80 лет назад дали первый урожай осушенные коммунарами торфяники в Любанском районе
Некоторые нынешние ученые утверждают, что полесские болота не следовало осушать. Мол, они являются своеобразными легкими Европы. Между тем в конце 20-х — начале 30-х годов прошлого столетия у людей, живших среди них, были другие заботы. Небольшие островки с трудом могли прокормить крестьянские семьи. Из некоторых деревень люди могли выбраться только зимой, когда морозы сковывали окрестные топи. Поэтому мелиорация для здешних мест была огромным благом. Как она начиналась, и к чему привела.
Первая схватка с природой
В XIX веке, посетив здешние места, великий писатель и знаток природы Иван Тургенев писал: «Полесье напоминает собой море, и впечатления им вызываются такие же: та же первозданная, нетронутая сила распространяется широко и властно перед взором зрителя, из бессмертного лона вод возникает тот же голос: «Мне нет до тебя дела, — говорит природа человеку, — я царствую, а ты заботься о том, чтобы не умереть...»
Но люди пробовали бороться с тем, что им дала природа. Во второй половине XIX века царская казна на осушение Полесья выделила 3 миллиона рублей серебром. Была снаряжена Западная экспедиция. Под руководством уроженца Виленской губернии геодезиста Иосифа Жилинского в 1873—1898 годах полешуки вручную проложили более 4600 километров каналов, осушили 450 тысяч гектаров. «Благотворное воздействие каналы оказали еще на 3 миллиона окрестных гектаров», — писал в отчете Жилинский.
Однако в конце XIX века осушение затормозилось. Виной тому стали дефицит финансов и тревога ученых, что мелиорация Полесья, где формируются дождевые облака, уменьшит количество осадков в Украине или вообще может вызвать там засуху. Правда, были попытки снова заняться осушением болот в начале XX века, но Первая мировая война, Октябрьская революция и гражданская война на долгое время заставили забыть об этой идее.
За дело взялись коммунары
Среди непроходимых Марьинских болот на Любанщине был остров Сосны. Попасть туда можно было только зимой, когда морозы сковывали трясину. Пока держался лед, крестьяне деревни Кузьмичи перегоняли на остров волов, брали сохи, весной сеяли, а летом убирали рожь, живя все это время на острове, потому что вернуться в родную деревню можно было не раньше ноября. Так продолжалось много лет.
И вот однажды в конце 20-х годов прошлого века в здешних местах появились люди, которые решили изменить привычный уклад жизни полешуков. Это были демобилизованные красноармейцы. Среди них и бывший помощник командира взвода Эммануил Модин. У его отца земли было мало. В городах — очереди на бирже труда. Как-то в газете он прочитал о намечающемся осушении полесских болот. Переговорил по этому поводу с такими же безземельными красноармейцами. Около четырехсот из них согласились взяться за отвоевывание у природы плодородной земли. Модин пошел на прием в наркомат земледелия БССР. Там дали добро на то, чтобы бывшие красноармейцы создали коммуну и отправились на осушение Марьинских болот в Любанском районе.
Начали с разведки. Воинская часть выделила четыре списанные лошади с телегами, и передовой отряд из семи вчерашних солдат направился на Полесье. На острове Заболотье разбили палатку, начали рубить лес для избы, копать канал. Вскоре на помощь подтянулись основные силы коммунаров. Был среди них и инженер Владимир Гневко. Очевидцы утверждают, что между ним и местным крестьянином Демьяном Нагорным как-то случилась такая беседа.
— Что же вы, люди добрые, хотите здесь сделать, раз не одну сотню людей собрали? — спросил Нагорный.
— Да вот, мил человек, пришли с болотом воевать, — ответил Гневко.
— Невозможно в это поверить. Человек против извечной трясины. Слишком неравные силы.
— Сила у нас большая. За нами вся страна. Отвоюем у болота землю, и будут расти на ней не камыш и лоза, а рожь и картошка. А там, глядишь, и сады зацветут.
Одна одежка на десятки женихов
Но прежде чем мечта стала явью, коммунарам пришлось нелегко. Каналы копали вручную, приток воды сдерживали брезентом, а не получалось — вычерпывали ведрами, работая по пояс в грязи. Но молодость, энтузиазм и желание отвоевать долгожданную землю побеждали трудности. За первую весну осушили 40 гектаров необъятных Марьинских болот. Засеяли овощами, коноплей. Коммуна оформилась юридически, получила имя Белорусского военного округа.
На острове начали появляться избы, однако без женских рук они были неухоженными. И тогда руководитель коммуны Эммануил Модин провел общее собрание.
— Предлагаю, — сказал он, — по очереди брать отпуска, отправляться в родные места и без невест не возвращаться.
— Да кто ж за нас в такой одежке пойдет, — выразил общее настроение один острослов, — в этих гимнастерках на кавалеров никак не тянем.
— Ладно, — ответил Модин, — есть у меня сносный костюм и хорошая кожаная куртка. Их и будете одевать по очереди.
После разговора коммунары повеселели. А добротная одежда и впрямь сыграла свою роль, когда бывшие красноармейцы появлялись перед молодыми девушками. Через некоторое время на острове стали слышны женские, а после и детские голоса. Жизнь коммунаров обретала традиционный облик.
Болотный фараон
Осушение Марьинских болот шло под пристальным вниманием правительства Беларуси. Оно оказывало всевозможную помощь первопроходцам. Для расширения и углубления русла Орессы — водоприемника всей мелиоративной системы, сюда были доставлены экскаваторы и землечерпалки.
В 1929 году коммунаров посетил председатель ЦИК БССР Александр Червяков. Высокий гость остался доволен ходом работ. Газета «Звязда» тогда писала об этом: «Огромный массив Марьинского болота в 10 тысяч гектаров решили осушить. Оказывается, таких масштабных работ нет нигде в Европе... Не считая мелких коллекторов и дренажных каналов, прокопано 5 основных магистралей. Каждая — свыше 20 километров в длину и 3—4 метра в глубину. На десятки верст по грязному болоту пролегли добротные дороги.
Осушено более 2500 гектаров. Торфяное болото еще не осело, идешь по нему, как по подушке. Колонна тракторов распахивает эту подушку. И хотя осушка проведена только в прошедшем году, около 200 гектаров засеяны... Все это на глазах окрестных жителей, которые вначале не верили в успех дела. Теперь они часто посещают Марьино, чтобы еще раз пощупать хлебный колос, выросший на месте, где в позапрошлом году тонули коровы. На огромном топком болоте, преобразованном сейчас в культурный уголок Беларуси, организуется крупный совхоз и целый ряд коллективов.
...Это очень интересный и полезный опыт, к тому же, безусловно, удачный. А в Беларуси — около 2 миллионов гектаров болот... Прибывшие из Германии монтеры по установке землечерпалок не могли поверить, что такие каналы проложены вручную. И говорили, что подобных масштабов мелиорации не знает даже технически вооруженная Германия».
Следует добавить, что немецкие специалисты сравнили работу технического руководителя всего строительства Владимира Гневко с деятельностью египетских фараонов, которые в древности создали огромную мелиоративную сеть. Правда, там воду приводили на поля, а здесь от нее избавлялись. Но в обоих случаях приходилось затрачивать огромное количество ручного труда. Сравнение понравилось коммунарам, и они стали в шутку называть Владимира Гневко «болотным фараоном».
Вскоре правительство увеличило поддержку тем, кто вел наступление на болото. В распоряжении коммунаров появились первые тракторы, по рельсам побежал небольшой паровозик, связывавший остров с «большой землей». А в день празднования двенадцатой годовщины Октябрьской революции коммунары «включили» электростанцию. Очевидцы утверждают, что яркий свет даже напугал местных жителей, которые подумали, что на острове начался пожар.
Купала знал о них больше, чем они о себе
В 1933 году Любанщину посетил Янка Купала. Вот как вспоминал об этом событии Эммануил Модин, ставший председателем колхоза имени Белорусского военного округа: «Звонок из ЦК партии. Сказали: к вам едет Янка Купала. Я взял грузовой автомобиль, сел за руль и поехал встречать поэта на станцию Уречье. Сразу узнал Купалу.
Сели в кабину, едем, а Купала все расспрашивает — как коммуна создавалась, как живется и работается коммунарам. Пожил он у нас недели две. Я распорядился дать Ивану Доминиковичу лошадь с телегой, чтобы он мог ездить по хозяйству. С людьми поэт сходился очень быстро. Смотришь — вокруг него уже группа коммунаров, о чем-то говорят, смеются...»
Так зарождалась известная поэма, ставшая своеобразным гимном трудовому героизму осушителей любанских болот.
— Направляясь в наши места, Янка Купала не планировал писать поэму о коммунарах, — утверждает организатор музея поэта в Коммунаровской средней школе Анатолий Величко, — но, познакомившись поближе с этими замечательными людьми, тут же загорелся желанием восславить их трудовой подвиг, и в 1933 году в газете «Звязда» появилась поэма «Над рекой Орессой». Коммунары читали и удивленно говорили, что Купала знает о них больше, чем они о себе...
Потомки коммунаров трепетно чтят память о песняре. В этом можно убедиться, посетив Коммунаровскую среднюю школу. Здесь под открытым небом создана оригинальная музейная экспозиция: десятки камней-валунов, на каждом из которых — название населенного пункта, связанного с биографией Янки Купалы. Рассказывают камни и о любанских деревнях, которые поэт посетил, изучая жизнь коммунаров. А в школьном музее под крышей по фотографиям, копиям документов можно проследить жизненный и творческий путь поэта.
Несколько лет назад в Коммуне торжественно открыли мемориальную доску, на которой выбито: «В 1933 г. Любанщину посетил народный поэт Беларуси Янка Купала. Гимном трудовому героизму участников осушения Марьинских болот стала поэма «Над рекой Орессой». Прикреплена она на здании музея мелиорации.
Удивительно, но в небольшой полесской деревне есть два музея. В музее мелиорации деревянная лопата, обитая жестью, — главное орудие труда прибывших на осушение красноармейцев. Представлено множество портретов первопроходцев Марьинских болот. А на площадке рядом с музеем можно увидеть мощные канавокопатели, экскаваторы, пришедшие на смену лопате. Документы музея убедительно доказывают, что осушение болот — это не затея одних большевиков. Люди и раньше пытались бороться с болотами. Бывшим красноармейцам это оказалось по силам.
Камуфляжные торфяники
В наши дни мелиорированные земли в Любанском районе занимают 70 процентов всех сельхозугодий. Это очень большое хозяйство. Например, под дренажом здесь находятся более 45 тысяч гектаров, а мелиоративные каналы вытянулись почти на три тысячи километров. Конечно, все это требует досмотра, ухода, ремонта, что и возложено на плечи Любанского предприятия мелиоративных систем.
Возьмем, например, мелиоративные каналы. Они очень быстро зарастают деревьями и кустарниками, да к тому же и заиливаются. За год очищается свыше 500 километров открытой мелиоративной сети. Но, как уже говорилось выше, общая ее протяженность составляет примерно три тысячи километров. А это значит, что мелиораторы могут уделить внимание каждому участку канала только раз в шесть лет.
— За это время, — говорит директор ПМС Владимир Жартун, — каналы успевают зарасти деревьями и кустарниками, а также заилиться. Значит, функционировать они будут не в полную силу. Чтобы такое не случилось, надо работы на каждом участке каналов проводить хотя бы раз в три года.
Что же этому мешает? Оказывается, недостаток финансирования. Его хватает для того, чтобы загрузить производственные мощности лишь на 60 процентов. В остальном ПМС вынуждено искать себе работу, не связанную с мелиорацией.
Между тем рассказ о самой главной проблеме мелиорированных земель еще впереди. Ее затронул начальник управления сельского хозяйства и продовольствия Любанского райисполкома Виктор Статкевич.
— Как-то, — говорит Виктор Николаевич, — облетал район на вертолете. И знаете, что бросилось в глаза? Наши торфяники уже не однообразно черные, как были когда-то, а больше похожи на камуфляжную форму: на них появляются светлые пятна. Там, где много лет назад был метр торфа, теперь начал проступать песок. Причем такой, что на нем не растут даже сорняки.
Почему так происходит? Весной после вспашки или сева налетает ветер, поднимается черная буря, и торф выдувается. Можно ли остановить этот процесс? Да, говорят специалисты. Надо прекратить каждый год пахать торфяники, а сеять там в основном многолетние травы. Сейчас же ставка сделана на зерно. В прошлом году, например, Любанский район собрал самый высокий за всю его историю урожай — 105 тысяч тонн. Казалось бы, этому надо только радоваться. Но светлые пятна прорезающейся из торфяников пустыни не дают покоя. Сегодня высокие урожаи зерна — это хорошо. Однако, что будет через 10 или 20 лет, когда пятна станут разрастаться?
Местные специалисты видят эту проблему. По словам председателя СПК «БВО» Андрея Хракова, в этом хозяйстве уже примерно 10 процентов торфяников превратилось в пустыню. И если мы не подумаем, как изменить ситуацию, то какую землю передадим потомкам?
80 лет назад любанские болота были своеобразным полигоном для испытания силы человеческого духа. Однако сейчас, вероятно, пришло время превратить отвоеванную у природы землю в опытное поле по апробации современных технологий сохранения торфяников. Чтобы титанический труд первопроходцев Марьинских болот приносил плоды еще многим поколениям жителей здешних мест.
Василий ГЕДРОЙЦ, «БН»
НА СНИМКАХ: Анатолий ВЕЛИЧКО демонстрирует лопату — основное орудие труда коммунаров; Анатолий ВЕЛИЧКО у мемориальной доски на здании музея мелиорации; Янка Купала среди рабфаковцев совхоза «10 лет БССР»; Первый трактор коммунаров (в центре — Владимир ГНЕВКО).
Фото автора и из архива музея
