10 процентов от их реальной стоимости. Примерно так, как это было в девяностые годы у некоторых наших соседей.

Принцип действия кредитной ловушки хорошо известен. Все начинается с интенсивного потребительского кредитования. Потребители начинают много покупать. Хозяйствующие субъекты, столкнувшись с возросшим спросом, наращивают производство и также обращаются в банки за кредитами. На данном этапе кредитно-денежная система ведет к всеобщему подъему деловой активности. Рядовые покупатели могут легко идентифицировать этот этап, вспомнив то время, когда их прямо в магазинах атаковали представители банков, предлагая здесь же оформлять потребительские кредиты.

На следующем этапе по объективным причинам сокращается потребительское кредитование. Кредитная ловушка для раскрутивших производство заводов захлопывается, поскольку они сталкиваются с трудностями сбыта своей продукции. Признак данного этапа также общеизвестен — пресловутое затоваривание складов.

В этот кризисный момент в западных странах, спасая свой бизнес, почти обнуляют стоимость кредитов. Но этот путь выбирают не все страны в силу разных экономических особенностей. В частности, в Беларуси в январе 2012 года ставка рефинансирования взлетела до 45 процентов, а кредитные ресурсы сделались одними из самых дорогих в мире. А потом приходит этап, именуемый “кризисом задолженности”. На финише в качестве антикризисной меры — приватизация. Хотя очевидно, что решение лежит в иной плоскости, связанной с волевым освобождением предприятий из кредитной удавки.

Важно понимать, что производительность труда и соответственно эффективность работы всякого предприятия определяются не только внутренними факторами, но и не зависящими от его руководства внешними издержками. Они возникают из-за заоблачного ссудного процента, девальвации рубля, коррупционных расходов, высокой инфляции и так далее. В связи с этим главная экономическая функция государства — минимизировать эти внешние потери отечественного бизнеса. Государству с этой задачей надо справляться, чтобы сохранить командные высоты в экономике, а значит, экономический и политический суверенитет.