— Моя творческая жизнь складывалась довольно интересно и разнообразно. В 1991 году пришел танцором в группу «На-На», а спустя 6 лет стал солистом. В 2007 году ушел в самостоятельное плавание.
— То, что про вас говорят и пишут «экс-«На-На», вам помогает в жизни или мешает?
— Я уходил из группы как любой человек, который уходит из дома, из семьи, — непросто. Но сейчас, по прошествии времени, чувствую cебя блудным сыном, который взбрыкнул, ушел, но через какое-то время осознал, что был не во всем прав. В результате я один из немногих бывших солистов, который сумел сохранить отношения с Бари. Нельзя сказать, что он меня простил. Но понял, принял.
Я прекрасно общаюсь со всеми ребятами — и со старым составом, и с новым. У них сейчас все хорошо, они много ездят и работают. Нравится ли мне, что меня ассоциируют с группой? Иногда да. Лестно, все-таки «На-На» — группа исторического масштаба, и я рад, что причастен к этой истории. Но бывает, что и напрягает, потому что поклонники группы продолжают считать меня этаким веселым шалопаем по прозвищу Паша-Солнышко, бездумно скачущим по сцене. А я все-таки изменился за столько лет.
Да, я могу быть веселым и беспечным, но у меня появились и другие грани. Я стал жестче, все-таки 10 лет сольного творчества за плечами. Повзрослел. И когда от меня ждут прыжков и категорически не хотят принимать ничего другого — грустно. Я все чаще хочу видеть на афишах свое имя и фамилию. Без слова «экс-«На-На». Но группе я благодарен за все.
C женой Викторией и дочерьми Алиной и Софией
— «На-На» уникальна и по количеству слухов, которые ходили в народе. Про ваши взаимоотношения с Бари Алибасовым каких только ужасов не рассказывали…— Поскольку мне все-таки удалось от него уйти и паспорт он мне вернул, расскажу всю правду. (Смеется.) Если серьезно, то слухи были гораздо разнообразнее, чем действительность. Запреты, разумеется, существовали — как на любой работе. Но отношения были доверительные.
Самые упорные сплетни ходили про то, что нам нельзя было жениться. Это полная ерунда. Бари никогда не лез в нашу личную жизнь — его волновало только творчество. «Меня не интересует, что у вас в семье, но вы должны быть в определенное время в офисе или на репетиции. Устали? Конфликт с женой? Не выспались? Не мое дело. Работа прежде всего», — говорил он. А поскольку работы было всегда очень много, то на личную жизнь времени просто не оставалось. Мы могли прилететь в Москву с гастролей в шесть утра, и он тут же звонил и предельно вежливо напоминал, что в девять утра ждет нас на репетиции. Кстати, если к телефону подходили жены, называл их по именам. Это журналистам он рассказывал, что знать их не знает. Всех прекрасно знал и был неизменно вежлив и корректен.
— А как обстояли дела с личной жизнью на гастролях? Ходили слухи о ваших вечеринках с горячительными напитками и обилием фанаток…
— Алкоголь был под строгим запретом. Хотя, конечно, случались срывы, но за них наказывали. А насчет поклонниц — знаете, у всех по-разному… Кто-то из ребят успевал как следует по-быстрому «отдохнуть» даже в перерывах между песнями. А кто-то не приветствовал гастрольные развлечения, потому что дома жены ждали. Я, еще будучи танцором, читал много книг про рок-группы (The Rolling Stones, Red Hot Chili Peppers и других корифеев), поражался их бурной жизни на гастролях. Как они приходили после концерта к себе в номер, а их там уже голые девчонки ждали, в шкафах сидели, на кроватях. Не верил, что так бывает, думал, это сказки. А когда стал солистом, увидел все своими глазами. Это было безумие! Настоящая «На-На»-мания.
Помню, как наши поклонницы воевали с поклонницами «Иванушек». Особенно лютовали сочинские фанатки Андрея Григорьева-Апполонова. До крови доходило. А мы-то с парнями из «Иванушек» при этом отлично общались, дружили и пытались мирить наших фанаток. Устраивали, как сейчас принято говорить, флешмобы, чтобы показать: «Эй, девчонки, мы дружим, и вы не ругайтесь».
За нами всегда ездили самые преданные — пять девушек, которые оказывались везде, куда бы мы ни поехали. Садимся в поезд — они в соседнем купе. Сидят, молчат, не разговаривают с нами, не мешают. Но все время рядом. Однажды мы гастролировали по северу России, и ждал нас город Ямбург. Туда летал раз в неделю вертолет из Сургута, и больше никакого транспорта не было. И что вы думаете? Выгружаемся из вертолета, а они уже там. В Ямбурге. Как они туда попали? Как узнали вообще про наши планы? Я бы понял, если бы это происходило сейчас, в эпоху соцсетей, когда любые перемещения артиста по стране мгновенно становятся известны всем его поклонникам. Но тогда?!
Конечно же, при такой преданности, готовности следовать всюду за своим кумиром в перерывах между песнями в гримерках могло случиться все что угодно. Особенно когда тебе 25 лет, и ты еще мало что соображаешь. Во всяком случае, я в том возрасте именно такой и был, безбашенный совершенно.
Обе супруги Павла — бывшая, Наталья, и нынешняя, Виктория, — танцуют у него в балете
— Это произошло после того, как мы приехали из Америки. Группа прожила там больше года, сделано было немало, но мы решили вернуться. Начали готовить новую программу «Шок-шоу». А я в то время подружился с Мариной Мигулей, женой Владимира Мигули, и по ее совету записал песню «Поговори со мною, мама» — ту самую, что исполняла Валентина Толкунова. У меня неплохо получилось. Записал круто, и даже Бари сказал: «Ты молодец!» И вот здесь из меня поперли амбиции, захотелось самому что-то сделать.
Я стал украдкой от Алибасова записывать сольные песни. Естественно, ему это не нравилось. В коллективе надо было жить по правилам коллектива. А меня уже несло. Я тогда только познакомился со своей второй женой, и поскольку она была юристом, причем очень деятельным, начала меня подзуживать: «Давай, мол, что-то уже делай самостоятельно». Она готова была меня поддерживать, помогать юридически. Да и я устал быть в коллективе.
Постепенно стал манкировать своими обязанностями в группе, не поехал на одни гастроли, потом на другие. Больше всего подвел ребят, не поехав с ними в Китай, — а там у них серьезный концерт был. Сейчас, по прошествии времени, понимаю, что так делать нельзя, уходить надо по-человечески.
— Желания вернуться не возникало?
— По-разному было. Но сейчас все это уже неважно. Главное, что я в добрых отношениях с ребятами. Недавно была программа на телеканале Россия, и меня пригласили как солиста «золотого состава», хотя я считаю, что золотой состав был немного другой. Со мной был платиновый! Шучу. Но самое важное, что у меня хорошие отношения с Бари. Он мой учитель, научил меня дисциплине, системе, научил быть артистом. И я всегда готов склонить голову перед его талантом и силой.
— Кто вам помогал после ухода из «На-На»?
— Моим музыкальным продюсером стал Ким Брейтбург, с которым мы сделали много песен — одной из первых была «Верная». С тех пор моя творческая жизнь идет довольно ровно. У меня есть много хороших авторов, с которыми работаю. Поклонники спрашивают: «Паша, кому ты посвятил песню? Без кого ты планируешь жить?» Сразу скажу: не собираюсь уходить из семьи. В моей жизни было много романов, я дважды разводился, но сейчас, надеюсь, закрыл эту тему навсегда. У меня есть любимая жена и маленькая дочка. Но, судя по всему, песня затронула многих. Кому из нас не приходилось заново учиться жить самостоятельно? Буквально вчера моя давняя поклонница, приехав на мероприятие, сказала: «Эта твоя новая вещь — прямо про меня» — и даже заплакала.
Вообще, на мой взгляд, в нашей стране грустная лирика идет очень хорошо. Я много езжу, наблюдаю за реакцией зрителей и вижу, что реагируют на две вещи: либо на очень веселое (под водочку, потанцевать, все такое), либо на очень грустное (чтобы слеза прошибла).
— Стараетесь придерживаться модных течений? Изучаете их?
— Прежде всего ориентируюсь не на моду, хотя слушаю актуальную музыку и у меня есть консультанты в этой области: старшая дочь Алина старается держать меня в курсе модных новинок. Но я все-таки стремлюсь к тому, чтобы делать хорошую музыку вне времени. Взять, к примеру, клип на песню «Научись жить без меня». Мы его снимали в жанре классического вестерна. Моден он сейчас? Вряд ли. Но актуален, потому что это на все времена. И ковбойская шляпа, кстати, мне очень шла.
— Меня как раз любят зрители от 5 до 25 лет. Я вроде взрослые песни пою — «Скоро осень, господа» или ту же «Научись жить…». И публика у меня обычно тоже — не детский утренник. Вот недавно в Мурманск летал, вы понимаете, какие там люди, да? Суровые, не любящие пафоса. Им по нраву мои серьезные композиции. Но как только начинается танцевальная музыка, перед сценой появляются 17-летние девчонки и глазки мне строят.
Дочка видит эту реакцию и гордится тем, что папа делает на сцене. К тому же Алина — человек амбициозный и тоже хотела бы сделать карьеру, как папа, но боится, что может у нее не получиться. Я, увидев, как она работает в студии, удивился тому, как она умеет работать, и успокоился на ее счет, похвалил ее. Единственная претензия дочери — моя внешность. Она всегда говорит: «Папа, у тебя пузико, надо что-то с ним сделать». Или: «О, а вот сейчас ты похудел, хорошо!»
— Алина заканчивает 11-й класс. Какие у нее планы на жизнь?
— Она очень любит петь, занимается музыкой, вокалом. Однако это не единственный ее талант. Ехали недавно в машине, и она рассказывала, что в школе у нее украли туфли и она их разыскала. «Как тебе это удалось?» — спрашиваю. «Я применила метод дедукции». И довольно внятно объяснила, в чем он заключается. «Да ты настоящий следователь», — говорю. У нее отличные мозги, дочь легко сможет стать юристом или финансистом, но уж очень ей хочется сверкать, быть звездочкой.
— А младшая в какую сторону склоняется?
— София крошечная совсем, два года только, но характер уже проявляется. Если что не по ней, даже не скандалит — просто игнорирует нас. В кого она? Сказать, что у жены такой характер, так нет. Да и я тоже мягче. Думаю, это результат сплава не только наших личностей, но и характеров наших предков. Софийка собрала все самое сильное, что есть в моем роду и роду жены. Но при этом милаха, конечно.
— Вы успеваете с ней заниматься?
— Редко, к сожалению. Но с Софией я провожу гораздо больше времени, чем когда-то с Алиной. Алина родилась, когда мне было 26 лет и я круглый год впахивал на гастролях. Мы не принадлежали сами себе. А сейчас могу распоряжаться своим временем. Как только оно появляется, провожу его с ребенком.
Но в основном, конечно, дочкой занимается жена Виктория. Водит в секции — сейчас столько возможностей! Считаю, что самое главное — дать ребенку выплеснуть лишнюю энергию. Здесь, слава Богу, между мной и супругой разногласий нет.
— Алина — дочь от первого брака. Она общается с вашей нынешней женой?
— Более того, моя первая жена тоже общается с Викторией. (Смеется.) Обе супруги, бывшая и нынешняя, танцуют у меня в балете. Они прекрасно знают друг друга, дружат и иногда даже бывает, что-то против меня затевают, шутя, конечно, но я этих моментов всегда опасаюсь. Когда-то давно мечтал, что мы с женой будем вместе работать на сцене, создадим такой семейный подряд. Про двух жен на одной сцене даже и не мечтал, признаюсь.
Андрей Малахов недавно пригласил меня в свою программу и пошутил: «Паш, как это у вас получилось? Шведская семья?» А я говорю: «Шуточки у тебя! Просто кто-то из нас троих оказался умнее». Нам нечего делить, мы взрослые умные люди. Поэтому удалось всем подружиться и работать вместе на общее благо.
ПАВЕЛ СОКОЛОВМария АДАМЧУК, ТЕЛЕНЕДЕЛЯ
Родился: 19 апреля 1974 года в г. Коряжма (Архангельская обл.)
Семья: жена — Виктория; дочери — Алина и София
Карьера: c 1989 года — артист балета группы «На-На», c 1995 по 1996 год создал собственный балет, с которым работал у Анжелики Варум. С 1997 года — солист группы «На-На». В 2008 году начал сольную карьеру. В составе группы — 10-кратный обладатель музыкальной премии «Овация». Награжден орденом Александра Невского, премией World Fashion Awards
Фото PhotoXPress и из личного архива Павла Соколова
