На скорняка можно выучиться пока только на производстве

Хоть защитники животных и возмущаются, все же в одежде из натурального меха в наши зимы тепло и комфортно. А качественно выполненное изделие сродни ювелирному украшению. Носи и радуйся. Вот только сегодня скорняки — мастера по изготовлению и ремонту изделий из меха и кожи — в дефиците. Не только в стране — на всем постсоветском пространстве.

— Не хочет молодежь идти в эту профессию. Считает непрестижной. Это ведь ручной труд, — отмечает Ирина Козырева, руководитель дизайн–центра GNL унитарного предприятия «Белкоопвнешторг Белкоопсоюза», куда корреспонденты «СБ» отправились изучать изнанку скорняжного дела. — Да и нет сегодня у нас учебных заведений, где можно было бы получить такую специальность. Между тем работа эта очень интересная, творческая, можно сказать, дизайнерская. Ведь именно от опыта и умения скорняка, его глазомера и цветовосприятия в итоге зависит внешний вид мехового изделия.

С тонкостями ремесла знакомимся на производстве. Сегодня здесь заняты 14 скорняков–раскройщиков, большинство — женщины предпенсионного возраста. В числе самых опытных — Ирина Мозгова. В профессии около 40 лет. Хотела поступать в художественное училище, но одноклассница предложила с ней за компанию идти учиться «шубы шить» — в то время этому обучали в ПТУ в Бобруйске. Вспоминает, что в теории проходили особенности работы с мехом ондатры, нутрии, а в глаза его и не видели. Разве что кусочки кроличьих шкурок привозили с местной меховой фабрики. Настоящая практика началась уже в ателье в Могилеве, куда Ирина Ефимовна попала по распределению. Хотя и там в 1980–е ассортимент сырья был небольшой: домашний кролик, нутрия, каракуль и цигейка. Шили шубы и кожухи...

Зато сейчас — раздолье. Под своим брендом на предприятии в основном выпускают изделия из норки. Используют и мех лисицы, песца. Все сырье — отечественное. В структуре «Белкоопсоюза» 6 зверохозяйств, где производят более 500 тысяч шкурок в год. Основная масса пушнины идет на экспорт. Но в ближайших планах — расширение производства готовых изделий в стране. Поэтому кадровый вопрос стоит особенно остро. На предприятии подумывают даже собственную скорняжную школу открыть, пока есть кому навыками делиться.

Работают скорняки и с более экзотическим сырьем: например, делают аксессуары из кожи крокодилов, змей, даже рыб. У искушенных мастеров и шкурки куриных ножек идут в дело.

Внешний вид шубы во многом зависит от опыта и умения скорняка

Еще один старожил на предприятии — Надежда Альшевская. По образованию — закройщик верхней одежды, в скорняки пришла случайно, по объявлению около 15 лет назад. Училась прямо на рабочем месте. Первое, что доверили, — сшивать лоскутки меха для шапок–ушанок. Поначалу, признается, очень боялась сделать что–то не так. Сырье–то дорогое. Пока не поняла, что мех — не ткань. Отрежешь лишнее, всегда можно пришить обратно без ущерба для внешнего вида. В то же время Надежда Львовна отмечает: работа с мехом требует длительной подготовки. И демонстрирует шубный набор (около 40 шкурок), с которого и начинается создание изделия:

— Первым делом шкурки нужно отсортировать. С учетом цвета и направления ворса, высоты и толщины волоса и подпушки и т.д. Это очень кропотливая и ответственная работа. Ведь двух одинаковых зверьков не бывает. А на длинную шубу понадобится шкурок 30 — 40 в зависимости от модели.

Отсортировав, мастер их вскрывает и начинает проверять, нет ли какого изъяна. Все дефекты вырезаются, а дырочки сшиваются — это называется вычинкой. На верхнюю одежду высокого качества, как правило, идут только спинки — экстрачасть, где ворс более густой, пышный. Все остальное также обрезают, причем на весу, чтобы не повредить ворс. В общем, весь рабочий день скорняки на ногах. Основные рабочие инструменты: специальный скорняжный нож, расческа и пневмопистолет, тот самый, при помощи которого подготовленные шкурки набиваются скобами на специальные щиты. Затем сушка и наконец выкройка по лекалам, после чего шкурки сшиваются в полотно.

С готовым меховым скроем скорняк снова выполняет те же манипуляции: набивает, выравнивает, растягивает... К слову, кожа меховой шкурки — довольно эластичный материал. Некоторые этим злоупотребляют: стараются растянуть побольше. Не зря ведь в народе говорят: «У скорняка на уме всегда шкурный интерес». Но опытные специалисты понимают, чем это чревато. Есть риск, что позже, попав под мокрый снег, например, шкурки в шубе могут обратно «сбежаться», дать усадку, покорежиться. На предприятие, бывает, приносят в ремонт подобные изделия, купленные по дешевке где–нибудь за границей. Поэтому, советует Ирина Козырева, выбирая шубу, надо понимать — хорошая вещь из натурального меха не может стоить дешево:

— Аукционная цена норки — в среднем около 3 у.е. за дециметр квадратный. Плюс выделка, обработка, растаможка, пошив... Вот и считайте.

Надежда Альшевская: «Работа с мехом требует длительной подготовки»

А носят ли сами сотрудники предприятия меховые изделия?

— Многие носят, — отвечает Ирина Мозгова. — Но лично я предпочитаю менее требовательную в уходе одежду.

— Мне тоже пуховик больше по душе. Практичнее. Да и автомобиль я не вожу, — говорит Надежда Альшевская. — А когда дамы в общественном транспорте в дорогих шубах ездят, да еще с сумочкой через плечо — больно смотреть. При такой эксплуатации мех быстро вытирается, портится.

Другое дело — наблюдать, какой фурор меховые изделия производят на всевозможных модных показах, в том числе за рубежом. Среди самых интересных моделей, над которыми работала Надежда Львовна, например, пальто по мотивам живописи Марка Шагала... Тут настоящее творчество.

Прямая речь

Ирина Козырева:

— Европейская скорняжная школа сильно отличается от греческой и китайской. В последних, на мой взгляд, нет той педантичности, которая должна присутствовать при работе над меховыми изделиями. В этом плане самая сильная — немецкая школа, традиции которой мы стараемся соблюдать. Ее отличают качество швов, конструкций, вымеренные лекала, отказ от использования шкурок с дефектами и т.д. Никакой погони за дешевизной в ущерб качеству.

dekola@mail.ru