Про страсти и напасти

Вы видели когда–нибудь, как летят под откос поезда? Я все детство жила у бабули в деревне возле железной дороги, прямо у станции. Засыпала под звук проходящих мимо электричек и товарных составов и уже узнавала, какой несется мимо. Однажды женщина выбежала на рельсы, спешила и... Машинист пытался затормозить, скрежет, вагоны налетели друг на друга и, соскочив с рельсов, начали заваливаться на бок. Мы играли прямо в овраге, в десяти метрах, понеслись прочь сколько силы было. Ситуация вышла из–под контроля. Чудовище–состав неуправляемо летел под откос. То, что всегда казалось мне надежным и безопасным, вмиг превратилось в один из самых больших детских страхов. Женщина погибла, место аварии стало центром скопления людей и спецтехники. Жизнь показала, как призрачно спокойствие. До сих пор в любой тишине я слышу металлический скрежет. Даже когда безопасность кажется совершенно очевидной, знаю, что в любое мгновение все может измениться. И вижу тень, которую отбрасывает развалившийся состав. Большую длинную тень, от которой бегу.

А иногда под откос летит судьба человека. Так же, как тот поезд. Что–то пошло не так, и... Вот он звонит, просит одолжить денег. А вот он уже в бегах, должен всем.

— Что с ним случилось?

— Невероятная история.

Или она... Дом–работа–семья, а потом страшный диагноз как снег на голову. И это часто, такой диагноз всегда внезапный. Пошла медосмотр проходить — путевку в санаторий по линии профсоюза выделили, за копейки. Рак почки. Операция, лечение, еще операция. У всех лето, у нее заросла сорняками дача. И все пересказывают друг другу страсти. И спешат убежать, прямо как мы тогда неслись прочь. Не приведи господь!

— А Сеню помнишь? Спился и умер.

Какая хрупкая жизнь... Свекор рассказывал, в 1941-м война началась, а бабушка им говорила: «Не так это страшно! Немцы не изверги, пережили же мы ту войну». Вот они и не уехали, убиты почти все, дети и женщины. Расстреляны.

Человек для того, чтобы верить в лучшее. Жить спокойно. Нельзя же все время рисовать опасности и продумывать варианты спасения от возможных бед. Так и неврастеником можно стать. Литературным персонажем, как тот пескарь от Салтыкова–Щедрина, чьи мама с папой аредовы веки в реке прожили и ни в уху, ни к щуке в хайло не попали, а с ним в самом финале приключилась довольно мутная история. Пропал. Куда? Что? Как? Никто не знает.

Но жить–то охота с удовольствием, с нарушением даже некоторых норм здорового образа жизни, потому что если все предписания выполнять, то... ну что это выходит?

Мой приятель любит покрутить у виска, когда я собираюсь на горных лыжах прокатиться. А я катаюсь уже 17 лет, люблю.

— Неоправданный риск!

— Так вся жизнь — риск.

— Жизнь — риск, а экстремальные виды спорта — риск неоправданный. Вон вас, горнолыжников, потом вертолетами в больницу возят. Кому это надо?!

Малоподвижный образ жизни тоже плохо, думаю про себя. И ставлю свечки святым перед поездкой в горы. Ну, может, поможет, если что.

А дочка приятельницы шла, на ровном месте споткнулась и так плохо ногу сломала — где щиколотка. Два месяца уже в гипсе. На ровном месте!

— Доктор, а это опасная процедура? — спрашиваю у кардиолога, который планирует восстанавливать сердечный ритм моей маме.

— Все, кто сегодня утром проснулся, подвергают себя невероятному количеству опасностей, в полной безопасности только те, кто отправился на прием к нашему патологоанатому.

Доктора умеют пошутить. И успокоить.

Но была бы столь прекрасна жизнь, если бы мы точно знали, где нас ждут неприятности? Где разлила масло Аннушка, и по какой причине нет аппетита. В этом риске вся жизнь. И как часто мы не ценим простые вещи, которые кажутся нам обязательным набором. Ах, вспомнила!

Думали: нищие мы, нету у нас ничего,
А как стали одно за другим терять,
Так, что сделался каждый день
Поминальным днем, —
Начали песни слагать
О великой щедрости Божьей
Да о нашем бывшем богатстве.
Ахматова. 1915 год.

Вот что пусть венчает все мои страхи — ценить! То, что есть. Сегодня.

Т.С.