Березовский журналист и краевед Розалия Карпеш вспоминает, что когда–то расспрашивала бабушку про концлагерь «за польским часом»:
— Она ездила из деревни Сигневичи в Березу–Картузскую на базар. Говорит, не знала даже, что есть здесь такое страшное место. До деревни информация не доходила, а в городе, видимо, местные боялись об этом говорить вслух.
Лагерь в Березе был копией первого нацистского концлагеря: 5 защитных рядов изгороди из колючей проволоки под высоковольтным напряжением, широкий ров с водой, деревянные сторожевые башни с пулеметными гнездами.
Красные казармы возвели из кирпича разрушенного костела при монастыре картузианцев XVII века. До 1915 года в них квартировал 151–й Пятигорский пехотный полк Российской империи. После его ухода одно время в казармах размещалась польская «Школа специалистов речного флота». Потом — концлагерь.
Решение о его создании последовало на третий день после убийства 15 июня 1934 года министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого боевиком Организации украинских националистов Григорием Мацейко.
Розалия Карпеш рассказывает, что особо активных политических деятелей в «лагерь изоляции» отправляли без суда и следствия:
— Изначально лагерь предназначался для внесудебного усмирения политических радикалов с Западной Украины. Потом сюда стали загонять польских радикалов, членов компартии Западной Беларуси, а потом польских финансовых дельцов. Срок перевоспитания был установлен в 3 месяца, но обычно сидели больше. За это время человека надо было так сломать, чтобы он не представлял больше никакой опасности для Польши. Издевались здесь зверски. Руководителю ОУН на Волыни Владимиру Робитницкому ломом выбили зубы, чтобы накормить его калом через шланг. Назову нескольких известных узников. Кроме Степана Бандеры, здесь сидели Максимович Николай Григорьевич, в 1963 — 1981–м — ректор Львовского университета, Гуль Владимир Петрович — в 1964 — 1975–м — председатель Несвижского горсовета, Ваврисевич Николай Михайлович — украинский краевед, этнограф, писатель, журналист и общественный деятель.
Бывший редактор березовской районной газеты «Маяк» Евгений Селеня в 1967 году смог с некоторыми из бывших узников пообщаться:
— Тогда из разных мест БССР, Украины, Литвы, Польши, России на встречу приехали более сотни человек. Довольно представительной была делегация польских антифашистов. Некоторые участники встречи были в лагерной одежде, с теми лагерными номерами, которые они носили в заключении. Тогда говорили, что этот лагерь в историю взаимоотношений соседних стран вписал не лучшие страницы, что в будущем события прошлых лет не должны стать поводом для новых раздоров и непонимания. Под этими пожеланиями можно подписаться и сейчас.
В советские годы возле обелиска в память об узниках концлагеря нередко проходили торжественные пионерские линейки, на которых приняли в ряды детской организации новых ребят. Сейчас не каждый в Березе скажет, где стоит этот обелиск со скромной табличкой. Мероприятий стало меньше, но обелиск ухожен — покрашен, вокруг всегда скошена трава.
Одна из казарм лагеря могла стать музеем, способствующим лучшему усвоению уроков истории. Не стала.
Впрочем, заместитель председателя Березовского райисполкома Дмитрий Зеневич считает, что город достойно хранит память:
— В районном музее есть экспозиция, где рассказывается о пяти страшных годах, когда в казармах был концлагерь. Традиционно 17 сентября к памятному знаку возлагаются цветы и венки.
17 сентября — знаковая дата. После того как Красная Армия вступила на западные белорусские земли, охрана покинула расположение лагеря и заключенные разбежались.
Чем сегодня живут красные казармы? В одном из зданий — детская библиотека, галерея искусств, районный центр ремесел, где вырезают щепную птицу — символ района. Там, где когда–то размещалась лагерная администрация, — торговый центр. Сегодня красные казармы встречают запахом ароматного хлеба, книг, свежевыструганных «птиц счастья».
kozlovich@sb.by
