Сергей СКРЕКОТЕНЬ: «Стараюсь не подводить ни близких, ни донора»
Когда в детстве житель Озерицкой Слободы Сергей Скрекотень приезжал с родителями на Курган Славы, даже не думал, что будет жить рядом. Жить две жизни. Вторая началась четыре года назад. А в мае и над ней нависла угроза. На этот раз коронавирусная.— Весь желтый… Хоть я и оптимист по натуре, но психологически невыносимо, когда тело зудит и днем и ночью. И хочется только одного — зарыться мышью в норку.
Организм электроэнергетика Сергея Скрекотеня бесконечно подавал сигналы бедствия. Печень отказывала, а результаты анализов наводили врачей на мысль о раке:
— Мне честно сказали перед трансплантацией: «Если мы вскроем и обнаружим у вас рак, то, извините, помочь не сможем». Врачам я доверяю абсолютно. Выполняю все их указания, — Сергей Дмитриевич гасит слезы смехом.
19 января 2016 года Сергей Скрекотень пережил, по его словам, второе рождение. Когда пришел в себя после трансплантации, обрадовался:
— Пересадку сделали, значит, рака нет. Значит, живу новую жизнь. Мне делал операцию Сергей Владимирович Коротков. Он приходил ко мне даже в воскресенье.
На то, что мой собеседник живет новую жизнь, намекают и появившиеся после операции привычки.
— Спал на боку, теперь — на животе. Стал более спокойным. Чувствую себя в целом неплохо.
Сергей Дмитриевич очень трепетно относится к донорскому органу, поддерживает ставшую своей печень не только правильным питанием, но и добрым словом: «Жить дружно надо, говорю ей».
Вот только от коронавируса заговорить свой организм ему не удалось. Во второй половине мая COVID-19 у Сергея Дмитриевича заболели почти все домочадцы. В течение недели по очереди ковидную пневмонию обнаружили у сына, дочери, жены. Их лечили в разных больницах, а мой собеседник никаких проявлений инфекции у себя не замечал, пока как-то утром не ощутил, что мир стал безвкусным.
— Бреюсь — и запах одеколона не чувствую. Сел завтракать — еда пресная. Ни температуры, ни кашля, а на КТ — очаги в легких.
Положили в областной тубдиспансер, врачи консультировались со специалистами из МНПЦ хирургии, трансплантологии и гематологии, как меня лечить. Несколько капельниц поставили, и стали возвращаться запах, вкус. Сейчас все хорошо. Анализы по трансплантату даже улучшились. Надо всегда надеяться на лучшее и не впадать в уныние. Дел у меня хватает. Дача, хозяйство. Внукам надо помочь. Стараюсь ни близких, ни донора не подводить.
Михаил САМОХВАЛОВ: «Воспаление легких одолел»
«Мне сказали, что без трансплантации отец долго не протянет», — вспоминает Александр, сын Михаила Самохвалова, пациента из Мозыря, пережившего в прошлом году пересадку сердца.
По дороге в Мозырь Михаила Самохвалова бросало то в жар, то в холод. Дома поднялась высокая температура. Отвезли в Гомельскую инфекционную больницу. У пациента подтвердились CОVID-19 и двусторонняя пневмония. Болел почти месяц. За это время дважды переводили в реанимацию на кислородную поддержку. Сын и жена отделались положительным тестом на коронавирус.
Воспаление легких 69-летний Михаил Самохвалов, живущий с донорским сердцем и хронической инфекцией грудной клетки, одолел. Но предстоит еще победить нагноения в области груди.
— Тяжело подниматься. Боли в груди. Нужна операция. Врачи ждут, пока вирус уйдет, — говорит Михаил Петрович. — И я жду.
Александр ВИКТОРОВ: «Когда мне сказали, что придется начинать жизнь заново, я вспомнил про мотоциклы»
В 25 лет Александру Викторову сказали, что жить ему осталось три месяца. Сегодня ему 40, и чувствует он себя хорошо, несмотря на то, что недавно перенес коронавирусную инфекцию. Тогда, пятнадцать лет назад, это было не шарлатанское гадание, а врачебный прогноз. И не сбылся он только потому, что пациент вовремя согласился на гемодиализ, а спустя два с половиной года — на трансплантацию почки.Гломерулонефрит вошел в последнюю стадию, и тут мой собеседник в полной мере ощутил, как стремительно угасают силы.
— Отработал две недели на новой работе, загремел в больницу и вышел через три месяца уже с инвалидностью. Но меня поддержал руководитель Николай Кураев, позволил работать по силам. Два с половиной года ходил на гемодиализ, а потом мне провели трансплантацию. Новая почка еще даже полноценно не заработала, но когда я очнулся в реанимации, то сразу почувствовал, как лишний фосфор будто по щелчку выключился.
— Когда мне сказали, что надо начинать жизнь заново, я подумал: а почему бы не вернуться к хобби детства?
Мотоциклы у моего собеседника на разные случаи жизни: поехать на дальнее расстояние, по грязи. И манит в этой езде Александра вовсе не скорость, а новые пространства:
— Ездили с друзьями в Карпаты, Псков. Мне нравится открывать для себя иные места. Заметил, что стал жестче. Если мне что-то надо, обязательно добьюсь. Захотел купить мотоцикл — и целенаправленно к этому двигался. Работал по шестнадцать часов в сутки на двух работах.
Упорный Александр и в стремлении жить. Когда новый вирус пришел в его семью, переживал, но верил в лучшее.
— У жены поднялась температура, а потом у меня и сына. Сначала немного помогал парацетамол, затем парацетамол с анальгином, а потом уже ничего не действовало. 39 и все. По страховке мне в один день сделали и рентген, и КТ. На рентгене ничего, а на КТ — пневмония. Лечили в «десятке». После капельниц сразу стало лучше. Температура упала. Я отлежал две недели. Со времени пересадки прошло 12 лет, и уже есть изменения, но после лечения коронавирусной инфекции анализы по почке улучшились.
На фоне того, что переживают пациенты, у которых остается одна возможность задержаться в этой жизни — трансплантация, многие неурядицы кажутся сущей мелочью. Посмотри на них под другим углом — и утекут, как песок в горлышко сосуда песочных часов. Коронавирус, как и многие другие инфекции, для угнетенного препаратами иммунитета реципиента особенно опасен. К счастью, мои собеседники с помощью врачей справились с угрозой, которая вновь на первый план выдвинула главные ценности — здоровье и жизнь.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Олег РУММО, директор МНПЦ хирургии, трансплантологии и гематологии:
— Китайские, итальянские, американские коллеги делились информацией на медицинских форумах. Мы знали, что COVID-инфекция — не приговор для трансплантационных пациентов. И организовали у себя отделение для тех, кому ранее были выполнены операции по трансплантации, ведь у других клиник нет опыта их ведения.
Они переносят ковидную инфекцию как обычные люди, не хуже. С одной стороны, их угнетенный на фоне иммуносупрессантов иммунитет повышает риск заражения. С другой — это и залог того, что у них, возможно, организм не так активно начнет работать против собственных органов, тканей и клеток по аутоиммунному типу, как у других пациентов, а значит, инфекция не будет протекать в острой, молниеносной и тяжелой форме. Однако все индивидуально.
kasiyakova@sb.by
