Трель трамвайного звонка
В июне 1898–го в Витебске пошли первые трамваи. В Москве трамвайные рельсы проложили годом позже, в Санкт–Петербурге и вовсе к 1907 году (не говоря уже о Минске, где трамвайную трель услышали впервые лишь после революции). Много лет чиновники витебской городской управы вели переписку практически со всей Российской империей, консультируя по поводу строительства трамвайных путей и освещения городов. Наши первые лампочки, работавшие от центральной трамвайной электростанции, зажглись здесь в городском театре. А первый уличный фонарь появился у здания Витебской городской думы.
В музее истории витебского трамвая Василий Павлючков бывает не гостем (с макетом первого белорусского трамвая бельгийского типа)
В Минске к тому времени проживало более 90 тысяч человек, в Витебске — около 70 тысяч. Тем не менее сразу три иностранные компании оспаривали право построить по концессии электрическую железную дорогу именно в Витебске. Условия Бельгийского акционерного общества оказались самыми выгодными.
— В то время Витебск считался неофициальной финансовой столицей Северо–Западного края, здесь были филиалы Московского, Санкт–Петербургского и других банков, масса финансовых учреждений, меняльных контор, — комментирует директор филиала «Горэлектротранс г. Витебска» Василий Павлючков. — Хотя пока ни в одном архиве конкретного ответа, почему именно Витебск был выбран для строительства первой электрической железной дороги, обнаружить не удалось.
Изучению истории витебского трамвая, сохранившейся в наших и европейских архивах, Василий Михайлович посвятил большую часть жизни. Выпустил на эту тему три книги с множеством интереснейших подробностей, которые вместе с исследованием Леонида Забелло, его предшественника и коллеги, есть во многих библиотеках Беларуси и России. Но при этом убежден, что «все это лишь начало пути»:
— Вопросов по–прежнему много, но нам уже известно, где взять ответы. Знаем даже номера ячеек с нужными документами в архивах Брюсселя и Мюнхена. Исследования будут продолжаться. Думаю, в самом ближайшем будущем белых пятен в истории витебского трамвая станет меньше.
Искусство в личной жизни
А знаете, когда впервые в адрес белорусского спектакля прозвучало слово «культовый»? В 1998 году. И это был антрепризный «Арт», по ходу которого трое актеров на почти что пустой сцене два часа беседовали об искусстве. Конечно, культовым он стал не в день премьеры, которая — стоит ли напоминать? — состоялась опять же в июне. До финальных оваций Виктор Манаев, Игорь Забара и Сергей Журавель сомневались, что публика вообще останется до конца. А публика захотела увидеть это снова — иные фанаты ходили на «Арт» десятки раз.
Виктор Манаев и его «Арт»
— Произошло какое–то невероятное чудо, — вспоминает народный артист Виктор Манаев. — Мы, три совершенно разных человека — по темпераментам, характерам, по своим жизненным укладам — благодаря Николаю Пинигину оказались на одной сцене и вдруг стали рассказывать зрителям и друг другу про... свою личную жизнь. Те, кто знал нас близко, порой даже пеняли: мол, нельзя быть настолько откровенными.
Теперь этот спектакль навсегда связан для меня с памятью о Сергее Журавле, тяжело и больно, что его уже нет. Даже сейчас мне сложно говорить про «Арт». Хотя это были 10 счастливых лет, когда женщины подходили к нам за кулисами, признаваясь, будто и не подозревали, что мужчины могут так глубоко переживать, что кроме либидо у нас есть что–то еще. Когда со словами «Вы вернули нам театр» в нашу гримерку пришла Зинаида Ивановна Броварская, уже очень больная и слепая, но все так же фанатично преданная сцене. В этом спектакле было столько раскрытого сердца, нутра...
Сейчас на сцене Купаловского театра идет другой «Арт», с другими актерами, другой сценографией. А в арт–блогах делятся фотографиями того, первого «Арта» — в эти дни у спектакля юбилей.
Летящая музыка
Площадь Якуба Коласа появилась на карте Минска после смерти поэта, в 1956 году. Переименовав Комаровскую площадь, городские власти тогда же решили увековечить память народного Песняра еще и знаковым изваянием. Объявили конкурс, к которому примкнули все ведущие скульпторы того времени. Но проект народного художника БССР Заира Азгура и архитектора Георгия Заборского утвердили лишь в июне 1968–го.
В последний раз Заир Азгур лепил поэта в 1949 году
С самого начала этот проект вызывал немало возражений. За годы конкурса звания народных художников успели получить многие конкуренты Азгура, но, как утверждают те, кто помнит давние перипетии, решающим стало обстоятельство, с творчеством напрямую не связанное. Только Заир Исаакович был так близко знаком с Константином Михайловичем, только он так часто лепил Якуба Коласа с натуры. С этим и победил.
С поэтом он познакомился еще в свои 16 лет благодаря городскому музею Витебска. Музей заказал ему, студенту Витебского художественно–практического института, бюст Песняра. О гонораре речи, по всей видимости, не велось. Но Колас не остался равнодушным к судьбе талантливого скульптора, помогал Азгуру деньгами, когда тот учился в Ленинградской академии художеств, и позже, воспринимая уже почти как родного сына...
В памятнике на площади Якуба Коласа поэт увековечен таким, каким был в 1949 году — Заиру Азгуру он позировал тогда в последний раз. По первоначальному замыслу Колас должен был восседать на валуне посреди искусственного озера с бронзовыми камышами, вокруг которого располагались персонажи его книг. Идею с озером забраковали городские коммунальные службы, однако высадить березы вокруг памятника позволили.
— А когда эти березы выросли, обнаружилось, что они мало того что перекрыли обзор на Ленинский проспект, так еще стали причиной того, что весь подземный переход от филармонии до «Комаровки» в дожди превращался в реку, — вспоминает главный хранитель музея–мастерской Заира Азгура Николай Пограновский.
Березы срубили — теперь их мало кто помнит. Как и то недовольство, которое вызывал у горожан (а особенно у художников) памятник, до поры выглядевший циклопическим на фоне «низкорослых» минских домов. Сейчас это одна из главных минских достопримечательностей, которую придирчиво разглядывают разве что гости города. Настолько придирчиво, что в прошлом году даже направили гневное письмо в наше Министерство культуры, возмущаясь, что у Сымона–музыки на площади Коласа украли смычок. Вот только смычка здесь не было изначально — по замыслу скульптора он должен подразумеваться. Так же, как и летящая в небо музыка.
cultura@sb.by
