Новости о «неизвестном вирусе, вызывающем сильнейшую пневмонию», появились в информационном поле еще в январе. Сначала болезнь захватила китайскую провинцию Ухань. Многие рассчитывали, что дальше эпидемия не распространится, но с каждым днем становилось понятно: COVID-19 не намерен просто так отступить. Наша страна держала оборону очень долго, но 28 февраля стало известно, что в Беларуси зарегистрирован завозной случай коронавируса. Первыми удар на себя приняли медики столичной инфекционной больницы — им пришлось забыть о страхе и столкнуться с неизвестным, чтобы потом делиться опытом с коллегами. Как это — перебороть себя, изучить сотни страниц литературы и силами небольшого коллектива вылечить 1467 пациентов? О хрониках пандемии и о приобретенном опыте мы побеседовали с главным врачом клиники Николаем Юровским.
«Мы понимали, что на Китае все не закончится»
— Когда мы договаривались об интервью, вы сказали, что просыпаетесь в пять утра, а в шесть уже идете на работу. Это давняя привычка или необходимость, вызванная появлением коронавируса?
— Я всегда рано приходил, честно признаться, даже не помню, что этому поспособствовало. Но в нынешних условиях это полезная привычка. По утрам хозяйским взглядом осматриваю территорию: сразу отмечаю, где что нужно убрать на хоздворе, заперты ли ворота. Потом захожу в кабинет и думаю о дне грядущем, изучаю документы, положение дел в больнице. Ухожу я, кстати, тоже самый последний, после 20:00 — за эти несколько месяцев у меня практически не было ни одного выходного. Но не потому, что я такой трудоголик, просто осознаю свою ответственность и то, что сейчас как никогда важен контроль. Например, меня очень волнует состояние медиков: всегда стараюсь до них донести, что они должны прийти в клинику здоровыми и уйти домой тоже здоровыми.
— Преимущественно медики в этой клинике по специальности — инфекционисты. Вам не впервой сталкиваться с вирусами, поэтому вопрос, было ли страшно, не задаю. Но хочу узнать, как вы, с позиции профессионалов, изначально оценивали масштабы распространения болезни?
— Мы понимали, что на Китае все не закончится и рано или поздно ВОЗ объявит пандемию — так в итоге и получилось. Минздрав сразу оценил ситуацию: раз в таком многомиллионном государстве предпринимаются настолько серьезные карантинные меры, вирус действительно опасный. Потом медики стали делиться информацией — так мы узнали, что COVID-19 быстро распространяется и это заболевание протекает тяжело. Сложность была еще и в том, что наборы для ПЦР появились не сразу, пришлось какое-то время ждать. А потом тесты стали делать только в РНПЦ эпидемиологии и микробиологии — объем был колоссальный, врачи могли ждать результат неделю. Но нашей клинике достаточно быстро разрешили проводить свои исследования, поэтому стало полегче, лаборатория работала в круглосуточном режиме.
Первого пациента привезли к нам 28 февраля, я лично его принимал. Помню, как ночью мне позвонил Владимир Степанович Караник и сказал: «Наше время пришло — зарегистрирован первый больной». Я сразу вызвал такси и приехал на работу. Сначала проверил, готовы ли боксы, есть ли защитные костюмы. Увидел на дежурстве молодых врачей и испугался: как они себя проявят. Но, надо сказать, все прошло хорошо. Личный пример очень важен: все-таки главный врач не должен быть кабинетным работником, он обязан лечить.
— У иранского студента практически не было симптомов. Вы из-за этого не питали иллюзий по поводу сложности болезни?
— Действительно, у него были легкие симптомы, небольшое повышение температуры. Но потом к нам поступило его окружение — это люди старшего поколения, у них ситуация была чуть хуже. Дальше пошли контакты контактов, онкологические пациенты, люди с сердечно-сосудистой патологией. Все было непросто изначально, поэтому иллюзий мы точно не питали.
Вызов времени
— Главные врачи многих клиник, в которых я побывала за это время, рассказывали, что ваши специалисты давали им мастер-классы, выступали в роли менторов. Было сложно перепрофилировать гинеколога или офтальмолога в инфекциониста?
— Научить лечить — несложно, основные моменты терапевтической тактики прописаны в протоколах, там же указаны препараты и показатели, на которые нужно обращать внимание. Сложнее было объяснить, как работать в условиях именно этой инфекции. Мы очень много сил потратили, чтобы медики четко понимали: вот это зеленая зона, здесь безопасно, а вот это — красная, чтобы туда попасть, нужно переодеться в шлюзе. Сложно было донести, что это реальная опасность и к ней нужно относиться соответственно. Наши специалисты ездили как в столичные клиники, так и в областные, помогали все организовать. Им пришлось нелегко, это большая ответственность — сделать все, чтобы избежать внутрибольничного инфицирования. Мы проверяли разделение потоков, доносили правила респираторного этикета, говорили о важности социального дистанцирования. Думаю, инфекционисты хорошо справились со своей задачей.
С конца февраля медики клиники вылечили 1467 человек.
— КТ — это хороший прибор, но по результатам снимка поставить точный диагноз в 100 процентах случаев нельзя. Мы обходились другими методами. Например, наша лаборатория в течение шести часов давала точный результат ПЦР. Позже появились экспресс-тесты, но они часто были ложноположительными, так что традиционное исследование в приоритете. Также мы делали УЗИ легких — это даже эффективнее, чем КТ, для этого в клинике есть хорошее оборудование. Но компьютерную томографию мы все равно делали: для наших пациентов выделили места в больницах города и каждый день мы отправляли людей в защите на «скорой», как положено.
— В целом вы довольны работой своих сотрудников в новых условиях?
— С самого начала я думал, как наши медики отнесутся к вызову времени. Все-таки коллектив омолодился, произошла смена поколений — готовы ли юные специалисты к такому? Но я остался доволен полным взаимодействием между медиками. Помню время, когда в приемное отделение поступало много пациентов, терапевт и реаниматолог могли просто не справиться, нужно было выводить еще людей. Заставлять никого не пришлось: буквально по звонку весь коллектив собирался и четко все отрабатывал. Когда пошли первые тяжелые пациенты, врачи даже не уходили домой, а жили в палатах — на всякий случай, мало ли какая ситуация. Я благодарен коллегам, что они так сплотились, особенно приятно меня удивила молодежь. И хочу сказать спасибо всем, кто нам помогал: волонтеры привозили СИЗы, обеды, воду, представители бизнеса перечисляли деньги. Благодаря этому мы сумели закупить несколько аппаратов ИВЛ и оборудование для обеззараживания воздуха.
Потребность в вакцине и секреты иммунитета
— Можно ли сказать, что коронавирус мутирует и сейчас он стал менее агрессивным, нежели еще весной?
— Об этом говорят и пишут многие ученые, но я хочу констатировать, что сейчас к нам все еще продолжают поступать тяжелые пациенты. Да, солнце и высокая летняя температура сказывается на вирулентности COVID-19, но вирус все равно приспосабливается и находит свою жертву.
Ассистент кафедры инфекционных болезней БГМУ Дмитрий ЛИТВИНЧУК и заведующий отделением интенсивной терапии и реанимации, врач анестезиолог-реаниматолог Александр ДЕДКОВ обсуждают стратегии лечения пациентов.
— Ну, давайте смотреть. Вот у меня есть список поступивших за четверг: всего четверо мужчин и столько же женщин. В основном это возрастные пациенты (от 50 до 85 лет) с патологиями: онкология, диабет, ожирение. Однако поступают и физически крепкие люди, которые всю жизнь занимались спортом — надо сказать, из процесса болезни многие из них выходят очень плохо. Так что даже активность и выносливость не могут гарантировать, что человек переболеет коронавирусом легко.
— Многие пишут о том, что COVID-19 наносит непоправимый вред здоровью: к примеру, вызывает дисфункцию миокарда. Какого мнения придерживаются наши медики?
— Конечно, есть формы заболевания, когда страдает не только респираторный тракт. Коронавирус может вызывать миокардиты, энцефалиты, проблемы с кишечником, гематологические изменения, такие как тромбоцитопения, лейкопения. Организм потихоньку отстраивается, но если человек прошел тяжелый процесс болезни, то у него могут остаться большие проблемы со здоровьем.
— Существует много споров по поводу иммунитета — как долго антитела защищают человека?
— Я не готов ответить, может ли переболевший коронавирусом заразиться повторно. Во всяком случае, к нам в клинику такие пациенты не поступали. Такое возможно, если в первый раз человеку неправильно поставили диагноз, то есть это был не коронавирус, а, скажем, грипп.
Елена БЛАТУН, заведующая отделением воздушно-капельных инфекций «Боксовый изолятор», продолжает работать с коронавирусными пациентами. — Вакцина нужна, чтобы создать коллективный иммунитет. Она не будет носить свойство лечебного препарата, ее используют для защиты организма. Вероятнее всего, тем, кто переболел COVID-19, тоже нужно будет вакцинироваться, так как иммунитет не обладает долгосрочным эффектом, как при гриппе.
— Помогите разобраться со статистикой. Почему мы так долго держались на плато и хорошо ли это?
— Это нормальные цифры для любого эпидемиологического процесса. Мы увеличивали количество тестов, поэтому прямо пропорционально росло и количество выявляемых случаев коронавируса. Думаю, уже в августе статистика упадет до единиц, а что будет дальше — увидим. Люди едут отдыхать, никто не знает, что они могут привезти. На море хочется всем, это нормально, но нужно предварительно изучить регион, куда вы собираетесь. Если там низкая заболеваемость, почему бы и нет. Но сам по себе перелет — процесс небезопасный, да и в сидении на пляже в маске приятного мало. Поэтому в этом году лучше не рисковать и остаться дома, лично я бы так и сделал.
Не сдадимся без боя
— Ученые ждут вторую волну коронавируса этой зимой. Мы к ней готовимся?— Ко второй волне нужно быть готовым всегда, чтобы она нас не застала врасплох. Уверен, система здравоохранения страны адекватно ответит на все процессы, которые будут происходить — опыт уже есть. Пока мы видим, что специалисты не испугались и никуда не разбежались, препаратов и средств индивидуальной защиты было достаточно, мы продержались достойно. Но расслабляться нельзя — мы не просто сидим и ждем. Любая клиника может столкнуться с ситуацией: поступает пациент с пневмонией, а мы не знаем, какой она этимологии. Поэтому хорошо, если на уровне приемного отделения будут делать экспресс-тесты, а при любых подозрениях человека госпитализируют не вместе со всеми, а в отдельный бокс. Многие правильно делают, что не убирают шлюзы — мало ли какая ситуация нас ждет дальше.
Первый пациент с коронавирусом поступил в инфекционную больницу 28 февраля.
— Ваша клиника будет бороться до конца и выйдет из карантина позже всех. Как вы сами видите завершение эпидемии и как представляете день, когда выпишете последнего пациента с коронавирусом?
— А будет ли когда-нибудь последний пациент? Не думаю. Мне кажется, из пандемического вирус превратится в сезонный и мы еще долгое время будем с ним встречаться. Но подвижки, безусловно, есть. Например, с прошлого четверга мы освободили от коронавирусных пациентов 4-й лечебный корпус — три его отделения теперь принимают больных с ВИЧ, кишечными инфекциями, менингитами, энцефалитами. Остальные 130 коек в больнице продолжают работать как ковидные, из них занято 70. Хорошо, что мы потихоньку входим в строй, потому что все эти месяцы помощь нашим взрослым пациентам оказывали в детской инфекционной больнице, их медикам было тяжело.
Когда-то Наталья Ивановна Кочанова сказала такую фразу: «Вы, медики, находитесь на передовом рубеже, идут военные действия. Представьте себе, что вы бойцы и друг другу нужно помогать. Когда вы это поймете, тогда войну и выиграете». И правда, мы готовы сражаться до конца, до последнего пациента. Я не скажу, что это самая сложная и страшная пандемия на моей памяти. Был грипп — тяжелейший вирус, поражающий многих. Но в те годы не было таких технологий, не было столько аппаратов ИВЛ. Коронавирус научил всех нас организованности и тому, что, сплотившись, мы можем победить любую беду.
glushko@sb.by
