80% преступлений совершаются по пьяной лавочке

Которую неделю с содроганием просматриваем сводку происшествий после выходных. Минувшие, увы, не стали исключением. В Витебске на глазах у плачущей дочери 35–летняя женщина выбросила собаку с балкона восьмого этажа. А в Столинском районе 20–летний водитель въехал в опору ЛЭП — один из пассажиров, 17–летний парень, погиб на месте. Ситуации разные, причина, видимо, одна — алкоголь. Пьяны были и разгневанная мама, и не справившийся с управлением шофер...


«В состоянии алкогольного опьянения» — с каким же удручающим постоянством встречается этот оборот в ленте сообщений на сайте МВД! По пьяной лавочке в Минске задушен пенсионер, в Клецке и Осиповичском районе — зарезаны две женщины, в Витебске и Бресте — наоборот, собутыльницы схватились за ножи, еще один мужчина был убит табуреткой. Вот и вчера обвиняемый в убийстве подросток в суде признался: в тот злополучный вечер выпил 5 литров пива... Надо ли продолжать зачитывать «скорбный лист» трагедий, которых могло бы не быть? И которые случились в основном потому, что градус был слишком высок, а тормоза вконец отказали?

Думаем, надо. Может, хоть это заставит кого–то задуматься. Не о здоровье даже — о жизни, которая так хрупка под алкогольными парами, о внутренних демонах, которые дремлют где–то глубоко в душе. Каждое четвертое преступление в стране совершается в нетрезвом виде. А если речь о самых тяжких — убийствах, разбоях, грабежах, членовредительствах — то и все 80%. И в большинстве случаев до крайности бы не дошло, уверены эксперты, если бы не катализатор — алкоголь. По–прежнему легкодоступный. И по–прежнему морально оправдываемый в народе как «средство для снятия стресса». Вот и выкатываются в пятницу вечером всевозможные бутылки из магазинов тележками, и все выходные — главный хит продуктовых продаж. Пусть торговля уже не играет с нами в странные игры: не встретишь ни бесстыдных водочных этикеток «Ну что?», ни ящиков с алкоголем по «красной цене». Но спиртное так и не ушло ни из продовольственных залов в отдельные секции, ни из круглосуточных магазинов при АЗС. Хотя эти вопросы не раз поднимались. Что мешает круче действовать? Считают: менталитет, традиции потребления. Плюс велика вероятность, что каждое резкое движение в сторону ограничения продаж аукнется всплеском самогоноварения и контрафактных потоков. Однако же и топтанием на месте, как видим, ничего не решить. Ну не действуют предупреждения медиков. Не вправляют мозги социальные ролики. Не учит ничему чужой пример. Так, может, хотя бы попробовать чуть–чуть сменить вектор?

Спору нет, нам слишком рано присматриваться к опыту Швеции, где алкоголь еще надо поискать и успеть купить (с 11.00 до 18.00 в будни, в субботу — с 10.00 до 14.00). Но вот в России на днях предложили вполне выполнимые варианты. Скажем, огораживать ширмами винно–водочные стеллажи. А также разрешить продавцам отказывать в продаже спиртного тем, кто уже и так навеселе. Кому «не хватило» и нужно «догнаться». Кто хочет продлить иллюзорное удовольствие, которое никогда не известно, к чему приведет. Только ли к похмелью? А может, к пьяной ссоре? Рукоприкладству? Полной потере критического мышления? Наконец, всего в себе человеческого? Прозрение, конечно, потом наступает — и «герои» криминальной хроники клянут в суде лишнюю рюмку. Но какой в этом смысл, если чья–то жизнь уже погублена, а твоя — вдребезги разбита?

Отдел социальных проблем.