Торф на Полесье — не только плодородные после мелиорации земли и доступное топливо, но и места повышенной пожароопасности. Каждый год то в одном, то в другом районе на юге страны он вспыхивает буквально под ногами, а потом долго тлеет, отравляя едким дымом все вокруг. Это лето не исключение: уже две недели сотрудники МЧС пытаются справиться с торфяным пожаром в Петриковском районе. Можно ли избежать опасных возгораний, выясняла корреспондент «НГ».
Разведка в инфракрасном диапазоне
Природные пожары — нередкое для лета явление. Спасателям не привыкать их тушить. Однако порой масштабы обжигающей стихии выходят за общепринятые рамки. И тогда на ее усмирение бросают сотни человек, привлекают новейшие технологии и просят о помощи у смежных служб и организаций.Случай в Петриковском районе как раз из таких. Сначала на сельскохозяйственных землях загорелись пожнивные остатки — потушить их попытались представители местного хозяйства, сотрудники МЧС и лесхоза. Но потом оказалось, что горит не только то, что на поверхности, но и торфяники под ней. На площади 85 гектаров! В пиковый момент, когда на улице стояла невыносимая жара, на местах работало свыше 130 человек и 37 единиц техники. Из столицы были вызваны специалисты республиканского отряда специального назначения
«Зубр». С воздуха осуществляли мониторинг площадей в огне, вертолетами сбрасывали воду в местах наиболее интенсивного горения. Беспилотный летательный аппарат проводил разведку в инфракрасном диапазоне.
— Это самый серьезный торфяной пожар в регионе за пять лет, — рассказала официальный представитель Гомельского областного управления МЧС Ксения Шингирей. — За десять дней работы удалось сократить площадь возгорания вдвое, но о полной ликвидации говорить пока рано. Усложняет ситуацию ветер. А на дождь, увы, надежды нет. Даже если он будет идти целый день, то влага попадет на глубину лишь 15—20 сантиметров. Этого недостаточно, потому что залегание торфа в здешних местах достигает шести метров. Наши ребята продолжают работу.
Искра не нужна
— В Беларуси ежегодно в среднем происходит около тысячи пожаров на торфяниках и в лесах. Большая часть — в Брестской и Гомельской областях, то есть в зоне максимального распространения торфяников. При этом пожары лесов и торфяников — взаимосвязанные явления. Однако лес — возобновляемый ресурс, тогда как торфяники и торфяные почвы — ресурс невозобновляемый, — говорит доктор сельскохозяйственных наук, профессор, главный научный сотрудник Института мелиорации НАН Анатолий Мееровский. — Следует отметить определенную интенсификацию пожаров с начала наступления выраженного периода потепления климата с 1960—1970-х годов. Это не миф, а факт.
Часто полагают, что пожары возникают в результате разведения костров на осушенных болотах, искр от тракторов и другой техники, брошенных окурков. Все это, к сожалению, имеет место, но не является главным, по мнению ученого.
— Как показали исследования, основная причина возникновения пожаров и выгорания торфа — отрыв капиллярной каймы зеркала грунтовых вод от нижних горизонтов торфяной залежи. Развитие торфяных пожаров обусловлено комплексом метеорологических и топографических факторов и зависит от уровня стояния грунтовых вод, продолжительности засушливого периода, скорости ветра, интенсивности солнечной радиации, температуры воздуха, степени разложения торфа, влажности, структуры и уплотнения торфа, рельефа местности и т.д., — рассказывает Анатолий Семенович. — К горению приводит и систематическое нарушение правил использования торфяников: отсутствие возможности двухстороннего регулирования водного режима, выход из строя насосного оборудования на польдерных мелиоративных системах, а также доминирующее использование под зерновые и пропашные культуры и недостаточное — под многолетние травы.
Белорусские болота на начало прошлого века занимали 2,9 миллиона гектаров, то есть каждый седьмой гектар в стране был болотом. Затем, главным образом в 1960—1980-е годы, было осушено и введено в эксплуатацию более миллиона гектаров торфяных почв.
— Но что такое болото? Это постоянно переувлажненный и покрытый влаголюбивой растительностью участок суши, на котором идет процесс образования и накопления торфа, — поясняет ученый. — По сути, на переувлажненных землях отмершие части растений погружаются в воду, где при недостатке кислорода разлагаются лишь частично. Неразложившаяся часть, уплотняясь и деформируясь под действием собственного веса, постепенно превращается в органическую породу, отличающуюся большой водоудерживающей способностью. Именно так на болотах в течение тысячелетий образуется слой торфа. Его главное преимущество — он в отличие от зональных минеральных почв на 90 % и более состоит из органического вещества. При этом в преобладающих в стране дерново-подзолистых почвах содержание органического вещества — всего 1,5—2 %.
Анатолий Мееровский вспоминает, как наличие больших площадей болот, мировой опыт их мелиорации и использования вселяли надежду, что Беларусь при осушении получит продолжительное безбедное существование для сельского хозяйства, особенно для районов Полесья. Однако на практике при использовании торфяников возникло много проблем, не всегда прогнозируемых, в том числе высокая пожароопасность:
— Сегодня наиболее подверженные горению площади — выработанные в результате промышленной добычи торфа, их более 200 тысяч гектаров, и длительно используемые земли с высокой степенью разложений органического вещества. Горит углерод (52—56 % от общей массы) и водород (5—6 % от общей массы).
Проблема в том, что торфяные пожары отличаются стабильностью процесса горения. Около 50 % тепла идет на прогрев смежных слоев. В результате распространение пожара идет независимо от скорости и направления ветра, а в нижних частях торфяной залежи и во время дождя. 85 дымящих и пылающих гектаров в Петрикове не возникли за один день.
Каналы требуют воды
Так можно ли защитить торфяные почвы от пожаров?— Да. Можно создать такие мелиоративные системы, на территории которых будет исключено возгорание торфяников и развитие опустошительных пожаров. Следует везде, где это возможно, перейти на двухстороннее регулирование водного режима, — советует ученый.
При тушении пожара на Гомельщине одной из основных проблем действительно стал недостаток воды.
— Ресурсы близлежащего озера вычерпали быстро. А мелиоративные каналы пересохли из-за аномальной жары, — поделилась Ксения Шингирей. — Сотрудникам МЧС пришлось заниматься в том числе и добычей воды на местах — расчищать каналы с привлечением мелиораторов и оборудовать приямки для забора.
Напоминание на долгоиграющие перспективы от профессора Мееровского — не забывать, что торфяные почвы самой природой созданы для луговодства и травосеяния:
— Угроза пожаров при этом снижается во много раз. Вроде бы все в Беларуси для этого имеется: есть понимание необходимости данного направления использования осушенных земель, приняты законы «О мелиорации земель» (23 июля 2008 года), «Об охране и использовании торфяников» (18 декабря 2019 года). По ним нужно жить и работать.
Насущный вопрос: есть ли опасность самовозгорания торфяных почв?В ТЕМУ
— Маловероятно, поскольку возгорание низинного торфа возможно только при температуре 154—157 градусов, — однозначно говорит Анатолий Мееровский. — Другой вопрос — торф, лежащий в буртах и штабелях высотой более 1,5 метра, где температура повышается до 60 градусов и более. Там происходит обугливание торфа с образованием пористой сухой массы и последующее возгорание.
В последние десятилетия во многих странах интенсивно горят леса и торфяники. Пожары возникали и прежде, но по масштабам и разрушительным последствиям они не были столь опасными. Катастрофой огонь на торфяниках в центре Европейского Нечерноземья России стал в 2010 году. Пожары охватили более 620 тысяч гектаров и нанесли ущерб до 50 миллиардов рублей. Огнем было уничтожено 2600 домов, погибли 53 человека.
Фото предоставлены пресс-службой Гомельского областного управления МЧС
