|
…Осталась только сила ветра, И грузный шаг по целине, И те последних тридцать метров, Где жизнь со смертью наравне! К. Симонов «Атака» |
Тихо несет свои воды Щара. Эта река, словно бастион, защищала в разные времена Слоним. Движемся от вокзала, пересекаем мост, попадаем в центр города и по длинной улице Пушкина, пару раз свернув, приезжаем на конечную остановку городского автобуса № 1 «Розановщина». Впереди поле с пробивающейся зеленью озими и дома одноименной деревни. Именно на эту окраину Слонима ворвался отряд гвардии лейтенанта Ивана Сухомлина 17-й гвардейской танковой бригады (1-й гвардейский Донской танковый корпус), которая двигалась от станции Молчадь (сейчас Мицкевичи). Где-то здесь и пошел его горящий танк на таран немецкой самоходки «Фердинанд». Может, проехал железнодорожный переезд и добрался до места, где сейчас производственный цех «Слоним» Щучинского маслосыродельного завода, а может, термитный снаряд попал в левый бок его машины прямо в поле.
Приказ держаться до конца
Вот как о рейде своего отряда по тылам противника вспоминал уже в послевоенное время генерал-майор Герой Советского Союза Иван Михайлович Сухомлин: «…наступление (операции «Багратион». — Прим. авт.) было прекрасным. Немцы настолько были в панике, что не знали, куда бежать. Танки стреляют, авиация бомбит, вода в Березине кипит, вплавь никуда не уйдешь. Они шли ко дну, их разрывало на куски то ли снарядами, то ли от бомб. Переправы выведены из строя. Но наступление нашего корпуса начало выдыхаться. Ясно, длительное время вели боевые действия. А это не на параде, это война — потери и в людях, и в материальной части. И вот командир корпуса генерал Панов решил послать передовой отряд — прокладывать дорогу, вести разведку и продолжать наступление. Насобирали семь танков, которые должны были выполнить такую задачу: овладеть железнодорожной станцией Молчадь, имевшей очень важное стратегическое значение, перерезать движение на дороге Лида — Барановичи, что вела дальше на Варшаву, и удерживать позиции до подхода главных сил… Я, прикрываясь складками кустов, леса, прячась в лощинах, прорвался…»
Владимир Петушков показывает места, где держали 8-часовой бой танки Ивана Сухомлина и его товарищей.
В 2 часа 20 минут танки Сухомлина двинулись к станции, которую обороняла немецкая противотанковая батарея из пяти орудий. Несколько путей были забиты эшелонами, готовящимися к отступлению, показывая мне окрестности, поясняет краевед, бывший директор Молчадской санаторной школы-интернат и учитель истории Владимир Анатольевич Петушков:
— Шли вдоль железнодорожного полотна в колоне с открытыми люками, моргая фарами, так, как двигались вражеские танки. Здесь как раз отступала немецкая танковая дивизия. Хитрость командира отряда удалась: артиллеристы противника, приняв отряд за своих, огонь не вели. Как только колонна вплотную приблизилась к вражеским позициям, танки Сухомлина развернулись в боевой порядок и, вдавив в землю несколько орудий с их расчетами, ворвались без потерь на противоположную окраину деревни Мицкевичи, а затем освободили и станцию Молчадь.
— Орел, я Сокол. Докладываю: станция взята, — радировал командир в штаб бригады.
— Приказываю держаться до прихода главных сил, — откликнулся Орел.
Внезапное появление техники русских вызвало среди фашистов панику, и они разбежались. Однако потом перешли в контратаку. Отряд уже успел занять оборону и встретил врага огнем. Восемь часов, находясь в окружении, бились буквально до последнего снаряда, пока не пришло подкрепление.
Эта станция стала местом подвига не только выпускника Камышинского танкового училища Ивана Сухомлина. В бою проявили отвагу лейтенанты Александр Бажко, танк которого первым вошел в Молчадь, и Дмитрий Комаров.
О Комарове Владимир Анатольевич, проводя экскурсию по школьному музею, рассказывает отдельно:
— 25 июня на станции Черные Броды под Бобруйском он своей горящей тридцатичетверкой таранил немецкий бронепоезд, вывел из строя три бронеплощадки с орудийными и пулеметными башнями. Это первый и единственный в истории войн таран вражеского бронепоезда. Был представлен к званию Героя Советского Союза вместе с погибшим гвардии сержантом Бухтуевым. Видимо, когда Комаров сюда шел, его товарищи знали о представлении. И это добавило парням мужества. Воодушевило. Погиб Комаров при освобождении Польши. 22-летний паренек... А теперь там сносят памятники советским освободителям…
Еще один подвиг совершили на станции артиллеристы. Увидев, что движется колонна самоходных штурмовых орудий «Фердинанд», по силе огня превосходящих «Тигров», что советские танки могут попасть под их обстрел, старший лейтенант Владимир Демочкин отдал приказ вынести на руках пушку за деревню, чтобы хаты не мешали вести прицельный огонь. Сам встал у орудия. Из двух точек артиллеристы сожгли семь самоходок и тем самым спасли наших танкистов.
Освобождая Беларусь, 1-й гвардейский Донской танковый корпус сражался под Бобруйском, Минском. Перед началом этой операции корпус имел 150 новых танков Т-34–85. Цифра 85 означает калибр пушки, установленной на знаменитый Т-34. Дело в том, что ожесточенные бои на Курской дуге в июле — августе 1943-го показали слабость 76-миллиметровой пушки. Она могла поразить немецкий «Тигр» с расстояния не более 500 метров, а немецкий снаряд калибром 88 мм поражал танки с расстояния 1,5 километра. И тогда танкисты обратились лично к Сталину, и их просьба была услышана: на Т-34 поставили новую пушку калибром 85.
Кожа с рук стекала, как масло
Вторая часть задачи отряда — стремительным броском прорваться к мосту через Щару у деревни Скрунди и открыть путь на Слоним. Но там мост взорван. На рассвете 9 июля авангард Сухомлина вышел к деревне Козловщина, где его ждал противник, знавший о рейде по своим тылам и подготовивший засаду. Четыре танка были подбиты и вышли из строя, а три на полной скорости неслись к роще, где окопался противник. Две артиллерийские батареи оказались смяты гусеницами. «Стремительно наступая вперед, уничтожая живую силу и технику врага, гвардии лейтенант Сухомлин первым ворвался на окраины Слонима...» Это строки из архивного документа.
Здесь передовой отряд Ивана СУХОМЛИНА прорвался в Слоним.Город на реке Щаре, 10 июля 1944 года, рассвет. Огненный таран советского танка и появление вслед за ним двух других на флангах внесли замешательство в рядах врага. «Термитные снаряды не пробивают, а прожигают, — вспоминал Иван Сухомлин. — Температура огромная, все плавится. Я заметил, что у меня, как масло, начала стекать кожа на руках. Говорят: «Танкисты горят». Это значит, первым делом загорается одежда и течет все, что открыто. До костей. Потом рука становится черной, как уголь…
Впереди в метрах шестидесяти самоходное орудие. В мыслях пронеслось: «Если я его не уничтожу, то оно меня точно…» Дал команду механику-водителю: «Коля, тарань!» Другого пути не было. Танк, словно факел, влетел прямо в переднее колесо самоходки. У меня хватило силы обгоревшей рукой взять гранату и бросить в открытый люк немецкой машины. Оттуда уже никто не вылез. Мы кое-как выкарабкались. Санитары тащили меня по болотам на белых простынях. В лесу находился медсанбат, где и оказали помощь. Зам по тылу Иван Николаевич Казаков, относившийся ко мне как к сыну, когда увидел, что я так обгорел, налил стакан водки и сумел силой влить ее в рот, стараясь не прикасаться к расплавленным губам».
Войскам, форсировавшим реку Щара и освободившим города Слоним и Лунинец, приказом Верховного главнокомандующего от 10 июля 1944 года была объявлена благодарность. В их честь в Москве дан артиллерийский салют 20 залпами из 224 орудий.
22 августа 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Ивану Михайловичу Сухомлину было присвоено звание Героя Советского Союза.
Иван попал в один из московских госпиталей: «В то время ничего другого не было при лечении ожогов, как компрессы из раствора марганцовки. Через некоторое время пинцетами их отрывали. Ни одеться, ни укрыться — боль бьет, как током. Только делали каркас из марли.
Однажды в госпиталь пришла Зинаида Гавриловна, жена Орджоникидзе, и спрашивает: «Где здесь гвардии лейтенант Сухомлин Иван Михайлович?» Я лежал под марлей. Она подошла и говорит: «А я вам, товарищ лейтенант, радость принесла. Вот у меня газета «Правда» и вторая — «Комсомольская правда». Здесь опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении вам звания Героя Советского Союза». Это в какой-то степени мне помогло прийти в себя. Появилась вера, что со временем выздоровею».
Когда Михаил Калинин приехал в госпиталь вручать Сухомлину Золотую Звезду, тот уже самостоятельно ходил и одевался.
— А почему вы, гвардии лейтенант, в мундире рядового? — спросил при вручении награды всесоюзный староста. Буквально минут через десять герою доставили лейтенантскую форму.
Учил Рауля Кастро
После войны Иван Михайлович продолжал службу в войсках на командных должностях. В 1951-м окончил Военную академию бронетанковых и механизированных войск, а четырьмя годами позже — Военную академию имени М. В. Фрунзе. После непродолжительной службы в войсках поступил в адъюнктуру бронетанковой академии. Окончил ее в 1963-м, получил ученую степень кандидата военных наук и был оставлен там преподавателем.Судьба подарила встречу с Зоей Ивановной, ставшей скоро женой: «Познакомились мы на моем выпускном вечере института имени Мориса Тореза. Я пришла на встречу выпускников, и он туда пришел, видно, выбирать кого-нибудь (смеется). Мы познакомились. Когда закончился вечер, он пошел меня провожать. Иду и думаю: «А вдруг какой-нибудь проходимец?» Он в форме был, но кто знает, тогда разные случаи были. Он проводил меня до подъезда, правда, я привела его не к своему дому, но номер телефона дала. А потом переживала: вдруг не позвонит, вдруг не позвонит. Позвонил...»
Иван Михайлович Сухомлин с женой Зоей Ивановной и дочерью. Он преподавал и в Виннице, и во Львове, и на Кубе. На Острове свободы учил Рауля Кастро, который перед отъездом сделал семье великолепный подарок — устроил поездку по всей стране.
В дальнейшем работал в высших учебных заведениях. До выхода в отставку был начальником факультета восточных языков Военного Краснознаменного института и остался в памяти выпускников неординарным человеком, умеющим и повеселить курсантов, и строго спросить с них.
Казалось бы, столько дел, впечатлений, но мыслями вновь и вновь возвращался в свою огненную юность. Особенно подружился со слонимской четвертой школой имени П. И. Батова, легендарного командарма 65-й армии, куда входила и бригада, в которой воевал Сухомлин, приезжал в Молчадь.
Во время встречи учеников СШ № 4 с Иваном Сухомлиным и его женой на могиле П. И. Батова.В 1969 году по приезде на празднование 25-й годовщины освобождения Беларуси Иван Михайлович получил символический золотой ключ города и стал почетным гражданином Слонима. Приглашал в Москву детей и основателя народного музея боевой и трудовой славы СШ № 4 Александра Жуковского, принимал их как родных, рассказала руководитель музея Мария Зенова:
— Он, несомненно, великий человек. В письме писал: «При каждой встрече я говорю, что золотой ключ подарили мне братья-белорусы, а город Слоним стал для меня родным. Напутствовал молодежь, чтобы грамотно выбирала будущую профессию: «Не теряйте время. Если поймете, что это не ваше, не становитесь плохим специалистом — ищите себя, свою дорогу». Признавался, что сорокалетним бы на такой шаг, как танковый рейд, таран, не отважился. Молодым о смерти не думаешь.
Мария Зенова демонстрирует кортик героя, подаренный школьному музею.
В СШ № 4, первой школе в СССР, носившей имя дважды Героя Советского Союза П. И. Батова, и в одном из лучших музеев страны собраны поистине бесценные экспонаты. С его основания сменилось несколько поколений, но в этих стенах память будет вечной.
klimovich@sb.by
Фото из школьных музеев и автора
