- Валерий Степанович, расскажите читателям "Спецназа" о себе...
- Родился я в деревне Гошево Дрогичинского района на улице имени своего деда - командира партизанской бригады, погибшего в 1944-м при освобождении Белоруссии. Из крестьян. Родители мои - простые люди, научившие меня в жизни главному - доброте и справедливости, трудолюбию и упорству. К началу моей учебы в школе родители героически перебрались в город Дрогичин, чтобы дать мне и сестре лучшие возможности для развития. Следующее событие, повлиявшее на мою жизнь, - мама устроилась работать продавцом книжного магазина. Людям молодым тяжело представить это, но интернета не было. Помню, когда первый черно-белый телевизор появился у нас в деревне - вся деревня собиралась по воскресеньям взглянуть на это чудо. И многие вещи в те времена были дефицитом, включая книги. У меня же появился практически неограниченный к ним доступ. Читал я запоями. Часто - ночи напролет. Любимые темы - вооруженные конфликты всех времен и народов, разведчики и диверсанты, путешествия и приключения. На всю эту гремучую смесь наложились впечатления от только вышедших на киноэкраны фильмов "Голубые молнии", "Точка отсчета", "В зоне особого внимания", "Ответный ход". И как результат - уже к классу седьмому вопрос выбора профессии был решен: я буду офицером ВДВ! Поскольку чувство меры было чуждо мне с самого детства, готовился я с фанатизмом. Закалял тело и дух изматывающими забегами с детской "полной выкладкой", сбивал кулаки и ребра ладоней о стволы деревьев - короче, жил нормальной жизнью пацана, который чего-то сильно захотел. И учеба, и спорт мне давались легко. И я привык к тому, что мне все в жизни по плечу.
- Все шло также безотказно, как работа АК?
- До медицинской комиссии. Именно во время ее прохождения я просто испытал шок в райвоенкомате. Рост мой в конце 10-го класса составлял 168 сантиметров, при проходном в ВДВ 170. Это было как гром среди ясного неба. Мне казалось, что жизнь закончилась. Надо отдать должное военкому. У него хватило опыта, житейской мудрости понять, что со мной происходит, и найти правильные слова. Так я стал "кремлевским курсантом" - поступил в Московское высшее общевойсковое командное орденов Ленина и Октябрьской революции Краснознаменное училище имени Верховного Совета РСФСР. До 1939 года училище размещалось в Кремле и называлось по-старому МКПУ - Московское Краснознаменное пехотное училище. Местные остряки, правда, расшифровывали эту аббревиатуру по-другому: "Мало кормят, плохо учат". Что далеко не полностью соответствовало действительности.
- Что запомнилось больше всего со времени учебы? Преподаватели, сокурсники?
- Как и в любом вузе, все зависит от желания обучающегося. А возможности были великолепные! Учебная и спортивная базы не имели равных в Советском Союзе. Меня зачислили в спортивный взвод. И хоть над нами смеялись, что в головах наших одни мускулы, по учебе взвод постоянно занимал первое место на курсе. Что лишний раз подтверждает - человек, способный мобилизоваться, терпеть и пахать, добьется успеха на любом поприще. Взвод у нас был совершенно уникальный. Большинство ребят - представители военных династий (как бы не все, кроме меня), объехали с родителями все военные округа и группы войск в Германии, Венгрии, Чехословакии, Польше. Росли с отцами в казармах и на полигонах. Саня Петров, в честь которого я назвал своего старшего сына, например, валил все мишени на войсковом стрельбище с первой очереди от бедра. А был он сыном генерала (не путать с генеральским сынком). Мы с Саней вместе числились "залетчиками" и месяцами не ходили в увольнения, но за четыре года ни разу отец за него не похлопотал. Легенды можно рассказывать практически о каждом из 24 наших спортвзводовцев. Но у нас уже есть свой настоящий писатель - член Союза писателей России Саша Карцев, который запечатлел нашу жизнь в романе "Кремлевцы", так что не буду заниматься плагиатом. Скажу только: ни две тренировки в день, ни напряженная учеба не могли усмирить вулкан нашей молодой энергии. И нарушали мы все возможные заповеди, утешая себя тем, что мы на самом деле оттачиваем мастерство разведчиков. Как оно потом в жизни и оказалось. Четыре курсантских года, несомненно, самое счастливое время в жизни - голодное, с кровавыми мозолями и бессонными ночами. Но до краев наполненное романтикой, настоящей бескомпромиссной мужской дружбой в духе свято чтимых нами традиций русского офицерства... Вдохновленный рассказами Сани Петрова о Забайкалье, где он родился и рос до суворовского училища, скитаясь с отцом по гарнизонам, я решил начинать службу там. С выбором места службы проблем не было, поскольку был отличником, фрунзенским стипендиатом, и выбирал распределение первым в выпуске.
- И куда произошло "первое приземление" в качестве молодого офицера?
- На удивление просто исполнилась моя мальчишеская мечта о ВДВ в управлении кадров Забайкальского военного округа: "Правда хочешь в одшбр? Спортсмен? Вперед!" А в отдельной десантно-штурмовой бригаде: "Коммунист? Спортсмен? В разведроту!" Надо заметить, что я подрос-таки за годы в училище на 8 сантиметров!
11-я одшбр ордена Ленина Забайкальского военного округа - абсолютно уникальное воинское соединение. Тяжелая служба на грани выживания была вместе с тем настолько интересной! Блатных офицеров не было. Дач и гаражей не было. Вообще ничего, кроме службы, не было. Но зато какая была служба! Даже не знаю, что поставить на первое место... Наверное, все-таки это феноменально сильный и талантливый командир бригады - гвардии полковник Мухаммед Тучевич Батыров. Во-вторых - шикарный отбор солдат. Основу призывников составляли так называемые ЧИФы - "Читино-Иркутская федерация". Здоровые и наглые, но выносливые и неприхотливые до нереальности. Тяжело было завоевать их уважение. Но если уж бойцы стали считать тебя "мужиком", то не предадут никогда! Перегрызут за тебя глотку любому! И пойдут за тобой в любое пекло спокойно и без эмоций. Ну и, в-третьих, штат бригады! Два своих собственных вертолетных полка, в которых практически все летчики уже по два раза прошли Афганистан и летали просто как боги! За всю мою дальнейшую службу я не видел больше таких возможностей - когда спокойно идешь на командно-диспетчерский пункт, записываешь в журнал заявку и назавтра проводишь тактику с "вертушками" или стрельбу с их борта. Никогда не забуду, как уже в мою бытность ротным комбриг проводил на примере моей роты показные ротно-тактические учения. И мне, лейтенанту, придали на трое суток отряд вертолетов. Вот это была работа! Однажды мы улетали всей бригадой куда-то, кажется, под Борзю, на большие учения. Моя рота была назначена в общевойсковой резерв командира бригады, и мы уходили с аэродрома крайними. Я стоял и наблюдал, как взлетают эскадрильи, выстраивают боевой порядок и уходят, уходят... И уже кажется - все небо черное от вертолетов. И чувствуешь себя частичкой великой несокрушимой боевой мощи, которой никто не способен противостоять! Непередаваемые ощущения! Судьба тогда близко свела меня с незаурядным человеком - выпускником Рязанского ВВДКУ 1983 года Женей Казвировым, ныне уже покойным. Так получилось, что мы даже поселились в одной квартире. Его офицерское становление проходило в Афганистане - в должности командира разведвзвода - начальника разведки 3-го отдельного десантно-штурмового батальона 56-й бригады в Бараках. Он был "человеком войны" до мозга костей. После ранения и тяжелой контузии ему очень тяжело давались физические нагрузки, с которыми была сопряжена служба, но никогда ни малейшей поблажки он себе не сделал, терпел и все переносил, сжав зубы, от чего и ушел из жизни в молодом возрасте. Я учился у Жени всему. Главное - как, отбросив ненужный формализм, готовить свое подразделение к тому, что реально необходимо на войне. Большое количество фишек в тактике, упражнения стрельб, необходимые для эффективного поражения противника в засаде, в налете и так далее. Мы этим жили. Это было главной и фактически единственной целью жизни - подготовить свою роту до такого уровня, что, если завтра мы попадаем в боевую обстановку, мы выполним задачу любой сложности, не понеся потерь. Делали очень много вещей, не предусмотренных инструкциями и наставлениями, серьезно раздвигали временные рамки занятий, прихватывая ночи, по воскресеньям - физо, рукопашка. Все это было очень близко и понятно. Женя только что вернулся с войны, как и многие другие офицеры бригады. На рубеже 1986 - 1987 годов серьезно пошли разговоры о том, что наша бригада и ряд других соединений ВДВ улетят "за речку", чтобы плотно перекрыть границу с Пакистаном и прекратить поток караванов с оружием и боеприпасами. Командование бригады слетало туда на рекогносцировку. Каждый подъем по тревоге звучал колокольчиком в мозгах - ну вот и настал мой черед! Но время шло, и стало похоже на то, что бригада никуда не улетает... В один из дней Женя предложил слетать в Читу, в управление кадров округа, и решить вопрос в индивидуальном порядке. Что мы и сделали: слава богу, вертушки из бригады летали туда почти каждый день. Прихватив в подарок соответствующему направленцу тогда еще очень дефицитный камуфляж, мы возникли на пороге штаба округа. Идти было к кому, и после не такого уж большого ожидания мы получили направления на медкомиссию. И все закрутилось. Сдали роты и улетели в отпуск, так как и Женя, и я не были дома полтора года. 45 суток отдыха! Мы прибываем к кадровику за предписаниями и узнаем, что начался вывод войск из Афганистана, замену офицерского состава остановили. В итоге Жене предложили должность начштаба батальона, а я улетел по допзамене в Германию. В разведывательную десантную роту 34-го отдельного разведывательного батальона, в город Перлеберг. Там многое было по-другому.
- Отсутствовало знаменитое армейское однообразие?
- Да, представьте, в 11 километрах - граница с ФРГ и "злобные полчища" НАТО. Наверху уже вовсю шла горбачевская оттепель, а на нашем тактическом уровне ничего не изменилось. Рота была единственной десантной ротой в дивизии, что накладывало большую ответственность. Нужно сказать, что я получил очень сильную роту в наследство, ну и постарался нарастить этот потенциал своими знаниями и умениями. В итоге получилось реально прекрасное подразделение. Коллектив роты дружит до сих пор, собирается вместе. Каждый год на День ВДВ ко мне приезжают мужики с детьми и внуками в голубых беретах. Интересного было много. Это вообще могло бы стать отдельной книгой. Например, тема дедовщины в десантной роте. Коротко это выглядело так: по прибытии в подразделение из карантина каждый молодой воин закреплялся за "дедушкой". "Дедушка" сразу дарил ему кожаный ремень и полный комплект знаков воинской доблести, помогал красиво ушить обмундирование по фигуре, подшиться под жилку и учил всем премудростям военной службы по принципу "делай, как я!" - от зарядки до отбоя. Делай только то, что делаю я, но пока не научишься, извини, будем напрягаться! Конечно, молодежи было непросто, все было неидеально. Но это не имело ничего общего с издевательствами и унижениями. На любых учениях "дедушка" всегда шел впереди и выполнял самую трудную задачу. В выходной день, отпуская молодого воина прогуляться по городку (девять воинских частей и штаб дивизии, жилой городок), "дедушка", разглаживал на нем каждую складочку и инструктировал: "Смотри, ты десантник! Не посрами!" В роте мы уже ввели традицию проведения испытаний на право ношения голубого берета. Это было однодневное мероприятие, но программа его уже включала основные тактические приемы, необходимые разведчику при выполнении боевой задачи, работу на средствах связи, стрельбу из всех имевшихся в роте видов оружия и, конечно, рукопашный бой.
- Что-то из этого мне напоминает ваши принципы работы в нашей 38-й бригаде. Когда же судьба привела в Брест?
- Ротой в общем итоге я откомандовал ровно пятилетку. В начале 1992 года я приехал для продолжения службы в Брест замкомбата парашютно-десантного батальона, а через полгода становлюсь командиром батальона. Мой 2 пдб - это вообще, наверное, лучшее, что у меня получилось в жизни, не считая детей, конечно. Это было непростое время. Советский Союз рухнул, денег нет, снабжение никудышнее, зарплата офицера - 20 долларов, огромная текучка кадров. А мы в своем батальоне жили как в затерянном мире. Отдавались службе и были счастливы. На нас взвалили все приходящиеся на бригаду проверки, учения, соревнования, парады, показухи, а нам все нипочем. По ночам ездили на Перевалку - разгружали вагоны. И при этом умудрялись в этой нищете жить как настоящие гусары. Все офицеры пошили за свой счет темно-синюю парадную форму с золотыми погонами советского образца и даже в этой форме иногда всем батальоном с женами гуляли в ресторане. Офицеры из батальона уходили только на повышение. Три года "на батальоне" пролетели как один день. Мысль о поступлении в академию стала возникать не как жажда карьеры, а скорее как осознание того, что могу больше. Я был в первом наборе командно-штабного факультета Военной академии Республики Беларусь. На митинге, посвященном началу учебы, присутствовал Президент страны. Он же потом делал прием в своей резиденции по случаю нашего выпуска. Великолепный преподавательский состав: генерал-полковник Соколов - оперативное искусство, генерал-лейтенант Калинин - боевое применение ракетных войск и артиллерии, ну и, конечно же, наш "классный руководитель" - преподаватель тактики гвардии полковник Крауле Сергей Францевич! В том, что из нашей группы (11 офицеров) 4 стали генералами - прямая его заслуга. Учебный процесс, неразрывно связанный с воспитательным, ведущийся непрерывно на высочайшем методическом уровне, не мог не дать своих результатов.
- И вы не смогли изменить родной 38-й? Тогда же и появились "Черные орлы"?
- Да, родная 38-я бригада! Пять месяцев я пробыл в должности замкомбрига. И - венец службы - командование бригадой. Это была уже совсем другая работа. Очень большая загруженность административными процедурами. Куча "представительских" мероприятий. Но зато какие возможности для реализации всего, о чем мечтал, но раньше не хватало полномочий! Первое: боевая подготовка и спорт должны стать основным содержанием жизни соединения. Каждое утро - зарядка: бег 10 км и купание в озере, в том числе зимой - в проруби. Все офицеры, имеющие оценки по физо ниже "отлично" - в строю. Следующее - создать сборную по рукопашному бою. Уже через три месяца мы вышли на чемпионат Беларуси среди спецподразделений и произвели фурор. И многое-многое другое. К осени 1999-го материализовалась идея фикс всей моей службы - проведение квалификационных испытаний по типу сдачи на краповые береты во внутренних войсках МВД, но по нашей специфике. Генератором дела был разведбат бригады. Разработали Положение о проведении испытаний и награждении нагрудным знаком, Программу испытаний, дизайн знака "Черный орел", отлили номерные знаки в металле. Я отправил положенные документы вышестоящему начальству в надежде получить хоть минимальный "одобрямс" - ведь дело-то явно хорошее! Но ожидания мои не оправдались. Все явно пытались "заговорить проблему". А втихаря такое мероприятие не проведешь! Мы провели всю подготовительную работу. Можно начинать. А от начальства разрешения все нет! А нужно еще как-то вставить это дело в План основных мероприятий бригады, и так перегруженный всем как обычно в конце года. Исход дела решило заявление дембелей разведбата: не уволимся и домой не поедем, пока не пройдем испытания! Все! Тянуть больше некуда. Вечером в католическое Рождество в 25-градусный мороз выходим на испытания. 25 декабря информация о том, что мы все-таки чего-то там "замутили", дошла до командующего. Я, тоже участник испытаний, вызван на связь и припечатан приказом: "Людей, вооружение и технику немедленно вернуть в постоянный пункт дислокации и доложить!" Делать нечего, пришлось глубоко уважаемого мною боевого генерала вводить в заблуждение. Кто-нибудь пробовал засунуть обратно зубную пасту, выдавленную из тюбика? Так 27 декабря 1999 года мы, наконец, завершили первые испытания, и в бригаде появились первые "Черные орлы". Дальше в течение трех лет прошло еще 6 испытаний. В общей сложности почетное звание получили 147 человек, а наш "Черный орел" стал символом 38-й бригады. В период, когда все это происходило, мероприятие имело большой резонанс по всей Беларуси и за ее пределами. В крайних четырех испытаниях уже участвовали военнослужащие внутренних войск, обладатели крапового берета. По их отзывам и по нашему убеждению испытания на звание "Черный орел" охватывали значительно более широкий спектр действий и носили более прикладной характер для подготовки к реальным боевым действиям. Самым важным для меня как для командира было то, что значительная часть личного состава бригады (думаю, не ошибусь, если скажу, что более половины) мечтала пройти испытания. Офицеры, прапорщики, солдаты и сержанты - от рядового до подполковника - читали специальную литературу, совершенствовали навыки в стрельбе из всех видов оружия, минно-взрывном деле, рукопашном бое и так далее. Бригада была увлечена этой идеей массово. А учитывая, что в соответствии с Положением в кандидаты не мог быть зачислен военнослужащий, имеющий дисциплинарные проступки, все это довольно хорошо влияло на общий климат в бригаде. Рассказать обо всем, что происходило за три с половиной года командования мною бригадой, - это еще раз прожить это время. Просто нереально в ходе одной беседы. Было разное. Хорошего, несомненно, больше. Самая дорогая для меня оценка - это слова тогдашнего начальника Главной военной инспекции ныне покойного генерал-майора В.И.Пацкова, сказанные на подведении итогов проверки: "В белорусской армии нет воинской части с таким сплоченным коллективом, одержимым идеей службы, преданным делу и готовым выполнить любую боевую задачу".
- Как же получилось так, что вы ушли из бригады? Слухов до сих пор ходит много...
- Эти слова генерала - о том, что я на правильном пути и что я нужен Родине - были для меня дороже любого ордена. Но за Родину все решали на тот момент несколько генералов со своими представлениями о пользе делу. В ходе затянувшегося реформирования Вооруженных Сил сокращалось много воинских частей, в том числе в Бресте... Начались "дворцовые интриги". Совершенно неожиданно для себя я оказался перед необходимостью выбора - унизиться или уволиться. Я выбрал второе. Такое было время. Конечно, при нынешнем руководстве Вооруженных Сил я служил бы с удовольствием. Но прошло слишком много времени, чтобы пытаться что-то вернуть.
- Да, прошло достаточно времени. Как она вам - гражданка?
- Вы имеете в виду, адаптировался ли я на гражданке? У меня многое получилось. Армия - слишком хорошая школа, чтобы после нее где-нибудь пропасть. Но стать гражданским человеком у меня так и не получилось. Если ты рожден воином, то это уже навсегда. И очень много раз за эти 14 лет я вскакивал среди ночи от одного и того же сна: меня вызывают по тревоге. Я начинал лихорадочно искать форму, экипировку... и просыпался с чувством глубокого разочарования, что это только сон. Мое глубокое убеждение, сформированное на личном опыте, примерах судеб сотен талантливых офицеров, виденных мною, - нормальный офицер не должен уходить на гражданку в дееспособном возрасте. Пенсионный возраст, несомненно, должен быть увеличен. Пенсия должна быть достойной. И человек, посвятивший всю свою жизнь служению Отечеству, должен быть избавлен от необходимости зарабатывания на кусок хлеба на пенсии.
- Мы уже засиделись... Резюмируя, что скажете о нынешней армии и о молодом поколении, которое призывают в нее. Защитят ли страну в случае угрозы?
- Мне многое нравится в современной белорусской армии. Пришли молодые честные и прогрессивные генералы, думающие о службе. Уровень обученности армии, несомненно, растет, так как войска все-таки стали заниматься своим делом, а не строительством дач начальству. Чего хотелось бы? Армия без боевого опыта - это большой риск для государства. Любая теория без практики мертва. Только практика - критерий истины. Наш мир зыбок и нестабилен. Терроризм с каждым годом приобретает все больший размах и все ближе к нашим границам. Только сильные и высокопрофессиональные спецподразделения, ведущие активную разведку и четко отслеживающие обстановку в регионах потенциальной нестабильности, могут дать государству возможность влиять на ситуацию и управлять процессом. Я общаюсь, например, с поляками и слышу от простых гражданских людей слова, сказанные с большой гордостью: "Наш "Гром" - лучшее спецподразделение мира". Они платят высокие налоги, но не обижаются на это. Эра танковых корпусов и позиционных войн ушла безвозвратно. За годы на гражданке я побывал в полусотне стран самых разных регионов мира - в основном по работе. Соответственно имел возможность непосредственного общения с различными людьми, в том числе и бывшими или действующими военными. Нельзя жить оторванными от внешнего мира. Мы должны искать полезные для нас варианты интеграции в процессы, происходящие на планете. А что касается нынешнего поколения молодежи, то у меня нет никакого сомнения в том, что, если Родина будет в опасности, ей будет обеспечена надежная защита. У меня три сына и дочь - от 13 до 27 лет. Я постоянно общаюсь с ними, с их друзьями, и я не вижу никаких проблем. Думаю, патриотизм является составной частью генотипа нашей нации. Хотелось бы, чтобы у нас в Беларуси здоровый образ жизни и спорт значительно расширили свою популярность. Это общий уровень здоровья, работоспособности и просто "в здоровом теле - здоровый дух"! На сто процентов правильное высказывание! Мнения о вреде спорта абсурдны. Я занимался профессионально, на износ довольно-таки тяжелыми видами спорта: "лошадиное" офицерское многоборье, рукопашный бой, гиревое двоеборье. И, несмотря на несколько очень серьезных травм, полученных во время службы, пребываю в свои 52 года в хорошей спортивной форме. И еще ни разу в жизни не брал больничный. Мечтаю, чтобы у нас спорт стал по-настоящему массовым, как во всех развитых странах.
- Бываете ли в родных казармах?
- В родной бригаде бываю с удовольствием. Очень приятно, что она продолжает лучшие традиции ВДВ и реально является флагманом белорусской армии. Воинские ритуалы и все, что с этим связано, остаются для меня очень значимыми и волнующими. Перед моим домом на Ковельском шоссе уже много лет стоит флагшток с флагом ВДВ. Я начинаю и заканчиваю свой день с приветствия его. Это помогает мне правильно строить свою жизнь. Считаю, что у каждого мужчины в жизни должен быть свой флаг. И еще это мой ежедневный рапорт Отечеству: я боеготов, я в запасе, на меня всегда можно рассчитывать!
- Что ж, большое спасибо, товарищ гвардии подполковник, за ваш рассказ!
- Дмитрий, еще необходимо отметить, что ваше предложение об интервью поступило очень удачно по времени. С одной стороны, уже миновал срок давности по большинству моих подвигов, о которых может пойти речь. С другой - мой маразм пока еще находится на контролируемой стадии.
Автор: Дмитрий БОРОДАЧЕНКОВ, гвардии сержант запаса, основатель и бессменный, в течение 19 лет, руководитель "Диггерского клуба Бреста"
Фото из личного архива Валерия Сахащика
