Как провести тонкую линию между пропагандой, фейковой новостью и своей точкой зрения?

“Fake news!” — гневно говорит президент США Дональд Трамп, показывая на представителя CNN, пытающегося задать ему вопрос. “Фейк ньюс” не пройдут, вопрос не зададут, ответа не получат. Политики все чаще отказываются отвечать на вопросы представителей СМИ, если СМИ им не нравится. Искажает, на их взгляд, правду. Хотя правда, как мы знаем, у каждого своя. Раньше мне казалось, что хотя бы истина одна на всех. Теперь я сомневаюсь и в этом. Сомнение — один из важнейших трендов нашего времени. Хотя словом года, по версии словаря Collins, стало fake news. И это уже тенденция: в прошлом году Оксфордский словарь объявил словом года “постправду”. Словари русского языка, на мой взгляд, должны выбрать что-то вроде “вмешательства в выборы”. Политика крепко вторглась в наше сознание. Речь о правде не идет, мы ведь теперь живем в мире, где эмоции важнее истины. Важно лишь, на чьей вы стороне. И в год, когда мы отмечаем 100-летие революции, необходимость занять сторону в политическом споре меня пугает. Белые и красные, фашисты и антифашисты, западные и все остальные ценности, “кто не с нами, тот против нас”, “если враг не сдается, его уничтожают”.

“Что-то изменилось, у нас теперь есть фейковые сайты, боты, тролли. Мы должны противостоять этому феномену и, если нужно, регулировать его”, — сказала Ангела Меркель после того, как стало известно о вмешательстве России в выборы в США. Было оно на самом деле или нет? И что считать вмешательством? В феврале на Мюнхенской конференции по безопасности на дискуссии, посвященной роли СМИ в мире “постправды”, об этом спорили весьма активно. “Дайте нам доказательства!” — говорила часть журналистов (не российских). “Доказательства содержатся в докладе с грифом “секретно”, они убедительны”, — парировали сторонники вмешательства. “У нас есть твердые доказательства, что катастрофа самолета с президентом Лехом Качиньским — результат заговора русских”, — убежденно говорила рядом со мной в пресс-центре саммита НАТО в Варшаве польская журналистка. Когда ее румынский коллега попросил доклад с “доказательствами”, она начала выяснять его политические взгляды: “Если левые, не дадим”. Никто никого не просто не слышит, а слышать не хочет. Или вот история с приданием статуса “иностранного агента” в США телеканалу RT. Да, Би-би-си, “Немецкая волна” и другие СМИ из Западной Европы в США — просто СМИ, никакие не агенты. Но, например, китайское агентство “Синьхуа” пребывает в этом статусе с конца 1960-х, сейчас “иностранными агентами” числятся и японская компания NHK, и катарская Al Jazeera: Вашингтон подозревает ее в пропаганде. Интересный нюанс: когда я работала в Китае, на визитках руководителей отделов пропаганды на китайском языке было написано “отдел пропаганды”, на английском — “по связям с общественностью”. По сути, это одно и то же: доведение своей точки зрения до как можно более широкого круга людей. Когда вы эту точку зрения разделяете, это информация, когда она вам не по вкусу — пропаганда, дезинформация и fake news.

Социальная сеть Facebook, которую в США и Западной Европе критикуют за тиражирование fake news, вместе с германской медиаорганизацией Correctiv создала специальный сайт для проверки достоверности новостей — Echtjetzt, который получил грант 100 тысяч евро от фонда “Открытое общество” Джорджа Сороса. Кто в наше время верит в беспристрастность Сороса?

Когда с помощью социальных сетей разгоралась “арабская весна”, это было хорошо, спасибо Цукербергу. Когда с помощью Facebook Россия “вмешивалась” в американские и прочие выборы, Цукерберг стал плох. Он, кстати, недавно заявил, что нанял в США дополнительно 3000 человек, которые проверяют содержание постов. Общество без цензуры, говорите? Ну-ну.

Как провести тонкую линию между пропагандой, фейковой новостью и высказыванием своей точки зрения? Как вернуть необходимость обосновывать точку зрения и доказывать выдвигаемые обвинения? Правды больше нет, есть только сторона в информационной войне?

sbchina@mail.ru